1.3. Транспорт.
Важные прогрессивные изменения произошли в России в области транспорта. В первой половине XIX в. в стране появились железные дороги: Царскосельская (1837), Варшавско-Венская (1839-1848), Петербургско-Московская (1843-1851). В пред реформенные годы было построено свыше 8 тыс. верст шоссейных дорог. Однако этого было явно недостаточно для огромной страны. Основная масса грузов по-прежнему перевозилась по воде. На рубеже XVIII-XIX вв. была построена система каналов, связавшая Волгу с Балтийским бассейном (Мариинская и Тихвинская системы), Днепр через Огинский, Березинский, Днепровско-Бугский канал был связан с западными реками. Заметно выросло число пароходов. Первый пароход был испытан на Неве в 1815г., а в 1860 г. по рекам, озерам и морям России плавало уже более 300 пароходов.
1.4. Торговля.
Одним из важнейших процессов, характеризующих социально-экономическое развитие России, было складывание единого всероссийского рынка. В современной исторической литературе существуют разные точки зрения по этому вопросу. И.Д. Ковальченко и Л.В. Милов относят образование единого всероссийского рынка к 80-м годам XIX в., Б.Н. Миронов признает функционирование общероссийского товарного рынка уже в конце XVIII в., отмечая, впрочем, его отличительные черты по сравнению с всероссийским капиталистическим рынком (в частности, невысокую степень проникновения товарных отношений в аграрный сектор экономики).
Важной формой торговли в первой половине XIX в. были ярмарки. Торговые обороты некоторых из них оценивались в десятки миллионов рублей. Крупнейшими ярмарками России были Нижегородская, Ирбитская (в Сибири), Коренная (под Курском), многочисленные украинские ярмарки - общее число ярмарок приближалось к 4 тыс. Следует, однако, отметить, что наряду с ярмарками успешно развивалась и постоянная (магазинная) торговля, широко развита была и торговля вразнос.
Развитию товарно-денежных отношений в стране способствовало образование хозяйственных регионов, специализировавшихся в различных отраслях промышленного и сельскохозяйственного производства. Различия между регионами отчетливо прослеживаются в первой половине XIX в. Одним из важнейших для экономики страны был в это время Центрально-промышленный регион, включавший Московскую, Владимирскую, Калужскую, Костромскую, Нижегородскую, Тверскую, Ярославскую губернии. Здесь были расположены крупные торговые и промышленные центры страны, в деревнях широкое распространение получили промыслы, значительное развитие имело и сельское хозяйство. Центрами горной и металлургической промышленности были Урал и Приуралье, где находились крупные заводы, к которым были приписаны крепостные крестьяне и сотни тысяч десятин земельных угодий. Северо-западный регион (С.-Петербургская, Новгородская и Псковская губернии) тяготел к столице - крупнейшему торговому, промышленному и административному центру страны. В Новгородской губернии были широко распространены самые разнообразные крестьянские промыслы, в Псковской губернии особое значение приобретает выращивание и обработка льна, который вывозился не только на внутренний рынок, но и за граничу. Центрально-черноземный регион (Воронежская, Курская и др. губернии черноземной полосы) был земледельческим районом с отчетливо выраженной барщинной системой хозяйства, именно здесь наиболее сильны были крепостные порядки, сдерживающие поступательное экономическое развитие. На севере страны, с его редким населением и слабо развитой промышленностью, практически не было помещичьего землевладения. В Архангельской, Вологодской, Олонецкой губерниях огромные лесные массивы во многом определили и характер хозяйственной деятельности (охота, рыболовство, подсечное земледелие), постепенно расширялось в регионе торговое животноводство. Интенсивно развивалось сельское хозяйство в Прибалтике и Литве, где значительных размеров достиг - экспорт сельскохозяйственной продукции за границу.
Многопрофильное сельское хозяйство велось на Украине, однако и здесь и в Белоруссии преобладали барщинные помещичьи хозяйства. Районами интенсивной колонизации были юг России, степное Предкавказье, Поволжье. Образование хозяйственных регионов было важным показателем развития специализации, оно способствовало подъему экономики в стране, общественному разделению труда и повышению его производительности.
2. Внутренняя политика Александра I
Период царствования Александра I, наступивший после войны 1812 г. и разгрома наполеоновской Франции, традиционно рассматривался и современниками, и в научной литературе как период глухой реакции. Его противопоставляли первой, либеральной, половине правления Александра I.
Действительно, в 1815-1825 гг. во внутренней политике самодержавия резко усиливаются консервативные, охранительные начала. В России устанавливается жесткий полицейский режим, связанный с именем А.А. Аракчеева, который играл большую роль в управлении государством.
Впрочем, А.А. Аракчеев, при всем своем влиянии, в принципе был лишь исполнителем воли монарха.
Александр I, однако, не сразу отказался от либеральных начинаний, характерных для первой половины его царствования. В ноябре 1815 г. император утвердил конституцию для присоединенной к России согласно решениям
Венского конгресса части Польши (Царство Польское). Царство Польское получило довольно широкую автономию. Власть российского монарха в Польше ограничивалась в известной мере местным представительным органом с законодательными функциями - сеймом. Сейм состоял из двух палат - Сената и Посольской палаты.
