Парадоксальность ситуации заключалась в том, что государственная система продолжала считать диссидентскую и правозащитную активность проявлением политической оппозиции. В определенном смысле она таковой и была, ибо независимая гражданская инициатива действительно несовместима с тоталитарным государством, пусть даже с той сравнительно травоядной его формой, которая имела место при Брежневе.
Диссидентством или диссидентом (англ. Dissent) мы именуем совокупность движений, групп, текстов и индивидуальных поступков, разнородных и разнонаправленных по своим целям и задачам, но весьма близким по основным принципиальным установкам:
- свобода и права личности
- ненасилие;
- гласность;
- требование соблюдения закона,
- по формам общественной активности:
- создание неподцензурных текстов;
- объединение в независимые (чаще всего — неполитические по своим целям) общественные ассоциации;
- изредка — публичные акции (демонстрации, распространение листовок, голодовки и пр.)
и по используемому инструментарию:
- распространение литературных, научных, правозащитных, информационных и иных текстов через самиздат и западные масс-медиа.
- петиции, адресованные в советские официальные инстанции, и “открытые письма”, обращенные к общественному мнению (отечественному и зарубежному); в конечном итоге петиции, как правило, также попадали в самиздат и/или публиковались за рубежом.
Внутри самого диссидентского мира особое место занимало правозащитное движение, объединившее ранее разрозненные проявления независимой гражданской и культурной инициативы в единое целое. Правозащитники создали единое информационное поле, поддерживавшееся самой диссидентской активностью
На определенном историческом этапе освободительной борьбы (сер.1960-х—нач.1980-х гг.) данный способ независимой гражданской активности абсолютно доминировал на общественной сцене.
3.3 Подпольные группы
Диссидентское движение (слово «диссидент» можно перевести как «несогласный», «инакомыслящий») в Советском Союзе начиналось с немногочисленных подпольных кружков, обычно молодёжных. Они стали зарождаться сразу после Великой Отечественной войны, в 40-е гг. Новый толчок движению придали XX съезд КПСС и осуждение на нём «культа личности Сталина».
С середины 60-х гг. диссидентское движение «вышло на свет», стало открытым, гласным. После этого у многих диссидентов возникло стойкое предубеждение к подполью. Однако «подпольные» диссиденты не исчезали до самой «перестройки». В 1981 г. в Москве, например, состоялся суд над членами нелегального кружка еврокоммунистов, выпускавших журнал «Варианты» (в этот кружок входили Андрей Шилков, Михаил Ривкин и др.).
3.4 Суд над Даниэлем и Синявским
В Москве 10 февраля 1966 г. перед Верховным судом России предстали писатели Юлий Даниэль и Андрей Синявский. В течение десяти лет они под псевдонимами тайно печатали свои повести и рассказы на Западе. Когда это раскрылось, их обвинили в антисоветской агитации. В газете «Известия» в январе 1966 г. была опубликована статья «Перевертыши», в которой сообщалось обо всём этом. В зал суда допускали только по особым билетам, хотя процесс считался открытым. Из-за этого друзья обвиняемых не могли попасть в зал. Это был первый публичный политический процесс за последние 20 лет. Но ещё больше поражало другое. Впервые после «процесса эсеров» в 1922 г. обвиняемые на показательном суде отказались каяться и признавать свою вину.
Особое негодование вызвала повесть Ю.Даниэля «Говорит Москва», в которой он писал о том, что власти объявили «День открытых убийств». По этому поводу на суде писатель говорил: «Мне говорят: мы оклеветали страну, народ, правительство своей чудовищной выдумкой о Дне открытых убийств. Я отвечаю: так могло быть, если вспомнить преступления во время культа личности, они гораздо страшнее».
А. Синявский вспоминал: «Наше «непризнание» сыграло определённую роль в развитии диссидентского движения, хотя мы прямо с этим движением никак не были связаны, а действовали в одиночку. Мы были изолированы и не могли думать, что это вызовет какие-то «протесты» в стране и за рубежом и поведёт к какой-то цепной реакции. Мы просто были писателями и стояли на своём».
«Цепная реакция» действительно была ошеломляющей. В 1958 г. никто в стране не выступил в защиту Бориса Пастернака, которому было предъявлено аналогичное обвинение. На этот раз 62 писателя обратились с просьбой разрешить им взять арестованных коллег на поруки. К этому моменту их уже осудили: Синявский получил семь лет лагерей, Даниэль — пять.
