До Дона оставалось менее двух третей пути, но, кажется, никто из исследователей не применил здесь чисто военных методов: не прокатил по оставшемуся отрезку колесика курвиметра, не приложил хотя бы масштабной линейки… Если же проделать эту нехитрую операцию и сопряженные с ней, не менее сложные расчеты, то выясняется, что до Дона оставалось прошагать приблизительно 470 км или немногим больше, с учетом извилин шляха. Разделив это расстояние на 12 дней движения, получаем как раз двенадцать нормальных сорокакилометровых пеших переходов!
На это могут возразить, что была распутица, а, кроме того, на этом пути действительно предстояло переправляться через "многие реки" (верховья Самары, Торца, Кальмиуса, Миус и их многочисленные притоки), следовательно, скорость колонны не достигала расчетной. Но, с другой стороны, как мы выяснили выше, пехоты-то и не было, колонна была чисто конной, со скоростью движения не 5, а 7-12 км в час (шагом и, изредка, рысью), при суточных переходах 50-55 км. Конница и реки преодолевала быстрее, правда распутица, по крайней мере, до Кальмиуса, неминуемо должна была замедлять темп… В общем, как представляется, русскому войску, тем более конному, не составляло особого труда за этот промежуток времени достигнуть Дона.
Почему столь очевидных выводов не сделали уважаемые предшественники? По-видимому, их, как, возможно, и В.Н.Татищева, смутило то, что до перехода через Ворсклу войско двигалось значительно медленнее, чем должно было идти, по нашим расчетам после, освободившись от обоза. В самом деле, если вернуться к описанию начала похода, то переходы первых дней ограничены расстояниями от одного днепровского притока, до другого, а они колеблются от 25 до 34 км. Для этого есть несколько веских оснований. Во-первых, как всегда, какие-то отряды опаздывали и еще были на подходе. Ждать их уже не представлялось возможным, но и отрываться от них было нельзя. Во-вторых, чисто физически, кони, после периода зимнего стойлового содержания, еще не способны были к длительным переходам. Скакунам, как и людям, требовался некоторый период адаптации к возрастающим маршевым нагрузкам. Наконец, выйти на максимальную расчетную скорость мешал санный обоз.
Но почему же именно на Дон? Ведь и на Донце кочевала (летом!) половецкая группировка, и жизнь на старых салтовских городищах там действительно не замирала, а были и другие половецкие объединения. Прежде всего потому, что на Донец можно дойти всего за три перехода (до Змиева), или четыре (до Изюма) более не пересекая никаких рек, идя от Ворсклы водоразделом Мжи и Орели. Однако о торной дороге в этом направлении данных нет, в том числе и у К.В.Кудряшова, который в этом случае противоречит сам себе. Прибавим к этому известное изречение Б.А.Рыбакова, о том, что войска на дальние расстояния могли передвигаться по степи только по дорогам. К тому же трудно представить, что в такой опасной близости от русской границы могли бы находиться зимние становья крупнейших половецких группировок. К этому следует еще добавить и ряд предполагаемых, но достаточно очевидных и конкретных исторических обстоятельств.
На наш взгляд выбор этого направления объяснялся рядом причин. Одни из половецких орд были уже обескровлены нанесенными ударами, другие условно замирены заключенными русскими князьями брачными союзами, но сердце Дикого Поля находилось на Нижнем Дону и побережье Азовского моря, в средоточии торговых путей, там, где археологами зафиксирована максимальная плотность половецких памятников, в том числе и святилищ, приурочиваемых специалистами к местам зимовок. К тому же, хорошо известно, что половцы уходили зимовать на юг, к теплым морским берегам, а весной совершали сезонные переходы к местам своих летних кочевий. Исходя из всего вышеизложенного, можно предположить, что именно здесь располагались ставки наиболее могущественных ханов, по-видимому, остававшихся и наиболее опасными противниками. Наконец, появление в этом регионе русского войска и разорение ханских ставок должно было безотказно сработать на осуществление главной задачи – собрать против себя всех половцев, сколько их есть от Днестра до Волги, заставить ожесточенно сражаться и нанести им здесь максимальный урон.
