13 апреля гарнизон произвел крупную вылазку, в отражении которой Лефевру пришлось принять личное участие. 51-летний маршал приказал бить сигнал “в атаку!” и крикнул солдатам: “Рысью, марш!”, затем: “Галопом!”, спустя мгновение: “В карьер, марш!” Одним броском войска вернули редут, но шедший вместе с французами саксонский батальон, двигавшийся намного медленнее, понес большие потери. Вечером того же дня один гренадер сказал на биваке: “Маршал смелый человек, но он принимает нас за лошадей”, на что тот тут же воскликнул: “Именно так! Нужно быть храбрыми, как
люди, и быстрыми, как лошади. Посмотрите на мужественных саксонцев, как они бесстрашно бросились в атаку! Но их офицеры старые и медлительные кретины, разучившиеся быстро передвигаться по полю боя. Поэтому их потери в три раза больше наших”30. Подобные фразы Лефевра вызывали, наряду с его невиданным самопожертвованием, неподдельное восхищение солдат маршалом. Наполеон прекрасно знал о подвигах Лефевра и не случайно во время осады Данцига записал в 71-м бюллетене Великой армии (от 19 апреля 1807): “Маршал Лефевр сражается с пылом юноши”. Вместе с тем Наполеон лично сообщил маршалу: “Грудь ваших гренадер, которых вы бросаете повсюду в бой, не опрокинут стены Данцига. Пусть ваши инженеры делают свое дело…”31.
Тем не менее осада затягивалась, и Лефевр неоднократно просил подкрепления у Наполеона, отправившего вскоре под Данциг дивизии Ланна и Мортье. Ситуация для Лефевра резко осложнилась, когда 11 мая в 5 км от города высадился 8-тыс. русско-прусский отряд во главе с генералом Н. М. Каменским. При одновременной атаке гарнизона и деблокировавших войск Лефевр мог оказаться в роли окруженного. К счастью для Лефевра, во-первых, Каменский атаковал только через четыре дня; во-вторых, Калькройт проявил странную пассивность, не подкрепив атаки Каменского; в-третьих, 12 мая к Лефевру прибыл Ланн с войсками, включая гренадер Удино. Несмотря на упорство боев 15 мая, все попытки Каменского помочь Данцигу окончились ничем. 21 мая к Лефевру подошли части корпуса Мортье, и в итоге под Данцигом Наполеон сосредоточил 20 – 25 тыс. человек.
Положение Калькройта складывалось критическое: пороху оставалось на 6 дней активной обороны, увеличивалось дезертирство, особенно среди поляков из Пруссии. Лефевр приготовился к генеральному штурму. Учитывая сложившиеся обстоятельства, Калькройт 24 мая ответил согласием на предложение Лефевра о капитуляции. 27 мая Лефевр совершил торжественный въезд в крепость32. 10 сентября 1807 г. Наполеон присвоил маршалу титул герцога Данцигского, первого герцога во всей военной элите.
Спустя год после взятия Данцига Лефевр лишний раз продемонстрировал отсутствие политической интуиции. На торжественной церемонии 26 мая 1808 г. по перезахоронению сердца маршала Франции и военного инженера С. Лепретра де Вобана (1633 – 1707) в Дом инвалидов Лефевр, уполномоченный возложить лавовый венок на сосуд с сердцем, произнес речь, где, в частности, заявил: “Поклянемся на сердце Вобана в верности нашему императору и его династии”, вызвавшую замешательство у организатора церемонии военного министра генерала А. -Ж. -Г. Кларка и других официальных лиц. Во-первых, речь как будто шла о необходимости повторения новой клятвы верности императору; во-вторых, слова Лефевра о клятве императору звучали странно над сердцем маршала, служившего Людовику XIV, то есть представителю Старого порядка, уничтоженного Революцией 1789 года. Тем не менее, Наполеон никак не отреагировал на своевременно доведенные до него протесты Кларка. Вероятно, Наполеон даже не захотел участвовать в обсуждении абсурдного заявления герцога Данцигского, будучи полностью уверенным в верности ему маршала. Наверное, не случайно после 1 сентября 1809 г. Лефевра выбрали Великим Мастером масонской ложи “Ордена Христа”, проповедовавшей полную преданность императору33.
После завершения кампании 1807 г. и подписания Тильзитского мира осенью 1808 г. Наполеону потребовалось лично вмешаться в дела французов на Пиренейском полуострове. Поэтому для борьбы против испанцев и англичан с осени 1808 г. Наполеон начал перебрасывать новые войска к франко-испанской границе, в том числе 4-й корпус Лефевра. В Испании Лефевру,
в отличие от некоторых маршалов, придется повоевать не очень долго, менее четырех месяцев: с октября 1808 г. до января 1809 года. За этот период Лефевр успел дать испанским войскам несколько боев и сражений. При этом в течение недолгих боевых действий он успел наделать тактических ошибок: в сражении при Дуранго (31 октября), вместо производства диверсии маршал бросился вперед, благодаря чему испанцы, занявшие выгодные оборонительные позиции, смогли уйти не только от него, но и от Наполеона, намеревавшегося ударить им в тыл. В другом случае, вместо защиты Мадрида вместе с Виктором, герцог Данцигский по собственной инициативе ринулся на Саламанку в надежде на окружение английских войск, которых там уже не было34.
