Еще 1898 г. в связи с сооружением сибирской железной дороги Витте был поднят вопрос о переселении, т.е. о том, чтобы дать возможность безземельному крестьянству двинуться по направлению в Дальнему Востоку и заселять Сибирь по мере сооружения великого сибирского пути и проникновения его к нашим тихоокеанским владениям. Эта мысль оказалась тогда либеральной и чуть ли не революционной. Правительство и самые влиятельные круги в Петербурге полагали, что эта мысль – давать возможность крестьянству уходить из европейской России для того, чтобы искать себя лучшей жизни в Сибири, - представляет громадную ересь. Их доводы были весьма просты: такая мера удорожит труд по обработке земли в помещичьих имениях, следовательно, мера это невыгодна всем частным собственникам, а с другой стороны, она способна дать крестьянству такие стремления к вольностям, которые, по мнению помещиков, не только вредны для них, т.е. для нашего дворянства, но и для самих крестьян. «Не знаю, по каким причинам, молодой цесаревич Николай решительно встал на сторону интересов крестьянства. И в принципе был решен вопрос о допущении и даже о некотором поощрении переселения крестьян, котором трудно жить в европейской России, в сибирские края.»[29] Тем не мене, министерство внутренних дел продолжало чинить препоны из боязни, что такое переселение ожжет удорожить сельскохозяйственный рабочий труд. И только через несколько лет было допущено беспрепятственное переселение. вопрос о необходимости заняться крестьянским делом и довершить то, что было совершенно императором Александром II в 60-ег, но не было докончено. Витте и предлагал назначить для этого особую комиссию с исключительными полномочиями, которая могла бы заняться крестьянским вопросом, памятуя, что этим путем был решен крестьянским вопрос и в 60-е годах. Комитет министров решил «для рассмотрения вопрос о дополнении и развитии законодательства о сельском состоянии образовать особое совещание под председательством лица, избранного высочайшим Его императорским Величества доверием, из министров внутренних дел, юстиции, финансов, земледелия и государственных имуществ и других лиц, занимающих высшие государственные должности по особому назначению Его Величества.» Но Государь император не утвердил этого решения Комитета министров.
Крымская война открыла глаза наиболее зрячим, они осознали, что Россия не может быть сильна при режиме, покоящемся на рабстве. «Ваш великий дед Самодержавным мечем разрубил гордиев узел. Он выкупил душу и тело своего народа у их владельцев. Нужно окончить то, что начал император Александр II и не мог докончить, и что теперь возможно довершить, после того как император Александр III навел Россию на единоверный путь управления Самодержавной властью. Император Александр II выкупил душу и тело крестьян, не сделал их свободными от помещичьей власти, но не сделал их свободными сынами отечества, не устроил их быта на началах прочной закономерности. Император Александр III, позлащенный восстановлением нашего международного положения, укреплением боевых сил, не успел завершить дело своего августейшего отца. Эта задача осталась в наследство вашему императорскому величеству. Она выполнима и ее нужно выполнить. Иначе Россия не может возвеличить так, как она возвеличивалась.»[30]
Лишь после того как министром внутренних дел был назначен благородный и честный человек как Дмитрий Сергеевич Сипягин, в 1902 г., Витте удалось снова поднять вопрос об образовании крестьянской комиссии. Все объяснения вел с Его величеством Сипягин. Он убедил Государя назначить такую комиссию и когда его величество угодно было спросить «Кого же назначить председателем комиссии?», то Сипягин доложил Государю, что, по его мнению, единственный человек, который может справиться с этим делом. Это - министр финансов Витте. Комиссия, имевшая в виду рассмотреть крестьянское дело, была названа «особым совещанием о нуждах сельскохозяйственной промышленности». Предполагалось рассмотреть все касающееся потребности сельскохозяйственной промышленности, а главная потребность ее заключалась, конечно, в устройстве быта нашего главного землевладельца – именно крестьянина. Когда сельскохозяйственное совещание, вооруженное всеми материалами, приступило к суждениям и решениям по существу, то уже честный Сипягин был убит. И его место занял Плеве. Плеве испросил разрешение разработать положение о крестьянах в особом ведомственном совещании при Министерстве внутренних дел. Разрешение, конечно, последовало. Тогда он образовал свои губернские совещания под председательством губернаторов, состоящие из лиц, привыкших высказывать то, что угодно начальству. Когда был убит Плеве и назначен Святополк-Мирский, то совещание приступило к обсуждению крестьянского вопроса. Государь решил отложить до окончания войны. Затем началось обсуждение всех вопросов, относящихся к крестьянству. И стремления совещания были направлены к тому, чтобы сделать, наконец, из крестьянина «персону». Сельскохозяйственное совещание высказалось за желательность установления иной, индивидуальной собственности и, таким образом, отдавало предпочтение этой форме землевладения перед землевладением общинным. 3 марта 905г. последовал указ о закрытии совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности, в то время, когда уже все вопросы, касающиеся крестьянства, были в достаточной степени, по крайней мере, в общих чертах, разработаны, но еще ничего окончательного не было сделано. Одновременно с закрытием совещания о сельскохозяйственных нуждах указом было открыто новое совещание для разработки крестьянского вопроса под председательством Горемыкина. Совещания ничем не кончились, ими никто не интересовался. Затем, когда через полтора года началась революция, то само правительство по крестьянскому вопросу уже хотело пойти дальше того, что проектировало сельскохозяйственное совещание. Все революции происходят оттого, то правительства вовремя не удовлетворяют назревшие народные потребности. Они происходят оттого что правительства остаются глухими к народным нуждам.
