При вызове на допрос следователь должен тщательно продумывать и по возможности согласовывать с участником процесса время и место допроса с целью избежать его встречи с лицом, от которого может исходить угроза.
По мнению некоторых авторов, разъяснение лицу права на обеспечение безопасности не должно носить избирательный характер и ни в коем случае не ставиться в зависимость от того, собирается лицо давать показания, изобличающие виновных, или нет. Информирование участника уголовного процесса происходит не во время и не по окончании, а непосредственно перед началом следственного действия, с тем чтобы у лица сформировалась наиболее полная картина о его правах и оно имело бы возможность своевременно сообщить о случаях противоправного воздействия либо об угрозе такого воздействия[33].
Разъяснение участнику уголовного судопроизводства права на применение мер безопасности важно еще и в психологическом аспекте. Гражданин должен чувствовать поддержку государства и не оставаться один на один со своими проблемами. Предваряя любые следственные действия, лицо необходимо поставить в известность о том, на какие именно защитные мероприятия оно вправе рассчитывать, какой еще круг субъектов может охватываться мерами государственной защиты, о длительности применения мер и т.д.
Немаловажным представляется вопрос о фиксации факта разъяснения участникам уголовного судопроизводства права на применение мер безопасности. Существует две основные точки зрения. Первая (отметка о разъяснении) делается в протоколе соответствующего следственного действия; вторая оформляется самостоятельным процессуальным документом. Наиболее предпочтительным представляется второй вариант. Необходимость оформления самостоятельного процессуального документа оказывает дисциплинирующее воздействие на лицо, производящее предварительное расследование, и тем самым существенно повышает вероятность того, что соответствующие права будут разъяснены.
В случае оказания давления на защищаемое лицо или при наличии угрозы его жизни, здоровью, имуществу должностное лицо в обязательном порядке должно давать рекомендации и советы, каким образом следует вести себя в той или иной ситуации; должны предоставляться соответствующие адреса, телефоны и другая информация о способах оповещения правоохранительных органов, а также сообщаться фамилии сотрудников, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность по данному уголовному делу.
Как же проводить следственное действие, состоящее в одновременном допросе двух ранее допрошенных по одному и тому же уголовному делу лиц, в целях устранения существенных противоречий, содержащихся в их показаниях, а именно - очную ставку?
Если в протоколе допроса сведения о защищаемом лице не указаны и он допрашивался под псевдонимом, можно, конечно, применить псевдоним и при проведении очной ставки. Однако проблема заключается в том, что при стандартном проведении данного следственного действия лицо, против которого свидетельствуют, имеет возможность увидеть и запомнить внешность защищаемого лица, следовательно, позже лично или с помощью других лиц воздействовать на него, применяя угрозы, насилие и причиняя вред жизни и здоровью.
Для того чтобы избежать подобной реакции и исключить возможность посткриминального посягательства, по нашему мнению, очную ставку между обвиняемым (подозреваемым) и защищаемым лицом следует проводить только в случаях, когда это действительно может способствовать преодолению существенных противоречий, имеющихся в их показаниях.
Положения ч. 9 ст. 166 УПК РФ получают свое последовательное развитие в ч. 5 ст. 278 Кодекса, предусматривающей возможность для суда уже не в ходе предварительного расследования, а в ходе судебного производства не только сохранить в тайне подлинные данные о личности отдельных участников уголовного судопроизводства, но и произвести их допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение другими участниками судебного разбирательства.
Технология проведения допроса в условиях, исключающих визуальное наблюдение защищаемого лица иными, помимо судьи, участниками уголовного процесса, хорошо отработана за рубежом[34]. Этот опыт, вполне соответствующий процессуальным требованиям, может быть востребован и использован российским правоприменителем. Так, еще в 80-х годах прошлого века в ФРГ в целях защиты уязвимых участников процесса допускался допрос свидетеля специально уполномоченным судьей в отсутствие обвиняемого, а в некоторых случаях - и за пределами здания суда. Содержание данных протокола допроса оглашалось в ходе судебного разбирательства. В случае необходимости свидетели приглашались для дачи показаний в суд с соблюдением мер безопасности (для сокрытия личности использовались оптические и акустические помехи). Аналогичная схема предусмотрена в уголовно-процессуальном законодательстве Нидерландов.