Как мы уже отмечали выше, полностью достичь этой цели не удалось, несмотря на то, что был совершен неслыханный доселе подвиг, проявлен массовый героизм. Понесенные потери оказались для половцев не столь уж значимы. То, что силы противника еще не были сломлены, а шок от пережитого прошел у степняков удивительно быстро, видно из их попытки в 1113 г., сразу же после смерти Святополка Изяславича, проверить на прочность русскую границу. Тогда Аепа и Боняк с крупными силами подошли к городку Вырь и попытались его штурмовать, но сразу же бежали, едва узнав о выступлении войск Владимира Всеволодовича и Олега Святославича с сыновьями.
Таким образом, значение рассмотренного похода для отечественного военного искусства заключается не столько в достигнутых результатах, которые более относились к области военной психологии, сколько в полученном опыте. Дальнейшее осмысление результатов походов 1109 и 1111 г. положило начало новой традиции. Привело поначалу к простому повторению подобных и еще более дальних походов (в 1116, 1120, 1129 и др. гг.), что, собственно, и заставило половцев бросить насиженные благодатные места кочевок и искать спасения за Кавказским хребтом, на Балканах, на Яике. Наконец, когда миновала полоса усобиц, практика, начало которой было положено при Мономахе, была усовершенствована последователями его полководческой школы, прочно войдя в копилку русского боевого опыта.
Подобные походы стали совершаться, главным образом, зимой. К концу 80-х годов было выявлено и на практике проверено, что в условиях снежной зимы половцы на зимовках абсолютно беспомощны. В конце концов, праправнук Владимира Мономаха, Роман Мстиславич, двумя победоносными зимними походами 1203 и 1205 гг., привел всю половецкую степь в абсолютную покорность, что способствовало, в самом скором времени, прекращению половецких набегов незадолго до появления в причерноморских степях монголов.
Список литературы
1.Скрынников Р.Г. История Российская. М.,1997.С.89; Плетнева С.А. Половцы. М., 1990. и др.
2. ПСРЛ. Т 1.Лаврентьевская летопись. Л., 1927. Стб. 277.
3. ПСРЛ.Т.1., Стб.279.
4. Там же. Стб.282.
5. ПСРЛ.Т.1.Стб.282.
6. ПСРЛ Т.2. Ипатьевская летопись. М.,1962.Стб. 260.
7. Татищев В.Н. История Российская. Т.2. М-Л., 1963. С.126.
8. ПСРЛ. Т. 2. М., 1962. Стб.266.
9. ПСРЛ Т.2.Стб. 266.
10. ПСРЛ. Т.2. Там же.
11. Татищев В.Н. История Российская. М.-Л., 1963. Т.2, С. 126.
12. Кудряшов К.В. Половецкая степь. Очерки исторической географии. М., 1948. С.
13. Татищев В.Н. История Российская. Там же.
14. ПСРЛ.Т.2. Стлб. 266.
15. ПСРЛ. Т.2. Там же.
16. Татищев В.Н. История Российская. Там же.
17. ПСРЛ. Л., 1927. Т.1. Стлб. 289; ПСРЛ. Т.38. Радзивилловская летопись. М., 1989. С.103.
18. Алланиязов Т.К. Военное дело кочевников Казахстана. Алматы, 1998. С.67.
19. ПСРЛ. Т.1. Стлб. 251.
20. Там же.
21. ПСРЛ.Т.2.Стб. 266.
22. Сухарев Ю.В. Князья и княгини Русской земли. М., 2002. С. 79; Его же. Донской поход Мономаха // Родина. N 1997. С. 29; Его же. Борьба Руси с половцами // Энциклопедия для детей. История России. М. "Аванта+". 1997. Т.5. С.158. и др.
23. Татищев В.Н. История Российская. Там же.
24. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. 2-3. М.,1991. С.86.
25. Кудряшов К.В. Указ. Соч. С..
26. Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества. М., С.459 и др.
27. Сырнев И.П. Путь Игоревой рати. М.,1996..
28. Сухарев Ю.В. Князь Игорь // Московский журнал. 2000. N11. С.15; Его же. Князья и княгини Русской земли… С.171.
29. Староруськi киiвськi i галицько-волинськi лiтописи: Острозький список (Хлебнiковський) i список Четвертинського (Погодiнський). Украiнський Науковий Iнститут. Harward., 1990. С.124.