... У нас не было народа в высшем смысле, а — бесправная забитая масса. Мы верим, что русская армия не показала и части тех сил, которые в ней таятся. Великие февральские дни родили одухотворённую массу, из которой только и можно ковать «народную армию».
... Всё было против нас — и мы воевали. Можно ли сомневаться, что мы теперь победим?..
... Германия ещё не получала более решительного удара, чем наша революция...
... Наши благородные союзники в дни русской революции не дали Германии проявить активность на русском фронте...
... В новом строе измена по отношению к союзникам не зреет, как зрела она в старом строе.
... Теперь в России не может быть пораженчества, психологически объяснимого прежде. Оно может существовать только в чёрном подпольи черносотенства.
... У реакции только один путь вернуться к нам: на острие немецких штыков. Итак, в союзе со свободолюбивой Англией и народоправной Францией...
... В минуту, когда Германия запоёт марсельезу,— наши руки соединятся. И скоро не будет никаких армий — и зачем заботиться теперь о глубокой армейской реформе? По всему фронту, обращённому к немцам, разверните красные победные знамёна!
Леонид Андреев
... Переворот в России — не только русское, но и мировое счастливое событие. Россия своей колоссальной массой задерживала общий прогресс человечества. Именно её грозная сила помешала совершить в Европе политическую реформацию, начатую Соединёнными Штатами в 1776 и Францией в 1789. Россия казалась мёртвым грузом на ногах новой цивилизации.
(Меньшиков, «Новое время»)
... Русское государство вновь, как встарь, стало единым владыкой своих судеб. Истекшие дни показали, как неслыханно созрел русский народ. Опираясь на таких граждан, Временное правительство будет в состоянии довести наш народ до окончания блестящей победы и до Учредительного Собрания.
... Лозунг Учредительного Собрания стал историческим императивом, могучим средством дисциплинировать стихию революции... создать организационные кристаллы, вокруг которых произойдёт уплотнение законности и права...
НАЦИОНАЛЬНАЯ ГОРДОСТЬ. Россия свободна! Идёт таинственный процесс коллективного творчества.
... Новое правительство приняло на себя тяжёлое наследие. Что систематически разрушалось в течение десятилетий, нельзя исправить в несколько месяцев...
... гнилые и ядовитые ростки самодержавия... Мы вырвали их и вспахиваем землю новой России, чтобы на ней насадить прекрасный сад свободы и демократии...
... Какое великое счастье жить в эти дни!
... Во дни святого счастия
Возникнет над землёй
Блаженного безвластия
Желанный строй.
В пыли не зашевелится
Вопрос жестокий: чьё?
И в сердце не прицелится
Безумное ружьё.
(Ф. Сологуб, «Биржевые ведомости»)
*****
СУПРОТИВ ПЕЧАТНОГО НЕ СОВРЁШЬ
*****
547
Радостную, упоённую ночь провёл Николай Николаевич! Среди ночи просыпался и ощущал — как он счастлив! и как, наконец, он поведёт славную русскую армию! Кажется, до утра не дождаться, скорее к действию.
После полутора лет несправедливого изгнания от злобной императрицы — возвратился он на своё законное место. И покоящееся тело его и удовлетворённый разум наполняло это радостное сознание: до чего же он, наконец, на месте. И как вся Армия теперь воспрянет: обожаемый Верховный Главнокомандующий! И как вся Россия теперь вздохнёт свободнее, зная, что войска поведёт её любимец.
А ночевал Николай Николаевич в своём вагоне: в губернаторском доме ещё складывалось Никино имущество, ещё пока там всё перечистится, переставится, прежде чем въезжать, а потом и Стану позвать из Киева. В большой бодрости великий князь поднялся, умылся, помолился, выпил утренний кофе и уже намеревался ехать в штаб, принимать одно энергичное решение за другим, чтобы перетряхнуть армию к победе, — как доложили, что просит приёма полковник из Петрограда с поручением от князя Львова. Вот как? — наконец-то, давно пора им отозваться. Но вестей от князя он очень ждал на Кавказе, тогда — удивляло молчание правительства, в такие решающие дни. А теперь, для Верховного, сообщения с правительством становились рутиной. Принял полковника в салоне уже на ходу, стоя: что там?
Полковник виновато докладывал, что он уже четвёртый день с этим письмом едет за князем, но везде разминулся в дороге.
Однако Верховный Главнокомандующий, не осердясь на задержку, оставил объяснения без внимания, рассеянно поспешно вскрыл письмо тут же, при полковнике, развернул — и...
— проколотый! —
... ещё по-военному развернулся и сумел уйти в своё купе.
И диагонально припав к столику, ещё читал, не веря, не умея понять:
«... обсудив вопрос о назначении Вашем на пост Верховного Главнокомандующего, пришли к заключению, что создавшееся в настоящее время положение делает неизбежным оставление Вами этого поста. Народное мнение резко и настойчиво высказывается против занятия членами дома Романовых какой-либо государственной должности. Временное Правительство не считает себя вправе остаться безучастным к голосу народа, пренебрежение которым может привести к самым серьёзным последствиям... Временное Правительство убеждено, что и Вы во имя блага Родины сложите с себя ещё до приезда Вашего в Ставку звание Верховного Главнокомандующего...»
