В начале V века богомольцев стало так много, что иерусалимское духовенство вынуждено было установить жесткие правила посещения города, но их усилия были напрасны. Паломников стало еще больше, так как именно после введения запретов с Запада хлынули новые толпы христиан, спешивших поклониться Гробу Господню.
Побывавшие в «святых местах» пилигримы рассказывали о сказочных богатствах восточных стран, их городов. В воображении европейцев Восток представлялся земным раем. Завладеть его богатствами стало затаенной мечтой жаждавших добычи рыцарей и феодалов.
Сложившаяся в конце XI века на Ближнем Востоке обстановка вполне благоприятствовала осуществлению этих захватнических планов. Турки-сельджуки захватили Сирию, Палестину с Иерусалимом, где находились главные христианские святыни. Это затруднило посещение паломниками «святых мест» и дало духовенству повод призывать к походу для освобождения «гроба господня» от «неверных». Успеху этой проповеди способствовало обращение за помощью, исходившее от Византии.
Никогда еще Византия не находилась в столь отчаянном положении, как в конце XI века. Турки-сельджуки продвинулись почти до самых проливов и сделали своей столицей город Никею, стоящую от Константинополя не более чем на 100 км. С севера подступили к Константинополю печенеги с половцами. Турецкий эмир договорился с ними о совместном наступлении на Константинополь. Это заставило византийского императора Алексея I просить военной помощи у папы и западноевропейских королей. Эта просьба послужило удобным поводом для реализации плана давно уже затевавшегося крестового похода.
Кроме того, жизнь европейцев в конце Х - начале XI столетия была связана с большими испытаниями. Рубеж тысячелетий как всякая крупная дата прочно утвердил в настроениях большей части общества мысль о близящемся конце света, пророчества о наступлении которого то и дело будоражили сознание людей. И действительно, казалось, что природа, словно повинуясь начертанному свыше плану, являет все признаки этого. На протяжении всего XI века территории Франции, Германии, Англии неоднократно подвергались различным стихийным бедствиям, их население терзали бесконечные эпидемии инфекционных болезней. Практически непосредственно перед началом походов Европу потрясли так называемые «семь тощих лет», когда на ее территорию обрушились наводнения, заморозки и - как следствие этого - голод. В прирейнских областях Германии и Франции в июне выпадал снег, полностью губя урожаи зерновых. Как свидетельствуют авторы средневековых хроник, среди местных жителей тут и там отмечались случаи людоедства, пойманных на месте преступления власти вешали, но ночью на место казни приходили другие, снимали трупы с виселицы и поедали их. Сокрушительные удары наносили повторявшиеся каждые два-четыре года эпидемии чумы, после которых во многих городах и деревнях Запада оставалось не более трети жителей. Повсеместным явлением стал побег крестьян из пораженных голодовками и эпидемиями районов. Понятно, что среди подвергавшихся таким напастям крестьян и бедных горожан апокалипсические настроения не исчезали и усиливались с каждым годом, а стремление вырваться из этого ада, усугублявшееся к тому же не уменьшавшимся гнетом и произволом со стороны своих сеньоров, пусть даже в неизведанные земли Востока, неизбежно должно было найти себе выход. Как пишет в «Истории крестовых походов» Ж.-Ф. Мишо: «Искренность их порыва, звавшего в Святую Землю не только в поисках материального благополучия, но и ради достижения «идеальной» цели - возвращения Гроба Господня христианам, не подлежит сомнению»[2].
Помимо того, крестьянам крестовые походы давали возможность освободиться от пожизненной крепостной зависимости. В качестве слуг и поваров крестьяне образовывали обоз войска крестоносцев.
Иные цели преследовало шедшее в крестовые походы западноевропейское рыцарство. Можно утверждать, что практически с самого начала в их устремлениях превалировало желание приобрести новые земли, новых подданных, новые богатства, а желание отвоевать христианские святыни, как правило, отходило на второй план, уступая место неприкрытому стремлению к наживе и политической выгоде. Тяга крупных и мелких европейских феодалов к новым землям была вполне понятна. В Европе того времени существовал такой порядок наследования (майорат), при котором вся земля передавалась старшему сыну. Остальные же пополняли ряды безземельного рыцарства, которое, по понятным причинам, не всегда могло найти себе применения на родине. Ситуацию осложняло еще и то, что в самой Европе уже не было возможности для внутренней колонизации, ибо бесхозных земель попросту не было. Помимо расчета на новые земельные приобретения, многих рыцарей манила в Палестину и возможность избавиться от долговых обязательств перед ростовщиками. Привлекали их и рассказы бывавших там паломников о сказочных богатствах, благодатном климате и т.п.
