История древнего мира Р. Ю. Виппер. История средних веков (стр. 37 из 48)
Единовластие Цезаря 45 г. Цезарь не скрывал своего намерения уничтожить старый порядок. Он захватил в Риме казну; когда один трибун попробовал заступить ему дорогу в храм на Капитолии, где лежала казна, Цезарь погрозил ему смертью, хотя, по старому закону, трибун считался неприкосновенным.
Четыре года длилась война между Цезарем и его противниками. Сначала республиканцы под начальством Помпея были разгромлены при Фарсале в северной Греции; сам Помпеи бежал в Египет к царю Птолемею, но был убит, не успев ступить на берег. Тогда помпеянцы и республиканцы, между последними Катон, собрались в Африке; они были вновь разбиты Цезарем, и Катон, считая дело республики погибшим, пронзил себя мечом. Еще в последний раз собрались противники Цезаря в Испании. Но Цезарь везде брал верх. Однако, чем больше требовалось усилий в борьбе, тем больше он давал обещаний своим солдатам. Почти каждый поход начинался с большого восстания солдат; они отказывались от службы, вызывали императора на свое собрание и ставили ему свои требования относительно наград деньгами и землей.
Цезарь в своем торжестве показал себя лучше Суллы; он не мстил своим врагам опалами и старался даже привлечь многих из них, напр. Цицерона, на свою сторону. Но люди независимые не хотели перед ним унижаться: они стояли за старую республику. Для нобилей республика значила, чтобы никто из них не поднимался над другими. Между ними были сильные характеры: такие люди, как Катон, говорили, что величайшие сокровища человека – простота жизни и спокойный дух; если нет сил бороться против того, что считаешь несправедливым, долг человека – отнять самому у себя жизнь. Очень многие нобили переходили, однако, к Цезарю; они становились как бы его придворными и принимали должности по его назначению вместо того, чтобы ждать народного выбора.
Вернувшись после всех побед в Рим, Цезарь наградил своих солдат: каждый из них получил около 2 1/2 тысячи рублей на наши деньги, офицеры втрое больше. Затем, как Сулла, Цезарь был признан диктатором без срока. Он мог объявлять войну и заключать мир, назначать на все должности, издавать приказы, распоряжаться провинциями, т. е. все, что прежде решали сенат и народ, перешло в его руки. В знак величия Цезарь стал постоянно выходить в триумфальном плаще и венке. Его признали полубогом, и в честь его был построен храм. Цезарь нарочно принизил сенат, он посадил туда неразвитых галльских офицеров и только, когда ему нравилось, спрашивал сенат о мнении. Населению Рима он опять дал огромные увлекательные игры, и каждый гражданин получил от него большой денежный подарок. В Италии пока молчали, но все ожидали со страхом, что Цезарь отнимет у крестьян и землевладельцев земли для своих солдат.
Цезарь хотел еще большего – установления царской власти. Он готовил поход за Евфрат, против парфян, опасных соседей новых римских владений, и хотел связать с войной провозглашение себя царем*. Тогда между нобилями составился заговор, чтобы его убить. Во главе их были прежние сторонники Помпея, Брут и Кассий. Заговорщики окружили Цезаря в заседании сената и закололи его кинжалами (в 44 г. до Р. X.). Но им не удалось восстановить прежние порядки в Риме.
* Слухи о намерении Цезаря провозгласить себя царем распространяли в Риме его противники. Вспомнили о предсказаниях, что парфян победить может только царь. К тому же Марк Антоний попытался возложить на Цезаря царскую Диадему, что вызвало возмущение римлян и как бы подтвердило молву.
В городе находилось много ветеранов Цезаря, которые ожидали наделения землею и в смерти своего вождя видели крушение всех своих надежд и расчетов. От их раздражения республиканцы, убившие Цезаря, бежали на восток. Цезаревых солдат старался привлечь на свою сторону Антоний, ближайший помощник диктатора. Но больше успеха имел 18-летний Октавиан, усыновленный Цезарем его племянник. Старый Цицерон поверил обещаниям Октавиана защищать республику против Антония. Солдаты, однако, не хотели войны между двумя наследниками Цезаря; они заставили Антония и Октавиана помириться и вместе идти на Рим мстить врагам погибшего диктатора. Повторилось все, что было во времена Суллы: два императора составили опальные списки и в числе первых отрубили голову у Цицерона. Они ограбили богатых людей в Риме, взяли добычу с городов Италии и на эти средства повели войну с Брутом и Кассием, укрепившимися в Македонии.
Наследники Цезаря взяли верх, и Кассий с Брутом пронзили себя мечами, как Катон. Их имена стали нарицательными, для обозначения последних республиканцев. В свою очередь имя Цезаря (по греческому произношению – Кесаря) стало нарицательным для позднейших властителей; это был титул, который они принимали. Наследники Цезаря объявили его богом; на месте сожжения его праха был поставлен алтарь, который признали, наравне с храмами богов, убежищем для преступников и беглых рабов. Для служения новому богу были приставлены новые жрецы. По всей Италии у владельцев были отобраны земли для раздачи ветеранам Цезаря и солдатам новых властителей.
Республика не могла удержаться в Риме. Всякий новый военный вождь стал бы поступать так же, как Сулла и Цезарь. Все дело было только в том, кто именно из военных вождей сумеет удержаться выше других.
30 г. до Р. X. – 200 г. по Р. X.
Новое устройство. Принцепс и сенат. Антоний и Октавиан разделили между собою империю: первый взял себе восточные провинции, женился на египетской царице Клеопатре и стал жить в Александрии, второй остался в Риме. Между ними никогда не было дружбы, каждый из них искал единовластия. Октавиан, более предусмотрительный, заставил сенат объявить Антония врагом отечества, разбил флот Антония у берегов Греции и последовал за ним в Египет. Антоний и Клеопатра покончили самоубийством, а царство Птолемеев в 30 г. до Р. X. было присоединено к римской империи.
Октавиан достиг той же цели, что и Цезарь. Он казался менее даровитым, был невзрачен, застенчив, скрытен, у него не было военного таланта, как у Цезаря. Ему много помогло само положение дел.
Долгая война во всех областях кругом Средиземного моря утомила большинство людей: очень многие искали покоя и теснились к сильному человеку, надеясь на его охрану. Так, примкнул к Октавиану поэт Гораций, который бился в последний раз за республику под начальством Брута и Кассия. В одном стихотворении Гораций вспоминал потом, что "нехорошо бросил свой щит", т. е. бежал с поля битвы; но он горячо советовал своим друзьям покинуть войну и участие в смутах, чтобы уйти от всех опасностей. Вместе с тем в борьбе погибли по большей части независимые гордые нобили, которые не хотели видеть никакого господина над собой. Жители провинций привыкли подчиняться Риму; им было все равно, пришлет ли им начальника римский сенат или военный правитель из Рима. Население самого Рима мирилось с тем властителем, который готов был больше всех дарить ему.
Но Октавиан добился власти также своим терпением и искусством. Он не принимал названия диктатора, которое напоминало торжество Суллы и Цезаря; он не хотел ни в титуле, ни в обстановке ничего такого, что было бы похоже на царя, чтобы не раздражать старых привычек и понятий римлян. Между прочим он принял звание трибуна. В то же время Октавиан постоянно повторял, что его главная забота – восстановить в Риме старинный порядок. Он старался окружить себя остатками старинных аристократических фамилий. В его дворце был хорошо принят историк Тит Ливии, который в огромном сочинении своем возвеличил республику, изобразив возвышенным ораторским слогом ее судьбу от древнейших времен.
Октавиан назвался принцепсом, т. е. первым человеком в государстве. Это значило, что он как бы считается уполномоченным на свою власть от народа. Он решил не пугать население Италии военными силами: солдат увели и расставили по границам. Наконец Октавиан поделился со старыми господами, нобилями. В важных случаях принцепс советовался с сенатом, как раньше это делали консулы.
Было положено, что по-прежнему сенат будет распоряжаться старинными провинциями: сенат будет посылать туда наместников из своей среды. Области вновь присоединенные, пограничные остались за Октавианом: Галлия, бывшее владение Цезаря, и богатый Египет, который захватил сам Октавиан. В этих областях стояли все римские войска, около 250.000, чтобы держать в повиновении недавно покоренных жителей и оберегать границу. Войска были подчинены Октавиану, солдаты приносили присягу только ему. Старое название военного императора он присвоил себе одному; оно означало теперь власть верховного главнокомандующего. Императором звали его в провинциях. В свои области Октавиан посылал для управления своих офицеров и приказчиков.
Принцепс и народ. Народ перестали созывать на собрания. Однако новый правитель должен был также угождать столичному населению, как раньше это делали народные вожди или сенат. Он только принял один на свой счет все траты, как прежде делались в пользу народа разными лицами. Принцепс взял на себя прокормление столичных пролетариев хлебом: его чиновники заготовляли, привозили морем нужное количество зерна, складывали его в огромные магазины, которые занимали целый городской округ против гавани, и производили выдачу.
Принцепс же взял на себя устройство развлечений, которых народ настойчиво требовал. Это были разнообразные игры и зрелища в праздничные дни. Число праздников было очень велико и доходило до трети, а потом даже до половины всех дней в году. По временам в знак особого торжества, например после окончания счастливой войны, народу устраивали непрерывный праздник в течение месяца или даже двух, трех месяцев.