Известный дореволюционный специалист по истории Малороссии А. М. Лазаревский, утверждал, что, несмотря на то, что администрация Малороссии считала двухдневную барщину (панщину) вполне достаточной, реальное применение двухдневной барщины со стороны украинских помещиков во второй половине XVIII века «было очень редко». Лазаревский подчеркивал, что огромное количество жалоб на притеснения крестьян помещиками, сохранившееся в архивах, «заставляет с вероятностью полагать, что размер панщины зависел от одного произвола», «от воли и нрава» малороссийского крепостника[29].
Исследования советского украинского историка А. И. Путро свидетельствуют о том, что применение двухдневной барщины имело место в помещичьих имениях Малороссии только в 1760-х гг., а в дальнейшем барщина составляла уже никак не меньше трёх дней в неделю[30].
Советский историк В. И. Борисенко подчёркивал, что в некоторых помещичьих имениях Малороссии барщина во второй половине XVIII века увеличилась до трёх-пяти дней в неделю[31].
Давая объективную оценку значению павловского Манифеста для Украины, нельзя не согласиться со справедливым утверждением Е. П. Трифильева, который подчёркивал, что Манифест о трёхдневной барщине имел позитивное значение для Малороссии, так как хотя бы отчасти парализовывал насилие местных помещиков[32].
Однако, защищая авторов Манифеста о трёхдневной барщине от необъективной критики, вовсе не следует снимать с них справедливые обвинения в скороспелых и необдуманных действиях, а также в некомпетентном и недальновидном подходе, невнимании к деталям проблемы, её региональным особенностям. Попытка законодательного закрепления на территории Российской империи такой исторической традиции, как трёхдневная барщина в идеале должна была сопровождаться аналогичным законодательным закреплением традиции двухдневной барщины в тех регионах страны, где последняя имела место[33].
Малороссия могла бы стать таким же «пилотным регионом», каким она стала спустя 1,6 года после издания Манифеста о трёхдневной барщине, когда Павел I наложил запрет на продажу малороссийских крестьян без обрабатываемой ими земли (императорский указ от 16 (27) октября 1798 года). Но история распорядилась иначе: традиция двухдневной барщины на Украине, и раньше не имевшая никакой юридической силы, с изданием Манифеста о трёхдневной барщине погибла окончательно.
8. Реализация при трёх императорах
Павел I
Александр I
Николай I
Реализация норм и идей Манифеста о трёхдневной барщине, изданного императором Павлом I, изначально была обречена на провал. Неоднозначность редакции этого закона и неразработанность механизмов его реализации предопределили поляризацию мнений правительственных и судебных чиновников страны в вопросах толкования его смысла и содержания и привели к полной несогласованности действий центральных, губернских и местных структур, контролировавших выполнение этого закона. Стремление Павла I улучшить тяжёлое положение крестьянских масс сочеталось с его упорным нежеланием видеть в крепостном крестьянстве самостоятельную политическую силу и социальную опору антикрепостнических начинаний самодержавия. Нерешительность самодержавия привела к отсутствию жёсткого контроля за соблюдением норм и идей Манифеста и попустительству его нарушениям[34].
Российские помещики отнеслись к павловскому Манифесту как к формальности, которою можно не брать в расчет. Они не только не желали устанавливать в своих имениях трёхдневную барщину, но и по-прежнему заставляли своих крепостных крестьян работать даже по выходным и праздничным дням, считая свою собственную власть над ними безграничной. Павловский закон бойкотировался почти во всех помещичьих имениях страны. Центральные и местные власти России смотрели на это сквозь пальцы, так и не сумев добиться эффективной реализации норм и идей Манифеста.
Крепостные крестьяне, восприняв Манифест как закон, облегчающий их тяжелое положение, пытались бороться с его бойкотированием, обращаясь с жалобами на помещиков к органам государственной власти и судебным инстанциям, однако крестьянским жалобам далеко не всегда уделяли надлежащее внимание.
Таким образом, слабость редакции Манифеста, отсутствие эффективных подходов к его реализации, жёсткая оппозиция помещичьих кругов и нерешительность самодержавия привели к почти полному провалу реализации этого закона ещё при Павле I.