Внешняя политика.
Во внешнеполитической области министр финансов был сторонником мирных методов финансово-экономической экспансии, прежде всего на Дальнем Востоке. По существу впервые в истории отечественной внешней политики он предложил целостную программу проникновения и закрепления России в зоне Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР), прозорливо отводя ему роль "Средиземного моря будущего", т.е. центра мировых торговых коммуникаций. Именно по его инициативе началось строительство Китайско-Восточной и Южно-Китайской железных дорог, Порт-Артура, Дальнего, активное проникновение в Манчжурию и на Квантунский полуостров. Вместе с тем экспансию здесь Витте связывал в качестве обязательного условия с достижением договоренности с Японией о разграничении сфер влияния и категорически отрицал силовые методы, предлагаемые группой А.М.Безобразова[31]. В конечном счете разногласия по этому вопросу с Николаем II предопределили его отставку с поста министра финансов в августе 1903 г., а затем и поражение России в войне с Японией в 1904-1905 гг.
Основой всех воззрений Витте на внешнюю политику является глубокое убеждение, что Россия не может и не должна воевать. Замечательно, что, как и все центральные идеи этого человека, эта мысль тоже является у него скорее интуицией, чем логической выкладкой. Если почитать его мемуары, можно открыть немало хвастливых и горделивых заявлений о силе и могуществе России, слов о патриотизме и т. д.; никогда вместе с тем не ставил России никаких внешнеполитических задач кроме одной — сохранения своей территории. С точки зрения Витте России требовалось только одно — не ввязываться ни в какую войну. Нет ни единой потребности русского государства, которую нельзя было бы вполне удовлетворить, не прибегая к войне. Но России не только незачем воевать — ей и невозможно воевать[32].
Инстинктом Витте понимал всю ошибочность и эфемерность национального самохвальства, окружавшего его в течение большей части его жизни, но особенно усилившегося с 1894 г., со времени вступления Николая II на престол. Дипломатическая его деятельность началась блистательным успехом в Берлине в 1894 г., в год русско-германского торгового договора, и закончилась блистательным успехом в Париже в 1906 г., в год миллиардного займа, и за все двенадцать лет, отделяющих эти две даты, всякий раз, когда русская политика шла не по той дороге, которую указывал Витте, дело кончалось неудачами и опаснейшими осложнениями. сила его была в другом — в понимании, когда именно нужно остановиться или даже нужно повернуть назад. У него в высочайшей степени было то, чего мало было у Николая II и чего не было вовсе у Вильгельма II,— понимания психологии противника. И Витте тоже делал ошибки, но он умел вовремя их обезвреживать; во всяком случае, знал, как их обезвредить.
Выступлением Витте на поприще международной политики было получение концессии на проведение Восточно-китайской железной дороги. Любимое детище Витте — Сибирская железная дорога — и эта восточно-китайская ветвь относятся друг к другу как причина и следствие; так хочет представить дело сам Витте. Нужно сказать, что в последние годы Александра III и в самом начале царствования Николая II Витте был единственным сановником, в руках которого сосредоточивались все дела, связанные с Сибирской дорогой. Мысль Витте заключалась в том, чтобы вести Сибирскую дорогу от Забайкалья не по русским владениям, делая большой круг к северу по Амуру, а по китайским, т.е. по северной Маньчжурии[33]. Раньше чем был разрешен этот вопрос, произошла японо-китайская война и был заключен Симоносекский мир, по которому Япония получила, между прочим, Ляодунский полуостров. Именно Витте настоял тогда (в 1895 г.), чтобы Россия поддержала «принцип целости Китайской империи» и ультимативно потребовала от Японии отказа от Ляодунского полуострова. Витте настаивал на немедленных действиях. Тогда министр иностранных дел Лобанов-Ростовский привлек к делу Германию и Францию, и когда все три державы обратились к Японии с требованием, составленным в весьма категорических тонах, то Япония уступила.