Название конкретной общественной категории холопства уже в XI-XIII вв. стало общим обозначением зависимого, бесправного состояния и начало употребляться в этом смысле наряду со словом «рабство», которое встречалось не в древнерусской юридической и социальной практике, а в литературе. Упоминаемые же в XI в. холопы были социальной группой лично зависимых людей, более узкой, чем челядь. С расширением круга холопов с разным объемом право- и дееспособности, умножением источников холопства содержание термина «холоп» стало более емким, приблизившись по значению к термину «челядин».
Основным источником холопства был не плен, а личная зависимость соплеменников, устанавливаемая в результате социально-экономических процессов. Формы эксплуатации труда холопов в господском хозяйстве были самые различные, причем холопы могли находиться на службе, не иметь средств материального производства и владеть личным хозяйством. Источниками холопства являлись: самопродажа, женитьба на рабе "без ряду", вступление "без ряду" в должность тиуна или ключника. В холопа автоматически превращался сбежавший или провинившийся закуп. За долги в рабство могли продать обанкротившегося должника. Широкое распространение получило долговое холопство, которое прекращалось после уплаты долга. Холопы обычно использовались в качестве домашних слуг. В некоторых вотчинах были и так называемые пашенные холопы, посаженные на землю и обладавшие собственным хозяйством. Рекрутированных из разных социальных групп и занимающих в значительной мере различное социально-экономическое положение холопов объединяет один юридический признак - почти полное отсутствие правоспособности, определяемое личной зависимостью. Такое социально-экономическое положение позволяет определить холопство как сословие юридически бесправных людей, занимающих различное место в материальном производстве и обслуживании господского хозяйства.
Вопрос об определении фактического и юридического положения холопов в Древнерусском государстве перерастает в проблему существования на Руси рабства. Если принять понимание холопов как сословия феодально зависимого населения, то определение холопства как рабства в древнерусском феодальном обществе снимается. Выявление социальной природы холопства позволяет установить его сходство и различие с патриархальным рабством и рабством рабовладельческого способа производства в процессе генезиса классовых обществ. Патриархальному рабству родоплеменного общества свойственны только внешние источники, мягкие формы эксплуатации посредством службы и оброка при наделении домом и землей. Жизнь раба находилась во власти господина, но освобождение совершалось, вероятно, легко. При рабовладельческом способе производства рабы становились вещью, орудием производства. Они использовались в ремесле, сельском хозяйстве и быту в качестве слуг не только богатыми, но и среднего достатка гражданами, а также неполноправными (метеками). Были и государственные рабы, эксплуатация которых освобождала все свободное население от значительной части общественно необходимого труда. Поэтому в рабовладельческом обществе правомерно было восприятие рабов как «избавляющих от трудов».[39] В процессе материального производства классу рабов противостояла община свободных граждан государства-полиса, непосредственных или опосредованных (социально-политической системой, государственным и храмовым рабовладением) рабовладельцев, из чего с необходимостью следовало сложение института вольноотпущенничества.
При имманентном генезисе феодализма в Древней Руси патриархальное рабство развилось в класс-сословие феодально зависимых холопов; основным источником холопства являлось похолопление соплеменников. Источником квазирабского правового статуса холопов стала необходимость внеэкономического принуждения лично зависимых. Однако место холопов в системе феодальных производственных отношений было совершенно иным, чем в родоплеменных и рабовладельческих обществах, причем нет никаких следов «посажения» холопов на землю. Поэтому определение холопов как рабов, предполагающее рабовладельческие производственные отношения, привносит в систему производственных отношений в Древней Руси те формы, которые не существовали.
Существовало еще несколько терминов, обозначавших различные категории неполноправного населения: «изгой» — человек, порвавший связь с общиной; «пущенник», «прощенник» — отпущенные на волю рабы, и т. д.
Прощенники - категория людей, защита прав которых не предусматривалась Русской Правдой. Корневая основа слова указывает на его происхождение от глагола «прощати». В уставе смоленского князя Ростислава Мстиславича они названы в связи с передачей их с повинностями и судебным иммунитетом церковным вотчинникам: «А се даю святей Богородици и епископу: прощеники с медом, и с кунами, и с вирою, и с продажами...».[40] Взимание с прощенников продаж в княжеском суде свидетельствует о том, что они были свободными людьми. Передача прощенников «с кунами» означает, что прощенники платили дань - денежный налог смоленскому князю. Таким образом, по основным правам и обязанностям они приравнены к свободному населению. Специальное указание на взимание меда как на повинность прощенников свидетельствует о том, что они жили в селе и имели специализированное хозяйство.
