Уже после смерти Петра Аркадьевича в английской газете «Дейли Телеграф» появилась статья. «Можно признавать Столыпина П.А. великим государственным деятелем или не признавать, но нельзя отказать ему, ни в энергии, ни в смелости. Многие следили за его деятельностью не только с интересом, но и с искренней симпатией. Был момент, когда он оказался единственным человеком, способным взять на себя трудное дело введения в России конституционного строя …»[5]
Сама фигура Столыпина казалась идеально подходящей на роль реформатора. Во-первых, он появился как бы «ниоткуда», из российской глубинки, а не из привычной дворцовой камарильи и дискредитировавших себя прежних политических деятелей. Во-вторых, он был молод – 44 года. Как писал Крыжановский: «Он первый внес молодость в верхи управления, которые до сих пор были, казалось, уделом отживших свой век стариков». В-третьих, он производил впечатление человека жесткого и решительного, «сильной личности», способной навести «порядок».
И четвертое: он умел четко и лапидарно излагать свои мысли, что в эпоху нарождавшейся «публичной политики» имело особую цену. Его изречения и теперь с восторгом повторяют наши государственные деятели[6].
Столыпину было отпущено всего пять лет – срок ничтожный
в исторической перспективе. Он предлагал эволюционный путь и гарантировал, что страна станет «великой Россией». Он успел сделать только первые шаги. Продвинуться дальше по пути реформ помешали выстрелы в Киеве.[7]
Куда более знаменательно то, что второго деятеля такого масштаба империя больше не нашла, что, кстати, подтверждает забываемую сейчас, но очевидную в то время истину – самодержавие и вся страна находились в состоянии глубочайшего кризиса. В лице Столыпина империя получила шанс, который оказался неиспользованным.
Императорская Россия уверенно шла к катастрофе, отвергнув единственный шанс, который дал стране Столыпин. Через шесть лет после смерти Столыпина империя рухнула. Не доведенные до конца реформы обернулись гражданской войной.[8]
2. АГРАРНАЯ РЕФОРМА И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Самой больной, самой слабой
частью, которая хиреет,
которая завядает, является
крестьянство. Ему надо помочь.
Петр Столыпин
Просто сказать, что указ 9 ноября 1906 года был главным делом жизни Столыпина, будет явно мало. Это был символ веры, великая и последняя надежда, одержимость, его настоящее и будущее – великое, если реформа удастся; катастрофическое, если ее ждет провал. Столыпин прекрасно это сознавал[9].
Революционные события 1905 года заставили власть серьезно испугаться. Особенно бесчинствовали крестьяне, давно таившие злость на богатых помещиков. Вырвался на волю дух Стеньки Разина – и пролилась кровь. Громили помещичьи усадьбы, самовольно захватывали земли. Страна требовала радикальных аграрных реформ. Воплощать их в жизнь взялся молодой и амбициозный премьер-министр Петр Столыпин.
Центральное место во внутренней политике занимал аграрный вопрос. Борьба крестьян заставила правительство отменить (ноябрь 1905 года) выкупные платежи с 1906 года наполовину, а с 1907 года полностью. Но этого было недостаточно. Крестьяне требовали земли. Правительство вынуждено было вернуться к идее отказа от общинного и перехода к частному крестьянскому землевладению. Она высказывалась еще в 1902 году, но тогда правительство отказалось от ее реализации. П.А. Столыпин настоял на проведении реформы и поэтому ее назвали «Столыпинской».
Реформа осуществлялась несколькими методами.
1) Указ 9 ноября 1906 г. разрешал крестьянину выход из общины, а закон 14 июня 1910 г. сделал выход обязательным.
2) Крестьянин мог потребовать объединения надельных участков в единый отруб и даже выселиться на отдельный хутор.
3) Создавался фонд из части казенных и императорских земель.
4) Для покупки этих и помещичьих земель Крестьянский банк давал денежные ссуды.
5) Учитывая «земельный голод» в центре России, правительство поощряло переселение крестьян за Урал. Переселенцам давали ссуды для обустройства на новом месте, создавали казенные склады сельскохозяйственных машин, обеспечивали агрономические консультации, медицинскую и ветеринарную помощь.
Цель реформы состояла в том, чтобы сохранить помещичье землевладение и одновременно ускорить буржуазную эволюцию сельского хозяйства, снять социальную напряженность в деревне и создать там прочную социальную опору правительства в лице сельской буржуазии[10].
Столыпин планировал провести целый ряд преобразований: реформировать местное управление, ввести всеобщее начальное образование, наладить государственное страхование рабочих и пр. Но по мере того, как революция уходила в прошлое, и в верхах ослабевал страх перед нею, Столыпин сталкивался с все более упорным сопротивлением царя и окружавших его черносотенцев. В результате единственной реформой, которую ему удалось более или менее последовательно провести в жизнь, была аграрная.
