Полярные мореходы XVI — XVII веков водили свои корабли, широко используя опыт предшествовавших поколений. В частности, древнерусские мореходы издавна научились применять компас и лот. Компасы, найденные среди вещей мореходов XVII века, погибших на берегу залива Симса, свидетельствуют о высоком уровне тогдашней мореходной культуры русских.
О пользовании компасом говорят многочисленные, указания архивных документов. Так, в приходо-расходных книгах Соловецкого монастыря за 1645 год сказано, что монастырь «купил лодейных восемь маток, дано 24 алтына» [5]. По-видимому, около XVII в. поморы для ориентировки на море изобрели ветромет и стали широко им пользоваться [6]. Этот простой прибор представлял собой деревянный диск, в который вставляли деревянные стержни: один в середине и 32 по окружности. Главные румбы назывались: сивер, веток, полуденник, западник. Пеленгуя ветрометом специально установленные на берегу знаки (боковая сторона их совпадала с линией север-юг), поморы определяли курс судна. Вдали от берегов курс узнавали в полдень по солнцу, а ночью — по Полярной звезде. Совершенствование технических средств мореплавания активно продолжалось в последующие столетия.
РУССКИЕ ПОЛЯРНЫЕ ПЛАВАНИЯ И МОРСКИЕ ПРОМЫСЛЫ НА ЕВРОПЕЙСКОМ СЕВЕРЕ РОССИИ В XVI-XVII ВЕКАХ. ПОХОДЫ НА НОВУЮ ЗЕМЛЮ И ШПИЦБЕРГЕН.
В XVI веке на необъятных северных пространствах, включенных в состав молодого русского государства, еще в больших размерах, чем до этого, развились ледовое мореплавание и зверобойные промыслы. Дальнейшее развитие северных промыслов, зарождение которых, как мы видели, восходит к глубокой древности, вело к более прочному освоению тех морских пространств, по которым пролегает ныне Северный морской путь. Ледовое мореплавание вызвало к жизни и ледовое судостроение.
Связи Русского централизованного государства с северными областями постоянно расширялись. С середины XVI века по северным рекам стала развиваться бойкая торговля, особенно после установления морских торговых отношений с рядом европейских стран. Большое место отводилось Северу и в планах опричнины: все Поморье вошло в состав опричных областей.
Роль Севера возрастала и позднее по мере того, как он приходил в соприкосновение со складывавшейся в стране рыночной системой. Продукты промыслов Поморья шли главным образом на внутренний рынок. Беломорская соль, моржовые кожи, мурманская и керецкая сельдь, треска, палтус, семга и тресковая печень, ворвань и гагачий пух, изделия из моржовой и мамонтовой кости, сыромятные ремни, кожи для подошв и вожжей, пушные товары и поташ постепенно приобретали всероссийский спрос. Из внутренних областей на Север везли хлеб, мясо, крупу, масло. Изделия кустарной промышленности также шли из центральных областей страны.
Этот обмен продуктами крепостного хозяйства предполагал развитую торговлю, значительное усиление рыночных связей. В XVI веке на Севере возник ряд крупных ярмарок. Широко известны были холмогорские и архангельские летние и осенние ярмарки, лампоженская и пустозерская осенние ярмарки, на которые съезжались не только поморы, но и московские, ярославские, новгородские и даже казанские и астраханские купцы. Усилившийся спрос па поморские изделия стимулировал развитие морских промыслов. Особенно высоко ценились моржовые клыки, покупку и продажу которых казна сделала своей монополией.
Со временем большое значение приобрел вывоз корабельного леса, главным образом в Англию. Англичане и голландцы скупали па архангельском рынке рыбу и ворвань. В большой цене была пушнина, в особенности соболь. Русская пушнина расходилась по всему миру; ее покупали западноевропейские торговцы, купцы Турции, Персии и среднеазиатских государств.
Район промыслов на побережье Северного Ледовитого океана окончательно сложился в XV—XVI веках. Документы рисуют такую картину: к западу от устья Северной Двины, в Неноксе и Уне, добывали соль (здесь находились главные варницы), на Кольском берегу Баренцева моря, от Поноя и Варзуги до Святого Носа, ловили сетями и заборами семгу, треску и палтус. В Белом море весной на весновальных карбасах били морского зверя. На Зимнем берегу Белого моря промышляли нерпу, морского зайца, серку и моржей. В летне-осенний сезон главным зверобойным районом являлись морское побережье между устьями Мезени и Печоры и близлежащие морские острова.
В следующем столетии в связи с развитием рыночных связей район зверобойного промысла расширился.
Примерно с XVII века, указывает В. И. Ленин, начинается «новый период русской истории», который «характеризуется действительно фактическим слиянием всех областей, земель и княжеств в одно целое. Слияние это вызвано было... усиливающимся обменом между областями, постепенно растущим товарным обращением, концентрированием
небольших местных рынков в один всероссийский рынок» [7]. Укреплением и расширением этого национального рынка следует объяснить успехи мореплавания на Севере во второй половине XVI и в XVII веке.