Прощенники упоминаются также среди церковных людей в Уставе Владимира, сложение архетипа которого относится к первой или второй половине XII в.. [41]
Как полагал В.О. Ключевский, прощенниками становились прощенные, отпущенные на волю без выкупа холопы, «доставшиеся князю» за преступления, долги или приобретенные каким-либо другим способом, наделенные земельными участками (до или после освобождения), которые получали иногда личную свободу с обязательством оставаться на пашне в положении прикрепленных к земле людей.[42] Б.Д. Греков подчеркивал различные причины выхода прощенников из своего состояния: это могли быть бывшие холопы и свободные люди, попавшие в зависимость от церковных и светских феодалов. По положению они близки к изгоям и являются крепостными, а не рабами[43]
Упоминаемые среди «церковных людей» «пущенники» и «задушные люди» указывают на то, что в Древней Руси существовал отпуск на волю при жизни и по завещанию господина. По формам последующей зависимости они могли быть близки к «прощенникам», что сказалось во взаимозамене терминов в различных редакциях церковного Устава Ярослава. Для «задушных людей», «отпущенных по завещанию, в западноевропейской средневековой терминологии есть аналогичное слово proanimati.[44] Однако ничего не говорится о последующей эксплуатации «отпущенных» людей, а в юридических и нарративных источниках сведений об этих людях, включенных в широкие понятия свободных или челяди, не содержится.
В КП упоминается еще одна социальная категория — «изгои». Изгой - это человек "изжитый", выбитый из привычной колеи, лишенный прежнего своего состояния. Было установлено, что слово «изгой» восходит к тому же корню *zi-/*goi-, что и русское слово «гоить» — «холить», «жить». Приставка «из» придавала слову значение лишенности качества. Поэтому многие исследователи стремились определить, что означал процесс лишения «жизни». По мнению одних, изгои были люди, изжитые из своей социальной среды, потерявшие с ней связи.[45] Другие обращали особое внимание на экономические причины появления изгойства, которые выражались в лишении изгоев средств к существованию. Б.Д. Греков видел в изгоях прежде всего вольноотпущенников, бывших холопов, которых посадили на землю. По его мнению, изгои были городские - для них характерна свобода и вира в 40 гривен - и деревенские, главным образом вольноотпущенники, посаженные на господскую землю крепостные.[46]
Ст. 1 КП и ст. 1 ПП, в которых указана вира в 40 гривен за убийство изгоя наряду с гридином, купцом, ябетником и мечником (в ПП добавлен боярский тиун), свидетельствуют о том, что закон охранял положение изгоя как свободного человека. В Уставе новгородского князя Всеволода XIII в. записано: «А се церковный люди ... изгои трои: поповъ сынъ грамоты не умееть, холопъ из холопьства выкупится, купець одолжаеть». В нем указаны люди из трех социальных групп, духовенства, купечества и холопства, которые изменили свое положение в обществе, и не обязательно в худшую сторону - холоп выкупился. К изгоям также относится князь без княжества: «...аще князь осиротееть». Независимо от того, была ли эта приписка «лирической» или, как полагает Б.А. Романов, «иронической», сделанной по шутке самим князем Всеволодом, она отражает действительное употребление понятия «князь-изгой».[47]
Многозначность в употреблении слова «изгой» сохранилась и в последующее время. Изменение социального статуса людей могло происходить как следствие социально-экономических, социально-политических и субъективных («попов сынъ грамоты не умееть») причин.
Изгои как социальная категория не были названы в КП и ПП среди зависимого населения, за жизнь которого устанавливалась вира 5 гривен, что свидетельствует об особом социальном статусе изгоев и рассмотренных выше особенностях использования этого социального термина.
Подводя итоги анализа правового положения населения Древней Руси, следует отметить его сложный характер, обусловленный сложностью феодализирующихся отношений.
В особом правовом положении ("над законом") находились князья. В привилегированном правовом положении находились более мелкие феодалы - бояре, например, их жизнь защищалась двойной вирой; в отличие от смердов, боярам могли наследовать дочери, а не только сыновья; и пр.