В декабре 1924 г. войска Ибн Сауда вступили в Мекку. Положение Хакимова, аккредитованного при противнике Ибн Сауда, стало довольно затруднительным. Это хорошо понимал Чичерин. В своей инструкции, направленной Хакимову 17 марта 1925г., он писал: "В близких, кажется, к развязке хиджазских событиях нам нужно прежде всего строить нашу тактику так, чтобы сохранить наше агентство и генконсульство в "святой земле". Если Джидда не будет взята ваххабитами (войсками Ибн Сауда. - В. К.) - придется продолжать играть роль друзей хашимитов и поддерживать дипломатические сношения с хиджазским правительством... Если же события повернутся иначе и ваххабиты возьмут Джидду и изгонят из "святой земли" хашимитов, тогда нам придется оформить Ваше пребывание в Хиджазе на новом титуле... Всякая возможность остаться и сохранить, таким образом, базу (советского присутствия. - В. К.) в Аравии должна быть, конечно, Вами учтена и использована" 6 .
Выполняя указания Чичерина, Хакимов совершил поездку в Мекку, где сумел встретиться с Ибн Саудом. В своем письме Хакимову от 19 июля 1925 г. Чичерин высоко оценил результаты этой встречи. "Столь удачно организованная и проведенная Вами поездка в Мекку, - писал Чичерин, - значительно обогатила нашу информацию о действительном положении Ибн Сауда и его намерениях. С точки зрения установления некоторого контакта с Саудом эта поездка также дала хороший результат" 7 .
В том же письме Чичерин поставил перед миссией Хакимова в Аравии новые, более широкие задачи: "Перспективы арабско-турецкого сотрудничества... нас очень интересуют, и нам очень хотелось бы получать от Вас возможно более полную информацию... по этому вопросу... Необходимо провести предварительную подготовку связи с имамом Яхья (правителем Йемена. - В. К.). Вам на месте виднее, как это сделать... Особенно интересует нас вопрос о том, нельзя ли через посредство отдыхающих в Эритрее наших сотрудников (консульство в Джидде. - В. К.) установить контакт с Абиссинией (Эфиопией. - В. К.) и позондировать неофициально почву, как отнеслось бы абиссинское правительство к вопросу о возобновлении сношений и посылке нашего агента (дипломатического представителя. - В. К.) в эту страну". Одновременно Чичерин критиковал Хакимова за то, что его доклады в наркомат иностранных дел СССР "не уделяют достаточно внимания взаимоотношениям между Ибн Саудом и имамом Яхья" 8 .
В декабре 1925 г. войска Ибн Сауда заняли Джидду, а в начале 1926 г. он принял титул "короля Хиджаза, султана Неджда и присоединенных областей", основав государство, которое позднее (с сентября 1932 г.) стало именоваться Королевством Саудовская Аравия. 16 февраля 1926 г. Советский Союз первым признал новое государство на Аравийском полуострове. В этот день дипломатический агент и генеральный консул СССР в Хиджазе К. А. Хакимов с риском для жизни, лично управляя автомобилем с советским флажком на капоте, сумел под обстрелом преодолеть через пустыню расстояние от Джидды до лагеря Ибн Сауда и вручить ему официальную ноту, в которой говорилось: "Правительство СССР, исходя из принципа самоопределения народов... признает Вас королем Хиджаза, султаном Неджда и присоединенных областей. В силу этого Советское правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических отношений с Правительством Вашего Величества". В ответной ноте Ибн Сауд выразил свою "полную готовность к отношениям с правительством СССР и его гражданами, какие присущи дружественным державам" 9 .
Позиция правительства СССР, первым признавшего государство Ибн Сауда, имела важное значение для укрепления международного положения Саудовской Аравии. Как сообщил в Москву К. А. Хакимов, советское признание побудило Англию и другие державы тоже признать Ибн Сауда. "Признание Англии, носившее довольно поспешный характер, - писал Хакимов, - можно рассматривать даже как вынужденное" 10 .
К. А. Хакимов проработал в Хиджазе четыре года. Он стал хорошо известен в различных слоях населения Аравии, арабы называли его Керим-бей. Его работой был доволен и нарком Чичерин. Как свидетельствуют недавно опубликованные документы из Архива внешней политики СССР, сообщения Хакимова о происходивших в королевстве Ибн Сауда событиях, международных отношениях и политике других государств в этом регионе внимательно изучались и анализировались в наркомате иностранных дел СССР. В чичеринских оценках работы Хакимова мы часто встречаем выражения: "совершенно верно"; "Ваши (Хакимова. - В. К.) практические замечания... будут нами приняты во внимание" и т. п. 11 Это ли не признание подлинного профессионализма, которого достиг К. А. Хакимов, занимая свой дипломатический пост в Джидде!
