План
Введение
1 Вход французов в Москву
2 Французы в Москве
3 Московский пожар
4 Пребывание Наполеона в Москве
5 Оставление Наполеоном Москвы
Список литературы
Введение
После Бородинского сражения, в котором Русская армия понесла тяжёлые потери, М. И. Кутузов приказал 8 сентября (27 августа по старому стилю) отступить по направлению к Москве на Можайск с твёрдым намерением сохранить армию.
«Военный совет в Филях в 1812 году». Картина А. Л. Кившенко (1882 г.)
Днём 13 сентября в подмосковной деревне Фили состоялся военный совет о плане дальнейших действий. Несмотря на то, что большинство генералов, и в первую очередь генерал Л. Л. Беннигсен высказалось за то, чтобы дать Наполеону новое генеральное сражение у стен Москвы, Кутузов, исходя из главной задачи – сохранения армии, оборвал заседание военного совета и приказал отступать, сдав Москву французам.
14 сентября русская армия прошла через Москву и вышла на Рязанскую дорогу (юго-восток от Москвы).
1. Вход французов в Москву
14 сентября во вторник в 2 часа дня Наполеон прибыл на Поклонную гору, отстоявшую от Москвы на расстоянии трех верст[1]. Там по распоряжению короля Неаполитанского был построен в боевой порядок арьергард французских войск. Здесь Наполеон в течение получаса ожидал, а затем, не увидев со стороны Москвы никаких действий противника, приказал выстрелом из пушки дать сигнал к дальнейшему движению французских войск на Москву. Конница и артиллерия равномерно на лошадях скакали во весь опор, а пехота бежала бегом. Достигнув приблизительно через четверть часа Дорогомиловской заставы, Наполеон спешился у Камер-коллежского вала и начал расхаживать взад и вперед, ожидая из Москвы делегации или выноса городских ключей. Пехота и артиллерия под музыку стала входить в город.
Через минут десять ожидания к Наполеону подошёл молодой человек в синей шинели и круглой шляпе и, поговорив несколько минут с Наполеоном, вошёл в заставу. По мнению очевидца[2] этот молодой человек сообщил французскому императору, что Российская армия и жители города покинули город. Это известие, распространившееся среди французов, сначала вызвало у них недоумение, которое с течением времени перерастало в уныние и огорчение.
Это известие также вывело из равновесия и Наполеона – ровные и спокойные шаги его переменились в скорые и беспорядочные, он снимает с руки перчатку и опять надевает её, вынимает носовой платок, мнет его в руке и перекладывает в другой карман и т.п. В состоянии такого нервного расстройства император пребывает в течение часа, не предпринимая никаких действий. В течение этого времени никто из свиты Наполеона не решался обратиться к нему.
В это время подходившие французские войска стали разделяться перед подходом к Дорогомиловской заставе на две части и обходить вдоль Камерколлежского вала Москву справа и слева, чтобы вступать в город через другие заставы.
Через час, придя в себя, Наполеон, сев на лошадь, въехал в Москву, за ним последовала конница, до этого не вступавшая в Москву. Проехав Дорогомиловскую Ямскую слободу и достигнув берега Москвы-реки, Наполеон остановился на берегу реки и сошел с лошади. Здесь он опять стал расхаживать взад и вперед, но теперь более спокойно. В это время авангард переправился за Москву реку, пехота и артиллерия стали переходить реку по мосту, а конница стала переправляться через реку вброд. После переправы через реку армия стала разбиваться на мелкие отряды, занимая караулы по берегу реки, по главным улицам и переулкам города.
2. Французы в Москве
Улицы города были пустынны. Впереди перед Наполеоном на расстоянии ста саженей ехало два эскадрона конной гвардии. Свита, окружавшая Наполеона, была весьма многочисленная. Бросалась в глаза разница между пестротой и богатством убранства мундиров, окружавших Наполеона людей, и простотой убранства мундира самого Наполеона. На Арбате Наполеон увидел только содержателя аптеки с семьёй и раненного французского генерала, находившегося у них на постое.
Достигнув Боровицких ворот Кремля, Наполеон, сходя с лошади, посмотрел на Кремлёвские стены и сказал с насмешкой: «Voila defieres murailles!»[3].
Маркиз де Коленкур (он же герцог Винченский), обер-шталмейстер Наполеона (бывший посол Франции в России), находившийся при Наполеоне писал так[4]: «В Кремле, точно так же как и в большинстве частных особняков, все находилось на месте: даже часы шли, словно владельцы оставались дома. Город без жителей был объят мрачным молчанием. В течение всего нашего длительного переезда мы не встретили ни одного местного жителя; армия занимала позиции в окрестностях; некоторые корпуса были размещены в казармах. В три часа император сел на лошадь, объехал Кремль, был в Воспитательном доме, посетил два важнейших моста и возвратился в Кремль, где он устроился в парадных покоях императора Александра.»
Впоследствии, как писали современники тех событий, видя ненависть и пренебрежение к себе со стороны и русского правительства, и русского народа, решивших лучше уступить ему древнюю свою столицу, чем преклониться перед ним, Наполеон приказал при доставлении в Кремль съестных припасов употреблять для этого русских обоего пола, не разбирая ни состояния, ни лет, вместо лошадей.