В начале 1809 г. Наполеон узнал о начале новой войны с Австрией и срочно выехал из Испании во Францию, оттуда – на новый театр военных действий. С собой он взял нескольких военачальников, в том числе Лефевра, которому доверил 7-й (баварский) армейский корпус в 30 тыс. человек. Во главе корпуса Лефевр принял участие в главных событиях апреля 1809 г., в том числе 20 апреля, в Абенсбергском сражении, где Наполеон вырвал стратегическую инициативу у эрцгерцога Карла и расколол его войска на две части. В один из моментов боя баварцы Лефевра под ударом австрийских улан смешались и стали отступать. Маршал спас ситуацию: с обнаженной саблей он верхом ворвался в середину строя баварцев и крикнул по-немецки: “Ни шагу назад, ребята! Император смотрит на вас!” Порядок был быстро восстановлен, и уланы отступили35.
Тем временем, с апреля 1809 г. в Тироле разгорелось антифранцузское восстание под руководством Андреаса Хофера. Наполеон, явно недооценивая решимость тирольцев, действовавших в привычных условиях горного театра военных действий, отправил против них в середине мая 1809 г. Лефевра, при котором продолжал службу его сын, эскадронный командир (шеф эскадрона) Лефевр, две баварские дивизии. 19 мая Лефевр занял Инсбрук, столицу Тироля и центр восстания. Однако Хофер продолжал оказывать упорное сопротивление и нанес несколько поражений отдельным частям Лефевра, заставив маршала оставить Инсбрук. В июле, после заключения Наполеоном с австрийцами перемирия в Цнайме, началась новая кампания герцога Данцигского против Хофера. Во главе 20-тыс. корпуса Лефевр 30 июля снова занял Инсбрук. 5 августа он выступил к Штерзингу. Почти сразу же Лефевр потерпел ряд мелких поражений от тирольцев и снова был вынужден отступать к Инсбруку. 13 августа состоялось 3-е сражение при Бергизель, под Инсбруком, одно из самых значительных в Тирольской кампании 1809 г. (иногда его называют сражением при Штайнахе). Усилившемуся Лефевру до 20 тыс. чел. противостояло 15 тыс. тирольцев с Хофером. В ходе сражения, длившегося в течение всего дня, Лефевр понес небольшие потери (350 чел.), но опасаясь окружения в горах, спешно отступил в Инсбрук, а затем практически ушел из Тироля. 14 августа Хофер занял Инсбрук. Недовольству Наполеона в адрес Лефевра, неспособного справиться с “крестьянскими бандами” не было границ36.
В составе Великой армии в 1812 г. Лефевр командующим Старой гвардии пересек Неман и вошел в Россию, но не участвовал в боях. Скорее всего, он чаще требовался Наполеону как символ преемственности воинской славы эпохи Революции и Первой империи, ибо перед Русской кампанией Наполеон советовался с Бертье о целесообразности привлечения в поход герцога Данцигского. Одним из первых 14 сентября Лефевр вошел в Москву, где безуспешно пытался навести дисциплину среди солдат Старой гвардии, грабивших город37. Нескольких мародеров среди гвардейцев Лефевр для острастки отправил в армию, откровенных грабителей – расстрелял.
Во время отступления из России герцог Данцигский показал себя настоящим отцом и другом солдат. Вместе с ними он покрывал сотни километров по бескрайним снежным равнинам. Обращаясь к отставшим и изнуренным солдатам, валившимся с ног от усталости, он заставлял их сгруппироваться, дабы лучше сопротивляться усталости и холоду. Однако “папашу Лефевра”, чем ближе к Неману, уже никто не слушался. Когда в Вильно, посредине улиц, забитых зарядными ящиками, повозками, передками, фурами, Лефевр с белой от снега бородой и маршальским жезлом в руке пытался приободрить гвардейцев, в ответ один егерь процедил сквозь зубы: “Заткнись, старая скотина! Если нам и суждено подохнуть, то рано или поздно мы все отправимся на парад к Всевышнему!”38.
28 декабря 1812 г. полностью обессиленный Лефевр, едва способный стоять на ногах почти в буквальном смысле этого слова, не зная о судьбе сына, обратился с донесением к Бертье за разрешением императора вернуться ему в Париж. Не получив ответа, Лефевр повторил свою просьбу 4 января, после чего получил согласие, оставив командование на генерала Ф. Роге. 57-летний маршал, полностью деморализованный и уставший, уехал лечиться в свои земли в Комбо. Он был настолько слаб, что кампания 1813 г. прошла без его участия.
В следующем году началась новая кампания, на территории Франции. 25 января 1814 г. Наполеон выехал в армию; 26 января, по его приказу, Лефевр выехал в Шалон, в императорскую штаб-квартиру. Во время кампании Лефевр, невзирая на свои 58 лет, предоставил Наполеону новые доказательства храбрости и мужества. Например, при Шампобере (10 февраля), где под ним убили лошадь, при Монмирайле (11 февраля), при Монтро-фот-Йонна (18 февраля). Так, в сражении при Монмирайле Лефевр возглавил атаку двух батальонов Старой гвардии. При Монтро Лефевр по приказу Наполеона, для поддержания атаки кавалерийской бригады генерала Ж. -А. -А. Делора по сохранению двух важных мостов, лично возглавил три дежурных эскадрона императорского конвоя с группой штабных офицеров. Капрал-гвардеец Ж. -Р. Куанье вспоминал о маршале в тот день: “Он так яростно сражался, что пена выступала у него на губах”39.