(«Биржевые ведомости»)
... Не надо праздновать! Пусть радость рвётся из сердца, а приступить к работе...
... Общее собрание служащих по делам печати. Член Комитета в своей речи сказал: «Когда старый строй рухнул и обновлённая Россия созидает формы нового строя, — нет места для робких половинчатых душ, и поэтому служащие по ведомству должны проявить своё политическое лицо и убеждённо сказать, что видят в новом правительстве спасителя России.»
Служащие цензуры приняли резолюцию, приветствующую свободную печать.
... Все граждане, любящие Россию, стоят за новый строй. А те, кто не с ними, — должны считаться изменниками и предателями.
(«Русская воля»)
...Председатель собрания закончил: «Мы уповаем, что России не суждено испытать ужасы Великой Французской революции, ибо не даром прожили мы 100 лет после того. Не даром проходят уроки истории. Обратимся с благодарным взором к Государственной Думе.»
... Дело об убийстве Распутина по распоряжению министра юстиции окончательно прекращено.
... Как известно, комиссия народного здравия Государственной Думы, рассмотрев законопроект об учреждении министерства здравоохранения, подавляющим большинством высказалась за отклоненье его. Казалось, с министерством здравоохранения покончено. Таково и требование закона. Но несостоявшийся министр Рейн пытался...
... Какие б важные задачи ни стояли перед нашей стратегией, — перед ней теперь исключительная всеобъемлющая первейшая задача: охрана Великого Петрограда, цитадели Великой Российской Революции.
(«Биржевые ведомости»)
... В запасных частях сохраняется полное спокойствие и ведутся занятия.
ПРИКАЗ по войскам г. Москвы, 6 марта. ... Производится продажа нижними чинами обмундирования, сапог, белья, выданных для военной службы... Заготовка их стоит родине больших денег. Священный долг каждого воина...
... Массовое получение штабом анонимных доносов... Отдано распоряжение — уничтожать, не читая.
Командующий Военным Округом
подполковник Грузинов
... Церковь, бившаяся в тенетах синодского иезуитства и лицемерия...
Грабители в Александро-Невской Лавре. Из закрытого автомобиля вышло несколько молодых людей в военной форме, собрали всю братию и заявили, что надо нести всё золото и серебро на алтарь отечества, все ценности Лавры предоставить Временному Правительству. Перепуганные монахи сняли с себя золотые и серебряные кресты, принесли блюда, ложки и другие предметы. Тем временем эконом Лавры сообщил по телефону — и вскоре в Лавру прибыл отряд милиционеров. Грабители арестованы.
БОРЬБА С ПЬЯНСТВОМ. Для предотвращения возможного усиления пьянства петроградская городская управа постановила ограничить получение спирта по рецептам врачей... Только по запискам районных комиссаров.
... В провинции переворот произошёл ещё более организованно. Не революция, а парад. При самом розовом воображении трудно было представить более сознательное отношение.
(«Речь»)
... Петроград и Москва выполнили за Россию великое всенародное дело — и России сёл, деревень и провинциальных городов ничего более не остаётся, как стать под знамёна новой власти. Главное сделано, всё пойдёт хорошо. Выковывается новый порядок.
... Центральный Продовольственный Комитет обращается к чести и достоинству каждого гражданина, просит ограничить себя в потреблении продуктов первой необходимости и делать закупки только по действительной надобности, а не в запас... Ваше экономное потребление будет лучшим содействием правительству в его работе.
... В петроградской городской думе готовится переименование улиц, мостов: все Александровские, Николаевские и т.д. будут «Свободы», «27 февраля» и т.п. Создана особая комиссия.
АРЕСТ САШКИ-СЕМИНАРИСТА. Этот человек-зверь, не знающий ничего святого... После выпуска из Бутырской тюрьмы... Все преступники, желая вызвать к себе доверие, нацепили красные бантики...
Миллионное пожертвование. Инженер Денисов из Царского Села... в память освобождения России от старого режима...
НИКОЛАЙ II ПЕРЕЕЗЖАЕТ В АНГЛИЮ. В ближайшие дни должен выехать из Могилёва в Царское Село, откуда вместе с семьёй переедет в Англию.
... Вышла разгромленная старым режимом социал-демократическая «Правда». Привет голосу пролетариата, отныне свободному!
(«Биржевые ведомости»)
Спешно продаётся особняк фешенебельный, аристократическая улица.
Сибирский кот чистокровный продаётся.
*****
КРАСНОМУ УТРУ НЕ ВЕРЬ
*****
455
Всё меняя поезда, удаляясь от Петрограда и приближаясь к своему верному полку, Кутепов готов был бы счесть и собственный бой на Литейном, и арест Преображенских офицеров, ту зеркальную комнату и тот разброд в Таврическом — каким-то бредом, ещё бы раз проснуться — и не было ничего? — и в полку даже не поверят, когда он будет рассказывать? А не бредом — так уже их там усмиряют или уже идут туда твёрдые войска, дело еще двух дней?