На XXIII съезде партии с речью против Даниэля и Синявского выступил писатель Михаил Шолохов, Он совсем недавно, в 1965 г., получил Нобелевскую премию по литературе. На съезде Шолохов сказал: «Мне стыдно не за тех, кто оболгал Родину и облил грязью всё самое светлое для нас. Они аморальны. Мне стыдно за тех, кто пытался и пытается брать их под защиту. Вдвойне стыдно за тех, кто предлагает свои услуги и обращается с просьбой отдать им на поруки осуждённых отщепенцев» (Бурные аплодисменты). Писатель обратился к делегатам съезда от Советской армии с вопросом: «Как бы вы поступили, если бы в каком-нибудь подразделении появились предатели?».
«И ещё я думаю об одном, — продолжал М. Шолохов. — Попадись мне эти молодчики с чёрной совестью в памятные 20-е годы, когда судили, не опираясь на строго разграниченные статьи Уголовного кодекса, а «руководствуясь революционным правосознанием» (Аплодисменты), ох, не ту меру получили бы эти оборотни! (Аплодисменты) А тут, видите ли, ещё рассуждают о «суровости приговора».
3.5 Демонстрация на Пушкинской площади
Вскоре после ареста Ю. Даниэля и А. Синявского возникла идея провести демонстрацию протеста. Это предложение выглядело очень необычно. Более 35 лет в Москве не проводилось независимых политических демонстраций. Последней была демонстрация троцкистов в 1927 г.
Автором идеи стал математик и поэт Александр Есенин-Вольпин. Он считал, что надо обратиться к властям с требованием: «Соблюдайте собственные законы!». «Алик был первым человеком в нашей жизни, — рассказывал Владимир Буковский, — всерьёз говорившим о советских законах. Но мы все посмеивались над ним. Знали бы мы тогда, что таким вот нелепым образом, со смешного Алика Вольпина с кодексом в руках, начинается наше гражданско-правовое движение — движение за права человека в Советском Союзе».
Вольпин написал «Гражданское обращение». Вместе с несколькими друзьями он отпечатал его на машинке и распространил. В нём он, прежде всего, призвал потребовать от властей «строгого соблюдения законности». «Невероятно, чтобы творчество писателей могло составить государственное преступление», — говорилось в обращении. Завершалось оно так; «Ты приглашаешься на «митинг гласности» 5 декабря сего года в шесть часов вечера в сквере на площади Пушкина у памятника поэту. Пригласи ещё двух граждан посредством текста этого обращения».
Наступило 5 декабря — день Сталинской конституции. В назначенное время на Пушкинской площади собралось около двухсот человек. «Многие пришли на площадь потому, что не могли не прийти. Кое-кто — просто поглазеть, из любопытства», — вспоминал А. Вольпин. Были, конечно, и чекисты, пришедшие по долгу службы.
Сначала толпа стояла в отдалении, потом, набравшись смелости, стянулась к памятнику. Над ней поднялись плакаты: «Уважайте Советскую конституцию!», «Требуем гласности суда над Синявским и Даниэлем!». В ту же минуту чекисты выхватили эти лозунги из рук демонстрантов и задержали примерно 20 человек. «Тут, в наступившем замешательстве, — писал В. Буковский, — на подножие памятника взобрался Юрий Галансков и крикнул: «Граждане свободной России, подойдите ко мне...». Граждане свободной России в штатском тотчас же бросились к нему, сбили с ног и уволокли в машину». Однако на этот раз с задержанными обошлись весьма мягко: всех отпустили через два часа. Правда, участвовавших в демонстрации студентов позднее исключили из вузов. В сентябре 1966 г. появился ещё один, более серьёзный ответ властей на декабрьскую демонстрацию. В уголовный кодекс внесли новую статью (190-3). Слова «демонстрация» в ней не было, речь шла о «групповых действиях, грубо нарушающих общественный порядок». Но применяли её именно к демонстрантам.
Демонстрация протеста 5 декабря 1965 г. произвела сильное впечатление на людей, как в Советском Союзе, так и во всём мире. С этого дня она стала традиционной. Каждый год 5 декабря (а потом 10 декабря, в День прав человека) на Пушкинской площади собирались диссиденты, снимали шапки и так молча стояли несколько минут. Порой их собиралось несколько десятков, порой — более сотни человек. Приходили сюда и чекисты, и милиция. Иногда они разгоняли толпу, иногда — только наблюдали, не вмешиваясь. Эта традиция не прерывается уже около 30 лет. 10 декабря 1965 г. считается днём рождения правозащитного движения.
3.6 «Процесс четырех»
После суда над Ю. Даниэлем и А. Синявским двое диссидентов — Александр Гинзбург и Юрий Галансков — составили и распространили «Белую книгу» об этом процессе. В неё вошли советские и зарубежные газетные статьи о суде, письма протеста, последнее слово подсудимых и многие другие материалы.