Нет! Нет!! Нет, он этого не ожидал! Нет!! В революционные дни он готовил себя к неожиданности — но не такой!! Этого — нельзя было предвидеть!
Это будет... Это будет... Это будет — Третье Отречение?!
Отречение Ники? — имело смысл: засыпка пропасти между властью и обществом.
Отречение Миши? — имело смысл: Мише был не по силе трон.
Но какой будет смысл этого отречения — оторвать от Армии её Вождя?!!
И — что же решать? И — что можно решить? И — с кем же посоветоваться?
И — кто его отрешает? Назначенный в один час вместе с ним какой-то Львов?..
Ах, как роково получилось, что Стана не поехала с ним сюда! Ах, как же нужна сейчас умница Стана с её твёрдым взглядом на события! Как роково получилось, что в такой День, при таком решении! — и они разлучены...
Сегодня и Стана и Милица и Петя должны быть в Киеве.
С Алексеевым? Но Алексеев — не великокняжеской крови, не ровня. И что-то вчера он не понравился: прятал глаза, был хмур. Великий князь даже подумал вчера, не разочарован ли Алексеев, не хочет ли он стать Верховным сам?
Да и — о чём же с кем советоваться, если написано так ясно и в правительстве уже всё решено?..
А пружинилось в великом князе великое нетерпение, которое и было двигателем его полководческих действий, нетерпение, которое никогда не давало ему выжидать, прятаться, — но вытягивало проявиться раньше всех и решительней всех.
Унижаться? Цепляться за пост? Просить? Ни за что!!!
Но — быстрей! но — больше! — швырнуть им!!
Конечно, можно не спешить сдавать — ведь он уже принял командование! Можно ехать в штаб, работать, обдумывать, обсудить и с Алексеевым.
Но — нет! Но — быстрей! Швырнуть им!!
От груди и в спину проколола насквозь обида — уже не на какое-то там правительство, а на саму Россию! Если Россия не оценила великого князя, если Россия не хочет его — неужели он будет навязываться?! Нет! — и горло его задрожало. Он даст и России почувствовать своё достоинство! Он — именно хочет теперь в благородстве опередить и саму Россию! Он даже и не может ждать ни одной минуты!
И — метнулся саженными шагами, через салон, мимо забытого полковника— к адъютанту! бланк телеграммы!
Плюхнулся в стул, подогнув на полу остроуглые ноги, — и размашистыми крупными буквами писал:
«Рад вновь доказать мою любовь к родине, в чём Россия до сих пор не сомневалась.»
И хотя горло всё так же дрожало, но уже и удовлетворённо.
Пусть Россия прочтёт — и пожалеет.
И уже равнодушно — отдал адъютанту на отсылку.
Огненный порыв вырвался из тела как душа — и даже голова ослабла на шее, требовала ручного подпора.
И посидел так тихо. И пришла мысль: но если он не Верховный — то кто же теперь?..
Ах, зачем его вытребовали с Кавказа! Уж как хорош он был на месте там.
Но — Наместником он и остаётся? Ведь он предупредил правительство, что оставляет за собой этот пост!
А никакого другого поста, ниже, он теперь в армии занять не может. Не согласен.
Но и вернуться на Кавказ как бы разжалованным и после таких проводов — разве возможно?
А тогда что ж — отставка?
Уехать просто — в поместье, в Беззаботное?.. (А там сейчас волнения...)
Кончена жизнь? Как внезапно.
Генерал Алексеев прислал предупредить, что сейчас на вокзал приедет протопресвитер и в вагоне примет присягу Временному правительству от великого князя и сопровождающих офицеров.
Ах да! Присягу!..
Осветилось: а почему — в вагоне? А почему — не в штабе?
Так Алексеев — знает?? и знал вчера?? Предатель!!
А может — это его интрига и есть??
Присяга Временному правительству?..
Неудобно отказаться.
Отказаться — невозможно.
ДОКУМЕНТЫ — 22
(Опубликовано 11 марта)
ОТ ВРЕМЕННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
Решительно отбросив приемы управления прежней власти, угнетавшей народ... Проникаясь всецело духом правового государства... заявляет, что приняло к непременному исполнению все возложенные на государственную казну при прежнем правительстве денежные обязательства... погашения по государственным займам, платежи по договорам, содержание служащим, пенсии...
Вместе с тем и все платежи, следующие в казну, налоги, пошлины должны вноситься no-прежнему... При громадности текущих военных расходов и увеличении государственного долга — повышение некоторых налогов окажется неизбежным...
Временное Правительство твердо уверено... что все граждане отныне свободной России с готовностью будут нести возложенные на них законом обязанности перед Родиною.