Как вдруг на одной из станций — поражён был известием, что Государь отрёкся от престола!?
Выдумали?.. Нет, Манифест. И государев брат — тоже отрёкся.
Всё. Как воздух выпустили из груди.
И от огромного Фронта — никто не пришёл разогнать неопытную, необученную, разнузданную гарнизонную толпу, а — конец Династии?
Конец России?..
И мы, бессмертный Преображенский полк, — чья же мы теперь гвардия?..
Твёрд ещё наш штык трёхгранный,
Голос чести не умолк.
Так вперёд, вперёд, наш славный
Первый русский полк...?
Когда после японской войны Кутепова переводили в гвардию — у него была напряжённость и стеснение: высшие дворяне, белая кость, чуждый ему мир высших классов. Сам худоватый потомственный новгородский дворянин, настораживался он среди них быть потерянным, приниженным, и сердцем не принимал их запоздалые претензии на затопляющее превосходство. Казалось ему: уже нигде он не будет чувствовать себя так хорошо и родно, как в своём 85-м Выборгском полку.
Но были строгие законы военной службы, и струнно придерживаясь их, Кутепов достойно вошёл и был достойно принят в Преображенском. Вскоре его поставили начальником учебной команды — и за годы между войнами он воспитал и подготовил более половины нынешних унтеров-преображенцев, а унтеры — опорная сетка всего полка. Мобилизационное расписание оставляло его в Петербурге — Кутепов выпросился на войну, как в своё время на японскую. Уже давно он не отличал себя от Преображенского полка ни в чём, а теперь, бой за боем, сроднялся с ним кровью. В первом же бою, в августе Четырнадцатого, ему раздробило ногу. Полк отходил, Кутепов не мог подняться и вынул револьвер отстреливаться насмерть. Но солдаты-преображенцы, сами раненные, вытащили его. После ранения едва воротясь в полк, он был ранен осколком гранаты в другую ногу. Летом Пятнадцатого кинулся с ротой в контратаку из батальонного резерва, увидя, что полк обходят, получил рваную рану в пах, но и лёжа на носилках не велел выносить себя из боя, а продолжал командовать ротой. После третьего выздоровления ему дали командовать ротой Его Величества.
Перед ним убитый капитан Баранов считал, что, командуя государевой ротой и нося царские вензеля, он не имеет права ложиться при перебежках. Это и был дух Преображенского! Штабс-капитан Чернявский в предсмертном бреду напевал слова полкового марша. Гвардия не залегает, гвардия идёт открыто! (И сколько же за то нас налегло, налегло!) Не потому чтобы приняв разумность этой гордости — никогда в бою не прилечь, а складывались так бои прошлого года: на деревню Райместо никак иначе и не мог наступать его 2-й батальон, как болотом, открытыми подступами, по колено в воде. И в знаменитом бою под Свинюхой-Корытницами опять из резерва, на этот раз корпусного, и опять без команды, своим соображением, Кутепов стремительно повёл свои полтора батальона сквозь заградительный немецкий огонь, лишь лавируя меж ним по возможности, для быстроты не залегая и не стреляя — было не до залёга, а — пробежать скорей эту огненную версту и встречно сойтись с наступающими немцами. (И золотые офицерские погоны все открыто сверкали под солнцем.) И немцы — отхлынули, оставляя пулемёты и пленных. В Свинюхинском лесу Кутепову подчинили несколько рот измаиловцев и егерей — и он продолжал наступать к Бугу, а немцы рвали мосты через Буг, оставляя по этот берег свои орудия и штабеля снарядов.
И — куда же пошли теперь все эти бои и вся эта кровь?
Под растопт и плевки взбесившейся столице?
Свиньям в корыто?..
Стоял Кутепов у вагонного окна на последних перегонах к Луцку — и задыхался от горечи. Вся жизнь его, вся его служба, всё прожитое было сотрясено, — да какая вся жизнь, ведь только 35 лет, с чем же — дальше?
Только и была надежда, что достигнув своего полка — найдёт он здесь крепость.
А стояла гвардия в тех же гиблых местах, как поставил её Брусилов в июле Шестнадцатого на реку Стоход, заросшую осокой среди болот и малых лесков, лишь немного сдвинулись от тех Свинюхи и Корытниц, где столько гвардии было перемолото в сентябре. Стояли в такой же мокреди, особенно наблюдатели в некоторых местах — по колено в жидкой грязи, отдыхающие в блиндажах не спали, а вычерпывали воду, и даже в штабе полка натекло столько воды, что нарубили ещё брёвен на пол, и так ходили по ним. Правда, сегодня, ко дню возврата Кутепова, немного подморозило и подмятелило, все тут радовались.