6 июля 1931 года Совнарком опубликовал новое положение о Главлите. Как отмечает Геннадий Жирков, «впервые в практике государства, да еще социалистического, была введена одновременно и гласно предварительная и последующая цензура».[6]
В этом же году новым начальником Главлита был назначен Борис Волин. Он был сторонником объединения всех видов цензуры (военной, иностранной и идейно-политической), а также объединения всех республиканских Главлитов, то есть создания на базе Главлита РСФСР объединённого Главлита Союза при СНК СССР.
С 1933 года началось усиление военной цензуры. В январе 1933 года СНК СССР принял постановление об усилении охраны военных тайн, которым предусматривалось создание института Уполномоченного СНК СССР по охране военных тайн в печати. «Положение об Уполномоченном СНК СССР по охране военных тайн в печати и об отделах военной цензуры» было утверждено постановлением СНК СССР в ноябре 1933 года. Уполномоченный СНК СССР (он же начальник Главлита РСФСР) должен был осуществлять охрану военных тайн в гражданской печати на территории всего СССР. Главной задачей Волин считал предварительную цензуру.[69][70]
В 1933—1935 годах после приказа Наркомпроса РСФСР в феврале 1933 года «О порядке комплектования, хранения и изъятия книг из библиотек» изъятия книг несколько сократились.[13] Однако затем чистки библиотек вновь продолжились. Как пишет Арлен Блюм, по отчётным документам за один только июль 1935 года «500 проверенных коммунистов Ленинграда проверили 1078 библиотек и книжных магазинов, изъяли около 20 тысяч книг, которые были сожжены на мусоросжигательной станции».[54]
С 1 июня 1935 года Приказом НКО № 031 (0131) в армии и на флоте введено новое Положение «Об организации военной цензуры в РККА». Таким образом была восстановлена военная цензура в рамках армии, ранее переданная в состав ВЧК/ОГПУ.
В 1935 году произошла реорганизация работы Радиокомитета, основанная на решении Оргбюро ЦК ВКП(б) от 9 июля 1935 года. Цензура радиопередач также была реорганизована на основе приказа Наркомпроса РСФСР № 7 от 27 декабря 1935 года. Главлиту была поручена «последующая цензура и оперативно-организационное руководство цензурой центрального, местного и низового радиовещания». При Управлении центрального радиовещания была организована «самостоятельная цензорская группа с уполномоченным Главлита для осуществления предварительного контроля над центральным вещанием». Радиокомитет разработал детальную регламентацию для проверки предварительной цензурой всех текстов радиопередач.[71]
С 1930 по 1937 годы высшие партийные органы (Политбюро, Оргбюро и Секретариат ЦК РКП(б) — ВПКП(б)) приняли 19 постановлений, касающихся работы Главлита.[72]
В 1937—1938 годах политика цензуры изменилась: если ранее контролировалось содержание книг на предмет идеологических расхождений с политикой компартии, то с этого времени основанием для помещения книги в спецхран стала личность автора. Если автор попадал в списки «врагов народа», его книги немедленно изымались из библиотек. Характер издания не имел при этом никакого значения — изымалась любая литература, включая научно-техническую. Кроме изъятия самих книг, уничтожались ссылки из других изданий и просто упоминания фамилии.[13][73] За 2 года из библиотек и книготорговой сети было изъято 16 453 наименования книг общим тиражом 24 138 799 экземпляров.[25] Первые акции такого рода происходили с 1933 года.[74]
К концу 1930-х годов Главлит контролировал 70 000 библиотек, около 1800 журналов, предварительно цензурировал почти 40 000 названий книг общим тиражом порядка 700 млн экземпляров. Штат Главлита в 1938 году составлял 5800 человек.[47]
После заключения пакта Молотова-Риббентропа из библиотек была изъята антифашистская литература, из репертуаров театров и кинопроката сняты произведения с критикой фашизма. Критика Гитлера и других нацистских лидеров, которая публиковалась до августа 1939 года, была запрещена. Более того — под запретом оказались произведения о русско-прусской войне и любые другие упоминания о войнах между Россией и Германией в истории.[75][76] Запрет был снят только после начала Великой Отечественной войны.