3. Московский пожар
В момент входа французов в Москву в разных местах города осуществлялись поджоги. Французы были уверены, что Москва поджигается по приказанию графа Растопчина – московского губернатора. Сильный ветер раздувал пламя и к ночи со вторника на среду, а также и в среду 15 сентября (4 сентября по старому стилю) Москва пылала почти вся.
Но в ночь с 16-го на 17-е сентября поднялся сильнейший ветер, продолжавшийся не ослабевая больше суток. Пламя пожара охватило центр близ Кремля, Замоскворечье, Солянку, огонь охватил почти одновременно самые отдаленные друг от друга места города. Пожар[5] бушевал до 18 сентября и уничтожил большую часть Москвы.
До 400 горожан из низших сословий были расстреляны французским военно-полевым судом по подозрению в поджогах.
На Наполеона пожар произвел мрачное впечатление. По свидетельствам очевидца[6] он говорил: «Какое ужасное зрелище! Это они сами! Столько дворцов! Какое невероятное решение! Что за люди! Это скифы!»
К ночи 15 сентября пожар усилился настолько, что рано утром 4 (16) сентября Наполеон был вынужден покинуть Кремль, переехав в Петровский дворец.
Очевидец из свиты Наполеона граф Сэгюр писал[4]:
«Мы были окружены целым морем пламени; оно угрожало всем воротам, ведущим из Кремля. Первые попытки выйти из него были неудачны. Наконец найден был под горой выход к Москве-реке. Наполеон вышел через него из Кремля со своей свитой и старой гвардией. Подойдя ближе к пожару, мы не решались войти в эти волны огненного моря. Те, которые успели несколько познакомиться с городом, не узнавали улиц, исчезавших в дыму и развалинах. Однако же надо было решиться на что-нибудь, так как с каждым мгновением пожар усиливался все более и более вокруг нас. Сильный жар жег наши глаза, но мы не могли закрыть их и должны были пристально смотреть вперед. Удушливый воздух, горячий пепел и вырывавшееся отовсюду пламя спирали наше дыхание, короткое, сухое, стесненное и подавляемое дымом. Мы обжигали руки, стараясь защитить лицо от страшного жара, и сбрасывали с себя искры, осыпавшие и прожигавшие платье.»
Наполеон со свитой проехал по горящему Арбату до Москвы-реки, далее, как писал историк Тарле, он двигаясь относительно безопасным маршрутом вдоль её берега.
4. Пребывание Наполеона в Москве
6 (18) сентября Наполеон вернулся в Кремль. Из Москвы он продолжал управлять своей империей: подписывал декреты, указы, назначения, перемещения, награды, увольнения чиновников и сановников. После своего возвращения в Кремль французский император принял решение, о чём он заявил во всеуслышание, остаться на зимних квартирах в Москве, которая, как он полагал в тот момент, даже в её нынешнем состоянии даёт ему больше приспособленных зданий, больше ресурсов и больше средств, чем всякое другое место. Он приказал в соответствии с этим решение привести Кремль и монастыри, окружающие город, в состояние, пригодное для обороны, а также приказал произвести рекогносцировку окрестностей Москвы, чтобы разработать систему обороны в зимнее время.
Сам Наполеон почти каждый день объезжал верхом различные районы города и посещал окружающие его монастыри. В том числе Наполеон посетил Воспитательный Дом и беседовал с его начальником генерал-майором Тутолминым. На просьбу Тутолмина о дозволении написать рапорт о Воспитательном Доме императрице Марии Наполеон не только позволил, но вдруг неожиданно прибавил: «Я прошу вас при этом написать императору Александру, которого я уважаю по-прежнему, что я хочу мира». В тот же день, 18 сентября, Наполеон приказал пропустить через французские сторожевые посты чиновника Воспитательного дома, с которым Тутолмин послал свой рапорт в Санкт-Петербург.
Всего Наполеон сделал три попытки довести до сведения царя о своих миролюбивых намерениях, но так и не получил на них ответа. В частности он попытался передать такое предложение через богатого русского помещика Ивана Яковлева — отца Александра Герцена, который был вынужден остаться в Москве с малолетним сыном и его матерью во время занятия Москвы Наполеоном. Последнюю попытку Наполеон предпринял 4 октября, когда он послал в лагерь Кутузова, в село Тарутино, маркиза Лористона, бывшего послом в России перед самой войной[7]
По мнению историков, например академика Е. В. Тарле, в качестве последнего средства воздействия на русского царя у Наполеона были планы «освобождения» от крепостной зависимости крестьян, чего больше всего опасалось русское дворянство. Наполеон прорабатывал такой вариант, известно, что он, находясь в Москве, намеревался искать в московском архиве сведения о Пугачеве[8], просил сделать наброски манифеста к крестьянству, писал Евгению Богарне, что хорошо бы вызвать восстание крестьян. Однако, в конце концов он не решился на такой шаг, боясь возможных последствий таких кардинальных действий. Также раздумывал Наполеон о попытках поднять сепаратистское движение на национальных окраинах России — среди казанских Татар и на Украине, но и на это он также не пошёл.