Многим королям и баронам Ближний Восток представлялся миром широчайших возможностей. Земли, доходы, могущество и престиж – все это, полагали они, будет наградой за освобождение Святой Земли. В связи с расширением практики наследования на основании первородства многие младшие сыновья феодалов, особенно на севере Франции, не могли рассчитывать на участие в дележе отцовских земель. Приняв участие в крестовом походе, они уже могли надеяться на приобретение земли и положения в обществе, которым обладали их старшие, более удачливые братья.
Решающую роль в идеологической подготовке и организации крестовых походов сыграло римское папство. Именно ему принадлежит формулировка официальной идеи «освобождения Гроба Господня» как программного лозунга и знамени этого предприятия. Во многом успех первых походов, активность европейского общества объясняются активной деятельностью римских пап, освободившихся от бремени светской власти, до начала 80-х годов XI века сковывавшей действия епископов Вечного города. Благодаря самостоятельности папского престола, достигнутой усилиями Григория VII и затем Иннокентия III, росту его влияния на королевские дома Европы, на континенте удалось создать атмосферу единого порыва, объединившего на первых порах различные социальные слои западноевропейского общества, способствовавшего достижению целей, которые преследовали сами папы. А цели эти были явно далеки от христианских добродетелей, представляя собой воплощение той агрессивности папства, которую оно проявляло в это время в отношении некатолического мира. Не следует забывать, что прошло всего сорок лет с момента так называемого Великого раскола в христианстве в 1054 году, давшего начало двум большим церквам - римско-католической на Западе и греко-кафолической на Востоке. Римские папы, относясь к восточным христианам как к раскольникам и подчас даже как к еретикам, стремились всеми силами физически подчинить себе восточную церковь и территориально, и организационно, и духовно. Подобная экспансия укладывалась в общую теорию, которой придерживался Рим. «Согласно учению о главенстве римских пап, именно они должны были являться высшими руководителями всего христианского мира, включая, разумеется, и византийские земли», - считает Ж.-Ф. Мишо.[3]
Папство решило укрепить с помощью крестовых походов свое пошатнувшееся положение. Римские иерархи стремились взять на себя политическое руководство раздробленной Европой для того, чтобы впоследствии подчинить своей воле независимых монархов.
Кроме тог, верхушку католической церкви сильно раздражало независимое положение византийских патриархов. Они давно искали возможность и подходящий момент, чтобы добиться власти над всеми христианами, не только западными, но и восточными. А для этого необходимо было поднять народы Европы на священную войну с «неверными» и, добившись победы, тем самым обезопасить праведных христиан от варваров.
Папы и другие вдохновители движения пообещали небесные и земные награды всем тем, кто подвергнет свою жизнь опасности ради святого дела.
Участникам похода предоставлялись большие льготы. Их имущество и семьи на время отсутствия находились под охраной церкви. Принявшие крест освобождались от уплаты долгов на время пребывания в крестовом походе. Последнее особо привлекало множество рыцарей, задолжавших ростовщикам. Крепостные, отправлявшиеся в поход, освобождались от власти своих господ. По инициативе папы во многие районы Европы были отправлены специальные проповедники, которые, повествуя о бывших им якобы видениях и чудесах, означавших необходимость участия в крестовом походе, подталкивали экзальтированные массы к принятию креста. Среди этих миссионеров особо выделялся Петр Пустынник.
Кампания по привлечению добровольцев оказалась особенно успешной благодаря религиозному рвению, которое царило тогда в Европе. Какими бы ни были личные мотивы для участия (а во многих случаях они играли существеннейшую роль), воины Христовы были уверены в том, что сражаются за правое дело. Желавшие участвовать в походе тут же принимали крестоносный обет, заявляя о своем желании встать в ряды защитников правой веры. Знаком принятия обета был красный крест, который рыцари нашивали на свои плащи.
2. ЭПОХА КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
2.1. Начало и ход крестовых походов
Начало крестовых походов провозгласил на Клермонском соборе в 1095г. папа Урбан II. Он был одним из деятелей клюнийской реформы и многие заседания собора посвящал обсуждению бед и пороков, мешающих церкви и клиру. 26 ноября, когда собор уже завершил работу, Урбан обратился к огромной аудитории, насчитывавшей, вероятно, несколько тысяч представителеей высшей знати и клириков, и призвал начать войну против неверных мусульман, с тем, чтобы освободить Святую Землю. В своей речи папа подчеркивал святость Иерусалима и христианских реликвий Палестины, говорил о разграблении и поругании, которым они подвергаются со стороны турок, и обрисовал картину многочисленных нападений на паломников, а также упомянул об опасности, грозящей братьям-христианам в Византии. Затем Урбан II призвал слушателей взяться за святое дело, пообещав всем, кто отправится в поход, отпущение грехов, а всякому, сложившему в нем голову – место в раю. Папа призвал баронов прекратить губительные междоусобицы и обратить свой пыл на богоугодное дело. Он дал понять, что крестовый поход предоставит рыцарям широкие возможности для обретения земель, богатств, могущества и славы – все за счет арабов и турок, с которыми христианское воинство легко разделается[4].