Сенаторы пожизненно назначались монархом. Ими могли быть
представители царской фамилии, высшее духовенство, крупные землевладельцы. Посольская палата состояла из 128 депутатов, из которых 77 выбиралось дворянами (на 6 лет) на шляхетских сеймиках, а 51 - на гминных (волостных) собраниях. Избирательные права получали все дворяне, достигшие 21 года и обладавшие недвижимой собственностью,
а также прочие владельцы недвижимости, фабриканты, хозяева мастерских, профессора, учителя и т.д. Крестьяне к выборам не допускались. Однако по тогдашним меркам избирательная система, установленная в Царстве Польском, носила довольно прогрессивный характер. Так, если во Франции в 1815 г. избирательные права получило 80 тыс. человек, то в Польше
при населении, в несколько раз меньшем по численности, чем население Франции, этими правами обладало 100 тыс. человек.
Дарование Царству Польскому конституции Александр рассматривал как первый шаг к введению представительной формы правления в Российской империи. Соответствующий намек был сделан им в марте 1818 г. в речи, произнесенной на открытии польского сейма. По поручению Александра I один из бывших членов Негласного комитета
(Н.Н. Новосильцев) приступил к работе над проектом конституции для России. Подготовленный им документ (Государственная уставная грамота Российской империи) вводил федеративный принцип государственного устройства; законодательная власть делилась между императором и
двухпалатным парламентом - сеймом, состоявшим (как в Польше, из Сената и Посольской палаты); Уставная грамота предоставляла гражданам Российской империи свободу слова, вероисповеданий, печати, гарантировала неприкосновенность личности. О крепостном праве в этом документе ничего не говорилось.
В 1818-1819 гг. Александр I предпринял попытки решить и крестьянский вопрос. Царь поручил подготовить соответствующие проекты сразу нескольким сановникам и среди них - А.А. Аракчееву. Последний разработал план постепенной ликвидации крепостного права путем выкупа
помещичьих крестьян с их наделом казной. Для этой цели предполагалось ассигновать ежегодно 5 млн. руб. или выпускать специальные казначейские билеты, приносящие проценты. Предложения А.А. Аракчеева получили одобрение императора.
Тем не менее, планы политической реформы и отмены крепостного права остались нереализованными. В 1816-1819 гг. личную свободу получили лишь крестьяне Прибалтики. При этом помещики сохранили в полной собственности все земельные угодья. За аренду помещичьей земли крестьяне по-прежнему были обязаны выполнять барщинную повинность.
Многочисленные стеснения (например, ограничение права на перемену места жительства) существенно урезали личную свободу крестьян. "Вольных" батраков помещик мог подвергать телесным наказаниям. Таким образом, и в Прибалтике сохранялись многочисленные остатки прежних
крепостнических отношений.
К 1821-1822 гг. отказ Александра I от каких-либо преобразований стал совершившимся фактом. Сторонники перемен составляли в правящих кругах ничтожное меньшинство. Сам царь, убеждаясь в невозможности
проведения в этих условиях сколько-нибудь серьезных реформ, в своих воззрениях все более эволюционировал вправо. Это был мучительный процесс, завершившийся для Александра I тяжелым душевным кризисом. Отказавшись от реформ, царь взял курс на укрепление основ существующей
системы. Внутриполитический курс самодержавия с 1822-1823 гг. характеризовался переходом к откровенной реакции.
Впрочем, уже с 1815 г. практика государственного управления во многих существеннейших отношениях резко контрастировала с задумывавшимися и частично проводившимися в жизнь либеральными начинаниями монарха.
Все более ощутимым фактором российской действительности
становилось наступление реакции по всем линиям. Жесткая и бессмысленная муштра насаждалась в армии.
Наиболее зримым воплощением утверждавшегося в стране полицейского режима явились военные поселения. Впервые в царствование Александра I они были организованы еще в 1810 г., однако широкое распространение получили с 1816 г. К концу правления Александра I на положение военных поселян было переведено примерно 375 тыс. государственных крестьян, что составляло около трети русской армии,
которую, очевидно, в перспективе предполагалось всю сделать "поселенной". Созданием военных поселений самодержавие рассчитывало решить сразу несколько проблем.
Прежде всего, это позволяло уменьшить расходы на содержание армии, что было чрезвычайно важно при расстройстве финансов в последние годы царствования Александра I. Переводившиеся в разряд военных поселян
крестьяне совмещали сельскохозяйственные работы с занятиями военным делом. Таким образом, вооруженные силы переводились на "самоокупаемость". С другой стороны, "поселение" армии должно было обеспечить ее комплектование в мирное время за счет естественного прироста в военных поселениях. Тем самым в перспективе можно было
ликвидировать рекрутчину - одну из наиболее обременительных крестьянских повинностей. В лице военных поселян создавалась особая каста, изолированная от основной массы крестьянства, а потому, как казалось
правящим кругам, способная быть надежной опорой существующего порядка. Наконец, перевод в разряд военных поселян казенных крестьян усиливал административный надзор за государственной деревней.