В сентябре 1928 г. в Джидду на смену отозванному оттуда К. А. Хакимову прибыл новый дипломатический агент и генеральный консул СССР Н. Т. Тюрякулов, а Хакимов был назначен представителем Ближневостокторга СССР в Йемене. Как пишет историк И. П. Сенченко, "производя такую "рокировку", советское правительство, судя по всему, руководствовалось соображениями широкого порядка - исходило из того, что К. А. Хакимов сможет не только укрепить позиции СССР в Йемене, как он это сделал в Саудовской Аравии, но и содействовать урегулированию отношений йеменского имама Яхья с Ибн Саудом и тем самым еще больше повысить их заинтересованность в Советском Союзе" 12 .
В письме М. И. Калинина имаму Яхья от 30 апреля 1929 г. сообщалось о ратификации ЦИК СССР советско-йеменского договора о дружбе и торговле от 1928 г. и готовности советского правительства "содействовать развитию и укреплению дружественных связей, установленных этим договором". "Доставивший Вам это письмо гражданин Керим Хакимов, - писал Калинин, - пользуется нашим полным доверием, и я прошу иметь полную веру в то, что он будет иметь честь излагать от имени Правительства Союза Советских Социалистических Республик. Рекомендуя его Вам, надеюсь, что он будет пользоваться полной благосклонностью Вашего Величества" 13 .
В Йемене К. А. Хакимов проработал немногим более двух лет, с середины 1929 г. по январь 1932 г. Однако за этот небольшой срок им было немало сделано для развития и укрепления советско-йеменских связей. В 1990 г. посол СССР в Йеменской Арабской Республике В. В. Попов, характеризуя работу К. Хакимова в Аравии, писал: "То, что сделал этот человек как дипломат, как представитель нашей страны, трудно переоценить. Именно в результате в значительной степени его личного вклада был заложен фундамент отношений молодого советского государства с арабским миром... Благодаря глубокому знанию истории, традиций, обычаев арабов, необычайному такту, умению расположить к себе людей, Хакимов пользовался у йеменцев и саудовцев огромным уважением... Арабским он владел превосходно, даже арабы поражались его умению столь глубоко, витиевато и чисто "по-арабски" излагать мысли. Читать написанные его рукой документы - одно наслаждение: так грамотно, так профессионально они написаны и такой сочный, выразительный язык. Он был вхож во дворцы, и его с радостью встречали бедняки в своих лачугах, его дом всегда был полон гостей - приходили и купцы, и приближенные королевской семьи, и простой люд" 14 .
Говоря по-современному, Хакимов был на редкость коммуникабельным человеком. Невысокий, с оспинами угольной пыли, въевшимися в кожу, пронзительным взглядом, он становился душой любой компании, хорошо пел, а в трудных ситуациях умел сохранять чувство юмора. В столице Йемена Сане долго помнили, как по вечерам он нередко брал скрипку и звуки прекрасных мелодий разносились по городу. Двери трехэтажного дома представительства Ближневостокторга были открыты не только для торговцев, но и для исламских богословов и священнослужителей, представителей арабской интеллигенции. Йеменцев принимали обычно на втором этаже, оставленном по традиции без окон. Там был расстелен ковер, и за кофе, чаем с непременными башкирскими лепешками, с кальяном, переходившим из рук в руки, велись неторопливые беседы с гостями. Все, кто знал К. Хакимова, говорили о нем как об исключительно добром и скромном человеке, мастере на все руки. За годы дипломатической работы в Аравии ему приходилось быть одновременно водителем и механиком, ремонтировать электростанцию и мастерить мебель.
Условия, в которых работали сотрудники первых советских миссий в Аравии (советская колония в Сане насчитывала всего человек десять), были очень тяжелыми: невыносимая жара, болезни, нехватка питьевой воды, продуктов питания. А вокруг - ХIII век в чистом виде!
В январе 1932 г. К. А. Хакимов отбыл из Йемена на родину, получив отзыв по болезни. 5 февраля он был уже в Москве, а вскоре ему пришлось выполнять новое дипломатическое поручение. В мае 1932 г. в СССР прибыла с визитом правительственная делегация Хиджаза, Неджда и присоединенных областей. Делегацию возглавлял сын Ибн Сауда, наместник Хиджаза эмир Фейсал, исполнявший обязанности министра иностранных дел. По указанию руководства НКИД Хакимов, как бывший советский представитель в Хиджазе, выехал встречать эмира на советско-польскую границу, на железнодорожную станцию Негорелое. По прибытии в Москву Фейсал в сопровождении Хакимова был принят М. И. Калининым в Кремле.
Решением от 8 октября 1932 г. ЦК ВКП(б) рекомендовал Хакимова на учебу в Институт красной профессуры, куда он был принят на отделение мирового хозяйства и мировой политики. В январе 1935 г. во время зимних каникул Хакимов приехал после долгих лет в родную Башкирию. Здесь, в Уфе, его застала весть о смерти В. В. Куйбышева, которому Хакимов был многим обязан в своей судьбе.