Судя по содержанию еще одного письма одного из основоположников Московского религиозно-философского общества В.Ф. Эрна от 2 апреля 1905 года свою роль руководители МРФО видели прежде всего в обеспечении условий для свободного выступления с докладами и их широкого публичного обсуждения [5: с. 67].
Представительство заседаний МРФО было неоднородным. В письме, адресованном А.В. Ельчанинову, В.Ф. Эрн сообщал о том, что на открытие Общества собирались представители духовенства, «рабочие-радикалы и профессора» [5: с. 67]. Опираясь на сведения одного из писем С.Н. Булгакова от 10 февраля 1911 года, можно говорить о том, что аудитория публичных заседаний достигала 400-500 человек (РГАЛИ. Ф. 427. Ед. хр. 2689. Л. 5). К сожалению, не представляется возможным назвать этих людей поименно. Вместе с тем удается констатировать, что среди посетителей публичных заседаний были студенты [6: с. 104], с определенной степенью периодичности публичные заседания посещали и члены Братства взыскующих христианского просвещения, и поэты-символисты, и христианские социалисты [5: с. 22]. М.К. Морозова вспоминала о том, что благодаря Московскому религиознофилософскому обществу «все московские философы» [6: с. 104] могли встретиться с некоторыми своими зарубежными коллегами. На основе материалов периодической печати, информирующих тогдашнюю образованную публику о деятельности МРФО [8: с. 15], несмотря на значительное количество посетителей публичных заседаний, достигавшее нескольких сотен человек, вступали в дискуссию не более десятка, остальные же предпочитали роль слушателей.
Для МРФО не было характерно единство, отношения внутри общества были разными: между М.К. Морозовой и Е.Т. Трубецким развивались любовные отношения, В.Ф. Эрн и В.П. Свенцицкий — соавторы и духовно близкие друзья, совместно снимали одну квартиру [4: с. 31]. Лучшим другом С.Н. Булгакова был А.С. Глинка-Волжский, которому адресована большая часть из сохранившихся писем Сергея Николаевича. Вместе с тем довольно сложными были взаимоотношения между С.Н. Булгаковым и Н.А. Бердяевым; Е.Н. Трубецким и С.Н. Булгаковым.
В июле 1912 года в личной переписке с А.С. Глинкой С.Н. Булгаков признавался: «...общество некому вести» [5: с. 475]. Очевидно, что одним из факторов, определивших данную ситуацию, стала ссора между С.Н. Булгаковым и Н.А. Бердяевым. Интересно, что в одном из писем жене в мае 1913 года В.Ф. