Перед первой мировой войной Германия по ряду экономических и политических показателей вошла в число наиболее промышленно развитых стран Европы. В конечном счёте, военное строительство и активная наступательная внешняя политика Вильгельма II и его окружения во многом способствовали сползанию государства к Мировой войне
Отто фон Бисмарк, «железом и кровью» создавший Второй Рейх (малый — без Австрии), в значительной степени удовлетворил существовавшую издавна потребность в объединении немцев под одной крышей. После этого его задачей стало устранение опасности войны на два фронта, которую он считал заведомо проигрышной для государства. Его преследовал кошмар коалиций, который он пытался устранить путём категорического отказа от приобретения колоний, которые неизбежно значительно увеличили бы опасность вооружённого конфликта при столкновениями с интересами колониальных держав, в первую очередь с Англией. Он считал добрые отношения с ней залогом безопасности Германии, и потому все усилия направил на решение внутренних проблем.[1]
Бисмарк, как до него Штейн, Меттерних и Лейбниц чувствовал себя ответственным за ход истории и понимал опасности тотальной войны. Но это не воспринималась ни им, ни его сторонниками как необходимость менять существующее положение вещей, но лишь как угроза этому порядку.[2]
В 1888 г. умер император Вильгельм I и на его место пришёл его сын — сторонник английского конституционного строя, либерально настроенный англоман Фридрих III, женатый на старшей дочери королевы Виктории. Он был смертельно болен раком горла и правил всего 99 дней. Его смерть Ницше справедливо посчитал «величайшим и роковым несчастьем для Германии». Со смертью Фридриха III, исчезли надежды на мирную и либеральную Германию в центре Европы.
Фридриха сменил невротик, позёр и фантазёр Вильгельм II, ненавидевший мать и всё английское настолько, что сразу же после смерти отца он заключил мать под домашний арест.Он был убеждён в своей исторической значимости и притом лишён чувства меры, полон напыщенного высокомерия и мелочной придирчивости. Вильгельм был неспособен извлечь выгоды, предоставляемые традиционной британской политикой изоляционизма (en. Splendid Isolation ). Его дядя — король Британии Эдуард VII назвал его «самым блистательным неудачником во всей немецкой истории».[1]
Вильгельм в начале своей карьеры, как главы государства, претендовал на титул «социального императора» и, даже, собирался организовать международную конференцию по обсуждению положения рабочих.Он был убеждён, что смесь социальных реформ, протестантизма и, в определённой пропорции, антисемитизма смогут отвлечь рабочих от влияния социалистов. Бисмарк противился этому курсу, поскольку считал, что попытка сделать счастливыми всех и сразу абсурдна. Однако введённое им всеобщее избирательное право привело к тому, что не только социалисты, но и большинство чиновничества, политиков, военных и бизнесменов не поддержало его и 18 марта 1889 г. он подал в отставку. Вначале общество было воодушевлены словами кайзера: «Курс остаётся неизменным. Полный ход вперёд». Однако вскоре многие стали понимать, что это не так, и наступило разочарование, а личность «Железного канцлера», ещё при жизни начала приобретать мифические черты. [1]
Начавшаяся при Вильгельме I эпоха называется на Западе «Вильгельминской», (нем. Wilgelminische Ära) и была основанна на незыблемом фундаменте монархии, армии, религии и веры в прогресс во всех областях. [3]
Глобальные претензии Вильгельма были поддержаны адмиралом Тирпицем (1849-1930), увлечённым идеей соперничества с «владычицей морей» Великобританией. Это был способный, знающий своё дело, энергичный и обладающий даром демагога офицер. Он организовал беспримерную, охватившую всю нацию, компанию по строительству Военно-морского флота, который должен был в два раза превосходить флот Британии и вытеснить её из мировой торговли.Все сословия страны поддержали эту идею, в том числе и социалисты, поскольку это гарантировало множество рабочих мест и относительно высокую зарплату.[1]
Вильгельм охотно поддержал Тирпица не только потому, что его деятельность полностью соответствовала его глобальным претензиям, но и потому, что была направлена против парламента, точнее его левого крыла. При нём страна продолжила начавшийся при Бисмарке и против его воли захват территорий, в основном в Африке и проявила интерес к Южной Америке.
При этом Вильгельм вошёл в конфликт с Бисмарком, которого уволил в 1890 г. Канцлером стал генерал-лейтенант фон Каприви ,. (Leo von Caprivi), глава адмиралтейства. Он имел недостаточно политического опыта, однако понимал, что могущественный флот есть самоубийство для государства. Имел намерение идти по пути социальных реформ, ограничения империалистических тенденций, и уменьшения оттока эмигрантов, главным образом в США, который составлял 100 000 человек в год. Он старался всемерно способствовать экспорту промышленных товаров, в том числе в Россию в обмен на зерно. Этим самым он вызвал недовольство аграрного лобби,являвшегося становым хребтом немецкой экономики и настаивавшего ещё во времена Бисмарка на проведении протекционистской политики.[1]
Проводимой канцлером политикой были недовольны империалистические слои, ставившие под вопрос целесообразность обмена Занзибара на Гельголанд, проведённого ещё Бисмарком.
Каприви делал попытки достигнуть консенсуса с социалистами, в первую очередь с влиятельной в Рейхстаге партией SPD -СПД. Из-за сопротивления крайне правых и кайзера, ему не удалось интегрировать Социал-демократов, (которых Вильгельм назвал «шайкой бандитов, не заслуживающих права называться немцами»), в политическую жизнь империи.
В 1892 началось сближение России с Францией вначале по военным вопросам, а в следующем году было заключено торговое соглашение. Россия заявила, что в отношении тех государств, которые не предоставят России статус страны наибольшего торгового благоприятствования, тарифы на ввоз будут подняты от 20 до 30 процентов. В ответ на этого верхняя палата немецкого парламента подняла тарифы на русские товары, в том числе и зерно, на 50%. В свою очередь Россия практически закрыла свои порты для немецких судов, значительно подняв портовые сборы. Русский флот посетил Тулон в 1893 г. , и после этого был заключён военный договор с Францией. Поскольку Германия была для России наиболее важным торговым партнёром, это тарифная война наносила ущерб экономикам обеих стран, и потому уже в 1894 году закончилась взаимной договорённостью о предоставлении друг другу режима наибольшего благоприятствования. Но военный союз с Францией остался в силе.[1]
В 1892 г. прусский министр образования внёс предложение о реформировании школы путём увеличения влияния на неё церкви, что отражало мнение кайзера и партий центра и было направлено на поддержание традиционных ценностей против новомодных течений типа социализма. Но либералам удалось победить под флагом борьбы против ущемления академической свободы. Это стоило Каприви его поста премьер-министра и премьером стал Бото цу Ойленбург, (Botho Wendt August Graf zu Eulenburg), крайний консерватор. Существовавший при Бисмарке порядок совмещение постов канцлера и премьера был нарушен, что повлекло за собой фатальные последствия.
Через два года Ойленбург внёс в верхнюю палату (Бундесрат) « Анти-революционный Билль», который заведомо не мог пройти в Нижней палате (Рейхстаге). Кайзер, опасавшийся дворцового переворота, уволил обоих. Этот Билль вызвал ожесточённые дебаты в только что построенном здании Рейхстага (1894) между представителями авторитарного государства и правым крылом либералов с одной стороны и сторонниками демократического стиля правления, свойственного парламентской демократии – с другой. Одновременно это означало, что Вильгельм больше не изображает собой «социального кайзера» и стоит на стороне представителей промышленного капитала, распоряжающегося на своих предприятия так же, как распоряжается юнкер в своём поместье. Участники забастовок подлежали заключению в тюрьму и любые движения в сторону социализма пресекались. В правительстве закрепились анти-социалисты и анти-семиты.[1]
Однако среди правых не было единства. Министр финансов Микель (Miquel) cоздал было коалицию правых сил под лозунгом «концентрационной политики» (Sammlungspolitik) аграриев и представителей промышленности , имевших нередко различные цели. Так промышленные круги поддерживали строительство каналов, сторонником чего был сам Вильгельм, но этому противились аграрии, опасавшиеся того, что по этим каналам будет поступать дешёвое зерно. Эти разногласия служили аргументом в пользу того, что Германия нуждается в социалистах хотя бы для того, чтобы обеспечить прохождение законов в рейхстаге.[1]
Значительные расхождения с традициями Бисмарка стали явными и в области внешней политики, что сопровождало становление германского империализма. Ставший в 1897 г. министром иностранных дел Бернард фон Бюлов (Bernhard von Bülow) заявил в парламенте:
Время, когда немцы покидали Германию, уезжая в соседние страны, и оставляли в своей собственности лишь небо над головой, закончилось…Мы не собираемся никого держать в тени, но и сами требуем места под солнцем .[1]
Став в 1900 г. канцлером, он сумел добиться в парламенте финансирования программы строительства военно-морского флота. В 1895 г. было закончено строительство канала Кайзера Вильгельма (Кильского канала) и германский флот получил возможность быстрого перехода в Балтийское море из моря Северного и обратно.
В 1906 г. англичане построили линейный корабль «Дредноут». Сразу сделавший устаревшими броненосцы всего мира. При этом Кильский канал стал слишком узким для кораблей дредноутного типа. И это поставило немецкий военно-морской флот в исключительно тяжёлое положение.[1]
В обществе стало возникать напряжение, вызванное с одной стороны некритической верой в безграничный технический прогресс и глубоко заложенного в идеологию буржуазии страха, что ситуация может внезапно и в ближайшее время измениться к худшему – с другой.