Судьба Манифеста о трёхдневной барщине при Александре I определялась тем, что самодержавие, фактически, смирилось с бойкотированием норм этого закона дворянско-помещичьими кругами. Отдельные случаи обращения к нормам трёхдневной барщины являлись заслугой некоторых губернских администраций или провинциальных дворянских кругов, но не самодержавия. Редкие попытки российского чиновничества если и не контролировать соблюдение норм Манифеста, то хотя бы учитывать само его существование вызывали постоянные нападки дворянско-помещичьих кругов, убеждавших самодержавие, что Манифест о трёхдневной барщине является ненужным и вредным для страны законом, который лучше бы совсем отменить (И. В. Лопухин и др.). Отчаянные попытки реанимации павловского закона, предпринимаемые либералами (М. М. Сперанский, Н. И. Тургенев[35]) не увенчались успехом, а их инициаторы оказались в политической изоляции, лишившись поддержки самодержавия.
Ситуация открытого бойкотирования Манифеста о трёхдневной барщине дворянско-помещичьими кругами при полном попустительстве самодержавия сохранилась и продолжилась в годы царствования Николая I. Но в то же время при Николае I в стране имели место попытки реанимации Манифеста о трёхдневной барщине со стороны правительственных кругов реформаторского толка (В. П. Кочубей, М. М. Сперанский, М. А. Корф, Д. В. Голицын[36]), а также использования его ключевых идей — регламентации крестьянских повинностей — в реализации реформаторских начинаний в отдельных регионах — крестьянской реформе П. Д. Киселёва в Молдавии и Валахии 1833 г., инвентарной реформе И. Ф. Паскевича в Царстве Польском 1846 г., инвентарной реформе Д. Г. Бибикова в Правобережной Украине 1847—1848 гг.[37] На реанимации павловского Манифеста настаивала и передовая общественность страны (князь М. С. Воронцов убеждал николаевских реформаторов, что официальное подтверждение этого закона позволит урегулировать проблему крестьянских повинностей[38]). «Взять в пример и основание» павловский закон и «прямо ограничить власть помещичью инвентарями» в масштабах всей империи предлагал Николаю I в 1842 г. московский генерал-губернатор Д. В. Голицын[39]. Определенным достижением николаевской эпохи стало внесение Манифеста о трёхдневной барщине в Свод законов Российской империи (благодаря М. М. Сперанскому, М. А. Корфу), но при отсутствии прямой поддержки самодержавия, этот фактор так и не решил проблему бездействия норм Манифеста. Регламентация же крестьянских повинностей в результате инвентарной реформы Бибикова охватила лишь 10 % помещичьих имений страны.
Подтверждение при Николае I (циркуляр Бибикова)
Д. Г. Бибиков, министр внутренних дел в 1852—1855 гг.
Долгожданное официальное подтверждение павловского Манифеста произошло лишь через 56 лет после его издания. Таким документом стал циркуляр министра внутренних дел Д. Г. Бибикова от 24 октября 1853 года. Этот циркуляр Министерства внутренних дел, изданный в разгар Крымской войны с благословения императора под занавес николаевского царствования, стал вторым рождением Манифеста о трёхдневной барщине.
В тексте циркуляра указывалось, что «государь … высочайше соизволил повелеть: подтвердить всем гг. предводителям дворянства непременную волю его величества, дабы они строго наблюдали сами и при всех случаях внушали помещикам, что … положительно определена обязанность крестьян работать в пользу помещика только 3 дня в неделю; прочие затем дни каждой недели должны быть оставляемы в пользу крестьян на исправление их собственных работ»[40].
По предписанию Николая I циркуляр был направлен всем предводителям дворянства. Д. Г. Бибиков, проявив инициативу и настойчивость, направил этот циркуляр ещё и всем губернаторам, велев им «неослабно блюсти за тем, чтобы помещики не нарушали закона о 3-дневной барщине»[41].
Но настойчивость отдельных прогрессивных чиновников не могла затмить нерешительность самодержавия. В отличие от Павла I, Николай I даже не рискнул издать это постановление от собственного имени и сделать его публичным и гласным (циркуляр Бибикова носил закрытый, ведомственный характер). Секретный и ограниченный характер циркуляра Бибикова изначально обрёк на провал его реализацию (она имела ещё меньший успех, чем реализация павловского Манифеста).
Самодержавие вновь смирилось с этим, по-прежнему стараясь избегать волевых решений проблемы регламентации крестьянских повинностей.
10. Итоги реализации
Манифест о трёхдневной барщине так и не стал историческим прорывом. Слабость редакции этого закона, отсутствие грамотного и компетентного подхода к его реализации со стороны правительственных структур, жесткая оппозиция дворянско-помещичьих кругов и нерешительность самодержавия привели к почти полному краху идей трёхдневной барщины.