Существуют и другие способы исключения визуального наблюдения допрашиваемого лица иными участниками уголовного судопроизводства (различные экраны, ширмы, маскирующие предметы и т.д.). Например, для Российской Федерации Советом Европы рекомендовано применение видеоконференций и других современных технологий. Основное требование при проведении такого допроса должно заключаться в том, чтобы суд и иные участники судопроизводства имели возможность удостовериться, что показания дает именно то лицо, которое вызвано.
Однако вопрос о возможности «анонимного» свидетельствования или дачи показаний достаточно дискуссионен и неоднозначно воспринимается учеными-процессуалистами.
Например, в Дании не практикуется «анонимная» дача показаний. Некоторое время назад было принято политическое решение, запрещающее использование анонимных показаний, так как в датском обществе этот вопрос вызвал достаточно сильные и противоречивые эмоции[35].
Следует согласиться с решениями Европейского суда по правам человека, в которых указывается, что использование в уголовном судопроизводстве показаний, данных под псевдонимом, хотя и является исключительной мерой, тем не менее не рассматривается как нарушающее права подозреваемого, обвиняемого или подсудимого. Главное, чтобы обвинительный приговор не был основан исключительно на показаниях, данных под псевдонимом, а подтверждался бы иными доказательствами и фактическими обстоятельствами дела, т.е. «анонимные» показания должны иметь факультативно доказательное значение.
Какой путь изберет российская правоприменительная практика по вопросу реализации ч. 6 ст. 278 УПК РФ, пока неясно. Думается, во многом это будет зависеть от позиции Верховного Суда Российской Федерации.
Вместе с тем, сейчас можно с уверенностью вести речь о назревшей потребности совершенствования форм и методов взаимодействия, выработки эффективных, с меньшими временными и материальными затратами, способов фиксации отдельных следственных действий с помощью новейших технических средств.
В связи с этим представляется весьма перспективным например выполнение при оказании международной правовой помощи по уголовным делам запрашиваемых следственных действий (допросов, очных ставок и предъявления для опознания) другой страной посредством видеоконференц-связи («телемост»), предполагающей одновременное применение закона как запрашивающего, так и запрашиваемого государства, «двойное» процессуальное оформление уполномоченными лицами обеих сторон[36]. Такие действия требуют тщательной подготовки, а также тесного взаимодействия инициатора и исполнителя по согласованию деталей их производства.
Использование указанного технического средства обусловливается необходимостью обеспечения в режиме реального времени аудиовизуального контакта лица, производящего процессуальное действие, и других участников уголовного судопроизводства с допрашиваемым (опознаваемым), находящимся за рубежом, если личное присутствие того на территории запрашивающего государства невозможно или нежелательно. Трудно переоценить значение видеоконференц-связи для судебного следствия, в ходе которого свидетель (потерпевший, эксперт) должен быть непосредственно заслушан сторонами в присутствии других участников производства.
Использование видеосвязи при допросе свидетелей и экспертов в рамках исполнения международных следственных поручений, а также в целях защиты свидетелей предусмотрено рядом международно-правовых актов: Конвенцией против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.; Конвенцией против коррупции от 31 октября 2003 г.; Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 7 октября 2002 г. Наиболее подробно порядок проведения допросов посредством применения видеоконференц-связи регламентирован во Втором дополнительном протоколе к Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам от 8 ноября 2001 г. (правда, Россия до сих пор не подписала этого протокола). Заметим, что указанным актом на представителя запрашиваемого учреждения возложена обязанность установления личности допрашиваемого, обеспечение при проведении сеанса видеосвязи соблюдения фундаментальных принципов законодательства запрашиваемой стороны и составление соответствующего протокола, а также оговорена возможность допроса подозреваемого и обвиняемого с использованием указанного технического средства.
В странах Евросоюза практика проведения допросов участников уголовного судопроизводства посредством видеосвязи уже получила широкое распространение. Так, использование видеосвязи на стадиях досудебного и судебного производства регулируется нормами Уголовно-процессуального кодекса ФРГ, инкорпорированными в него Законом ФРГ о защите свидетелей в 1998 г. Кроме защиты свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства применение видеосвязи обусловливается неустранимыми препятствиями к личной явке лица для проведения процессуального действия, к числу которых закон относит нахождение на территории иностранного государства, состояние здоровья, запрет въезда на территорию Германии и другие обстоятельства[37].