Указанные В. И. Лениным большие успехи в процессе слияния отдельных областей в единый хозяйственный организм можно проиллюстрировать на примерах из хозяйственной жизни Поморья, где развитию буржуазных отношений способствовало отсутствие крепостного права.
В отличие от XVI века, когда внешняя морская торговля страны в течение некоторого времени осуществлялась через балтийские порты, в XVII веке единственным морским портом по вывозу русских и ввозу иностранных товаров стал Архангельск. На архангельском рынке сосредоточилась почти вся (если не считать торговых связей со славянскими и восточными странами) «заморская» торговля Русского централизованного государства. По данным Родеса и Кильбургера [8] от начала и до конца навигации по Северной Двине и ее притокам грузы самого различного наименования шли нескончаемым потоком. В 1650—1655 годах через Архангельск было вывезено: 10 тысяч ластов (около 1 миллиона пудов) хлеба, на 98 тысяч рублей мехов, на 371 тысячу рублей кожи, на 126 тысяч рублей сала, около 500 тысяч аршин сукна, холста и полотна, много икры, воска и пр. [9] В перечне иностранных товаров, ввозимых в Архангельск, указаны: жемчуг, золотые и серебряные изделия, 25 тысяч стоп бумаги, 10 тысяч немецких шляп, 287 тысяч булавок и иголок, золотая монета, вино, имбирь, перец, сельдь, оружие, москательные, аптекарские и прочие товары. Растущие перевозки обслуживались местным населением. Одни работали на речных судах, другие выполняли лоцманскую службу в устье Двины, третьи занимались извозом, четвертые поставляли продовольствие. Значительно выросло народное судостроение; здесь строились суда разных типов: дощаники, карбасы, завозни, соемки, баржи.
При возросшей численности населения, оно не могло больше обходиться продуктами местного поморского земледелия и нуждалось в систематическом привозе продуктов сельского хозяйства с юга страны.
О расширении прежнего района промыслов говорят многие документы. В таможенных книгах северных монастырей (Антониево-Сийского, Николо-Корельского и др.), в таможенных документах гражданских архивов, начиная со второй половины XVII века, сплошь и рядом встречаются упоминания о новоземельских походах поморов, о развитии полярного мореплавания.
Возникшие еще раньше транспортные связи между отдельными районами входили составной частью в транспортную систему Русского централизованного государства. На их возросшую роль в хозяйственной жизни страны указывает составленная в 1627 году в Москве «Книга Большому Чертежу», в которой значительное место заняла «Роспись поморским рекам берегу Ледовитого океана».
ПЛАВАНИЯ РУССКИХ МОРЕХОДОВ НА СЕВЕРЕ ПО БЕЛОМУ МОРЮ И СЕВЕРНОМУ ЛЕДОВИТОМУ ОКЕАНУ.
Русское мореплавание на Севере по Белому морю и по Северному Ледовитому океану получило развитие с VIII в. Северные районы, богатые пушным зверем и рыбой, привлекли внимание русских, и шаг за шагом началось промысловое освоение вначале европейской, а затем и азиатской части Севера. Северная Двина и Обь привели русских охотников к холодным морям — Белому и Карскому. Эпизодическая меновая торговля с местными народами со временем переросла в постоянный промысел, и на северных реках были созданы поселения русских, пришедших из новгородских земель. Суровые природные условия препятствовали широкому развитию земледелия, и поэтому сразу определился промысловый профиль хозяйства первых поселенцев. За мехами, рыбой, морским зверем — за всем, что бывалое северными промысловиками, ежегодно приходили купеческие лодьи из Новгорода.
Существовало несколько путей на Север. Из Ладожского озера по реке Свирь выходили в Онежское озеро, а затем через реку Вытегру, или Водлу, — на Онегу, а да лее пробирались в Онежскую губу Белого моря или на Северную Двину. Пользовались и реками к северу от Онежского озера, путь по которым также приводил к Белому морю.
Русские поселенцы сравнительно быстро освоились с суровыми северными морями, плавания их не ограничивались Белым морем, они смело выходили и в Баренцево. В трудах М. И. Белова упоминается о плавании двинского посадника Улеба в первой половине XI в. до Карских (Железных) Ворот [10], В XII в. все местное население Кольского полуострова было покорено и платило дань новгородскому княжеству.
Не только новгородцы заселяли Север. В XII в. там появились переселенцы с владимирских земель. Началась конкуренция между новгородцами и владимирцами, типичная для эпохи феодализма. Нередко коммерческие споры купцов и промышленников этих двух крупнейших русских княжеств разрешались вооруженными столкновениями.