Струве, признавая его одаренность как государственного деятеля, превосходившего талантом всех сановников царствования трех последних российских самодержцев, в то же время отмечал, что в отношении нравственность « личность Вите… не стояла на ровне его исключительности государственной одаренности», что « он был по своей сути натуры беспринципен и безыдеен». В леворадикальных кругах Витте оставил о себе память как беспощадный каратель революции, жестокий и циничный бюрократ, строивший могущество империи на костях подданных. И все эти отзывы действительно в той или иной мере отражали какую-то грань этой сложной и противоречивой натуры, оставившей заметный след в российской истории конца 19 – начала 20 века.
Пожалуй наиболее объективную характеристику реформатору дал П.Н.Милюков. "Он стоял головой выше той правящей верхушки, сквозь которую ему приходилось пробивать свой собственный путь к действию, - писал лидер кадетской партии. - А действовать - это была главная потребность его натуры. Как всякий самородок, Витте был энциклопедистом. Он мог браться за все, учась попутно на деле... Со своим большим здравым смыслом он сразу отделял главное от второстепенного и шел прямо к цели, которую поставил. Он прекрасно умел распознавать людей, нужных для данной минуты, организовать их труд, заставить их работать... Дела, за которые он брался, были большого масштаба. По мере удачи росла его самоуверенность, командующий тон, крепла сопротивляемость... При неудачах он становился страстен и несправедлив"[9].
Для тусклого "вицмундирного" высшего света Российской империи С.Ю.Витте был "выскочкой" из провинции. По сути дела он представлял для рубежа XIX--ХХ вв. принципиально новый тип чиновника-менеджера, талантливого администратора, слабо связанного с сословными традициями дворянства и внесшего существенный вклад в первую российскую модернизацию.[10]
В качестве директора департамента, а затем и министра Витте принял недюжинные административные способности и организаторский талант. Пользуясь положением царского выдвижения, он ведет необычную для государственного аппарата кадровую политику: набирает людей, отдавая приоритет не происхождению, чинам и выслуге, а прежде всего профессиональной подготовке, знаниям и деловитости, резко меняет стиль работы руководимых им подразделений. Он удивительно легко воспринял методы достижения целей, которые широко практиковались в высшей бюрократической и придворной среде: лесть, умение вести закулисные интриги, используя в борьбе с противником далеко не джентльменские приемы, прессу, подкуп, слухи и сплетни. Стремительное появление Витте в среде высшей бюрократии и столичного общества произвело сильное, но далеко не однозначное впечатление. Небезызвестный князь В. П. Мещерский близкий ко двору реакционнейший публицист и издатель, так вспоминал свою первую встречу с новой звездой, внезапно вспыхнувшей на петербургском небосклоне: « Я увидел перед собой высокого роста, хорошо сложенного, с умным, живым и приветливым лицом человека который сильнее всего впечатлил меня полным отсутствием всякого чиновничьего типа… Витте мне сразу стал симпатичен своей естественностью, безыскусности в проявлении им своей личности.» В профессиональной области он был хорошо знаком с научной литературой. У Александра III он вызывал симпатию. Ему нравились в нем ясность ума, твердость, умение излагать свои идеи четко и убедительно.[11]
Витте хорошо знал человеческие слабости и беззастенчиво подкупал нужных ему людей. В качестве министра финансов он располагал широчайшими возможностями для раздачи денежных субсидий, предоставления привилегий, концессий, назначения на доходные места. Он одним из первых понял силу печатного слова и пользовался газетами для проведения собственных планов. Заказные статьи практиковались и до него, но Витте придал этому делу соответствующий размах. На него работали десятки российских и зарубежных журналистов, по его заказу издавались брошюры и солидные труды. Через прессу велись кампанию по дискредитации противников Витте и продвижении его собственные планы. Сам Витте не был чужд публицистике, хотя степень его личного участия в изданных под его именем трудов, всегда вызывала споры. Характеризуя деятельность министра финансов, П. Б. Струве писал: "Экономический гений Витте следует искать не в плохих трактатах по политической экономии, написанных чужими руками, а в государственном творчестве, свободном от пут доктрин и с какой-то державной легкостью разрешавшей трудности, перед которыми останавливались мудрецы и знатоки".