«Цель правительства, – говорил в мае 1907 года Столыпин, – вполне определенна: правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там… и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину… освободиться из тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и предоставить их в неотъемлемую собственность».
Столыпин стремился создать в русской деревне мощный слой зажиточного крестьянства, которое, по его мнению, должно было бы стать новой надежной опорой государственной власти.
9 ноября 1906 года Николай II подписал указ, разрешающий любому крестьянину оформить в личную собственность принадлежащие ему общинные наделы земли. Указ разрешал крестьянину требовать от общины свести все принадлежащие ему участки земли в отруб. Если община добровольно (2/3 голосов) в течение месяца не удовлетворяла ходатайство, то закрепление в собственность (чересполосными наделами или выделом) производилось в принудительном порядке земскими властями.
Этим Указом, принятым в чрезвычайном порядке, было положено начало выходу крестьян из общины. Как закон он стал действовать, пройдя через обсуждение в III Государственной думе, только с 14 июня 1910 года. Столыпин не был сторонником насильственной ломки общины. Он никогда не требовал всеобщей унификации форм землепользования и землевладения. Разъясняя позицию правительства по аграрному вопросу в Государственной думе 10 мая 1907 года, он подчеркнул: «Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть наследственная»[11]. Насильственные меры предполагались в тех случаях, когда община препятствовала выходу крестьян, что было весьма распространено. Выход крестьян из общины подразумевался в два этапа: сначала чересполосное укрепление наделов, а затем выход на отруба и хутора. Была снята семейная форма собственности на землю, надел стал не коллективной собственностью семьи, а собственностью землевладельца. Отменялись выкупные платежи за землю, крестьяне освобождались от принудительного севооборота в целях недопущения излишней концентрации земли в одних руках и спекуляции землей. Были также запрещены продажа земли не крестьянам и скупка в пределах одного уезда более 6 душевых наделов, определенных по реформе 1861 года. По разным губерниям этот надел колебался от 12 до 18 десятин. С июля 1912 года была разрешена выдача ссуд под залог для приобретения крестьянами земли, введены различные формы кредита – агрокультурного, ипотечного, землеустроительного, мелиоративного.
Однако не все задуманное идеально реализовывалось на практике. Добровольность выхода крестьян из общины повсеместно не соблюдалась. Поскольку принудительный выдел земли из общины мог быть осуществлен по требованию хотя бы одного крестьянина во время общего передела, а срок от передела до передела равнялся 12 годам, в 1909 году. Министерством внутренних дел был издан циркуляр, в котором дозволялись принудительные выделы земли. Таким образом, осуществление экономических реформ поддерживалось административными мерами. Карьера губернаторов и земских начальников на местах во многом зависела от выполнения
Указа 9 ноября 1906 года, что толкало их на многочисленные злоупотребления. В стране элементарно не хватало землемеров, способных справиться с требуемым объемом работы.
Не хватало и денег, выделенных на реализацию реформы. Так, по явно заниженным подсчетам Государственного контроля, минимальная стоимость обустройства одного хозяйства на хуторе составляла от 250 до 500 рублей. Министерство земледелия на всю европейскую часть России выделило ссуд на общую сумму в 32,9 миллиона рублей, в то время как
в стране, по данным переписи, в 1905 году насчитывалось около
12 миллионов крестьянских семей[12].
Для осуществления реформы было характерно насаждение хуторской системы землевладения, хотя природные, географические условия, социально-психологическая готовность крестьян к новым формам хозяйствования не всегда этому благоприятствовали. И все-таки к 1915 году более 25 процентов домохозяев объявили о выходе из общины. Чаще всего это были беднота, крестьяне, работавшие в городе, и в меньшей степени крестьяне, желавшие вести независимое хозяйство. Покупателями земли часто оказывались зажиточные крестьяне, не вышедшие из общины, а также сами общины, возвращавшие земли в мирское пользование.
Будучи крупным землевладельцем (Столыпин имел около 8 тысяч десятин), он категорически выступал против насильственного отчуждения помещичьих земель, полагая, что это приведет к резкому падению агрокультуры и культурного уровня деревни в целом. Не лишена смысла критика Столыпиным в Государственной думе проекта о национализации земли. Он отмечал, что земля, отчужденная у одних и предоставленная другим, «получила бы скоро те же свойства, как и вода, и воздух. Ею бы стали пользоваться, но улучшать ее, прилагать к ней свой труд с тем, чтобы результаты этого труда перешли к другому лицу, – этого никто не стал бы делать. Вообще стимул к труду, та пружина, которая заставляет людей трудиться, была бы сломлена», национализация земли «поведет к такому социальному перевороту, к такому перемещению всех ценностей, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений, какого еще не видела история». Не поддерживал он и идею об арендных отношениях в земледелии, считая, что временное владение землей будет вести к ее быстрому истощению.