Во время Великой Отечественной войны
Штамп периода Великой Отечественной войны, которой помечалась вся просмотренная почта военнослужащих РККА
Прошедшая военную цензуру карточка НКО СССР Прямой наводкой. Отправлена через полевую почту 1963 3 июля 1942 года с фронта в Ашхабад. 1942
2 июня 1941 года начальник Главлита Н. Г. Садчиков направил в отдел агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) проект Положения о Главном цензоре, в «целях усиления военной цензуры в СССР». Предлагалось ввести пост Главного цензора, а целый ряд работников аппарата Главлита считать находящимися на действительной военной службе. Предлагалось усилить почтово-телеграфную цензуру с аргументом, что её усилили все воюющие страны. Садчиков требовал увеличения штатов. Как пишет Павел Рейфман, «до начала войны оставалось ещё 20 дней, а вопрос о военной цензуре уже поставлен. И в таком аспекте, как будто война уже идёт».[77]
25 июня 1941 года постановлением СНК СССР населению было предписано сдать имеющиеся на руках радиоприёмники и радиопередатчики на временное хранение в органы Всесоюзного Радиокомитета (фактически — в ближайшее почтовое отделение). Взамен выдавалась расписка, по которой после войны либо возвращали радиоаппаратуру, либо выплачивали денежную компенсацию[78][79][80]. Приёмники, установленные в организациях, закреплялись за конкретным лицом, которое несло ответственность за содержание прослушиваемых передач.
23 октября 1942 года был повышен статус Отдела центральной военной цензуры: приказом наркома обороны И. В. Сталина он был выведен из состава Главного разведывательного управления и подчинён Наркомату обороны,[81] однако 18 сентября 1943 года «в целях улучшения руководства военной цензурой» отдел военной цензуры был включен в состав Генерального штаба.[82]
16 декабря 1943 года приказом народного комиссара обороны № 0451 было введено «Положение о военной цензуре в Красной Армии (на военное время)» вместо действовавшего с 22 июля 1935 года. В положении указывалось, что «Органы военной цензуры Красной Армии осуществляют контроль за содержанием всех печатных изданий, радиопередач и фото-кинопродукции, следя за тем, чтобы эти органы пропаганды не являлись средством для разглашения военной тайны». Цензуре не подвергались лишь приказы и директивы. Все военные цензоры подчинялись вышестоящим начальникам во главе с Отделом военной цензуры Генерального штаба. Цензурная работа была объявлена секретной и «все цензурные изменения, вычерки и изъятия могут быть известны, кроме цензора, только редактору, его заместителю и их прямым начальникам».[83]
15 февраля 1944 года приказом заместителя народного комиссара обороны № 034 были введены «Правила по сохранению военной тайны в печати Красной Армии (на военное время)», в которых указывался детальный перечь запрещённых к разглашению сведений.[84]
Публичное упоминание о существовании цензуры в СССР запрещалось. Так, в 1943 году попала под запрет книга начальника Главлита Н. Г. Садчикова «Цензура в дни Отечественной войны».[54] Хотя факт цензуры был общеизвестным, и этот секрет был секретом Полишинеля.
Распространение информации с нарушением цензурных процедур наказывалось исправительными работами до 3 месяцев или штрафом согласно ст. 185 УК РСФСР в редакции 1926 года с изменениями на 1 июня 1942 года и аналогичными статьями УК других союзных республик.
После Великой Отечественной войны
Во время Великой Отечественной войны цензура сосредоточилась на сохранении военной тайны, но после окончания военных действий снова развернулась идеологическая чистка. Например, в 1946 году была запрещена «Чёрная книга» Ильи Эренбурга и Василия Гроссмана — первое документальное произведение о преступлениях немецких оккупантов в СССР против еврейского населения в ходе Холокоста. Идеологическая установка требовала не выделять ни одну национальность в рамках всего пострадавшего в ходе войны населения СССР.[85]
В начале 1950-х годов в Ленинграде прошла широкомасштабная цензурная акция: изымались произведения недавно репрессированных по «Ленинградскому делу» авторов, а кроме того, материалы, связанные с ленинградской блокадой. В частности, по приказу начальника Главлита была изъята книга Ольги Берггольц «Говорит Ленинград», изданная в 1946 году.[86]
Цензура стремилась контролировать не только информацию внутри СССР, но и публикуемую за границей информацию иностранных корреспондентов. 25 февраля 1946 года было принято Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) о цензуре информации из СССР.[87]
К 1947 году в составе Главлита было 7 отделов, из которых один занимался охраной военных и государственных тайн, ещё один контролировал отправляемую из СССР информацию иностранных корреспондентов, а остальные 5 занимались идеологической цензурой внутри СССР.[88]
После войны на экранах кинотеатров некоторое время шли так называемые «трофейные фильмы»; в дальнейшем произведения Голливуда исчезли с экранов, и из всей мировой кинопродукции советский зритель мог знакомиться лишь с французскими комедиями и индийскими мелодрамами.[89] Впрочем, и «кинотрофеи» были предварительно отцензурированы, часть предлагаемых фильмов не допущена к показу, часть перемонтирована, у части изменены субтитры.[90]
Для истории цензуры в кинематографе примечательна также ситуация с фильмом режиссёра Александра Довженко «Прощай, Америка!». Фильм был задуман как агитационный памфлет по мотивам книги Анабелл Бакард, политической перебежчицы из США в СССР. Но когда фильм был почти готов, режиссёр получил распоряжение прекратить съёмки. Фильм так и остался незаконченным, пролежал в архиве 46 лет и только в 1995 году попал на экраны.[91]