Политика в воспоминаниях Витте.
Внутренняя политика. Характеристика Кабинета министров.
Более противоречивыми, сложными представляются политические воззрения Витте, тяготевшие к откровенно консервативным даже реакционным общественно - политическим устоям. С детских лет он был воспитан в духе монархизма. Идея монархизма, своеобразно проэволюционировав под влиянием внешних обстоятельств, продолжала главенствовать в его общеполитических представлениях о формах государственного устройства. Анализируя причины активизации массовых социальных движений в мире, Витте главную из них видел в естественном стремлении человека к справедливости, в борьбе с неравенством. «В возникновении социалистических идей, считал он, проявляются глубочайшие жизненные устремления народных масс», и готов был даже видеть в социализме силу, которой принадлежит будущее[12]. По его мнению, перед Европой и Россией стоял выбор – самодержавие или социализм. Только эти две государственные формы могут удовлетворять массы. И по его убеждению, наилучшей из них в этом плане является самодержавие, но «самодержавие, сознающее свое бытие в охране интересов масс, сознающее, что оно зиждется на интересах общины или социализма, существующего ныне лишь в теории»[13]. Буржуазный парламентный строй он считал нежизнеспособным, видя в нем лишь переходную стадию развития к более совершенному общественному строю – монархическому или социалистическому. В основе этого утопического по существу воззрения лежал тезис об абсолютной свободе верховной власти, которая может действовать во благо всех классов, слоев и групп населения. Примером в этом плане для Витте был Бисмарк, который, перехватив ряд важнейших социальных требований у социалистов и проведя соответствующие реформы, добился относительного социального мира в стране и укрепления ее внешнеполитических позиций. В то же время он был противником любых общественных самоуправляющихся организаций, не вписывавшихся в самодержавно-бюрократическую структуру. Его идеалом была сильная верховная власть, построенная на принципах просвещенного абсолютизма. Равно пекущаяся о «благоденствие всех подданных и опирающаяся в своей деятельности на крепкий бюрократический аппарат». Он утверждал, что «Россия не представляет еще окончательно сложившегося государства и ее целостность может поддерживаться только сильной самодержавной властью»[14]. Введение в России конституционных начал неизбежно приведет к разложению «государственного единства».
Какой политический строй считал он в первый период своей деятельности наиболее целесообразным для России? По-видимому, самодержавие. И именно такое, когда самодержцем был бы Александр III, а великим визирем или, если нельзя, то хоть министром финансов был бы С. Ю. Витте. Гораздо хуже самодержавие Николая II, при котором все же долгие годы работал Витте.
Победоносцев сказал: «Витте умный человек… но он весь составлен из кусочков. К тому же, вращаясь в среде, где процветали интриги, лицемерие и корысть, он вынужден был принять «правила игры» и надо признать -усвоил их как нельзя лучше.[15]
В молодые годы Витте исповедовал сугубо консервативные, даже реакционные взгляды. После покушения народовольцев на Александра II возмущенный Витте предложил бороться с террористами их же методами, то есть убивать их так же подло и изменнически, как убивают они сами. Его идея нашла отклик на самом верху, из числа аристократической молодежи была составлена "Святая дружина", которую великий сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин саркастически называл обществом взволнованных лоботрясов. Витте принес присягу благонамеренному тайному обществу, получил шифры, пароли, один раз съездил по поручению дружины за границу, но террориста из него не вышло, и впоследствии он со смущением вспоминал об этом эпизоде своей жизни.
Лишившись власти после одиннадцатилетнего управления русскими финансами, Витте усомнился в достоинствах государственного строя, который прежде казался ему нормальным для России. Русско-японская война сделала Витте доступным влиянию конституционных идей. В качестве председателя комитета министров он пытался еще совместить принцип законности с самодержавием, но выработанный в этом смысле под его руководством указ 12 декабря 1904 г. остался мертвой буквой. С устранением его от практической государственной деятельности усилилась его популярностью в русском обществе, и, когда в июне 1905 г. предстоял выбор уполномоченного для ведения мирных переговоров с Японией, то общественное мнение выдвинуло кандидатуру Витте, как самого авторитетного и выдающегося из официальных деятелей того времени.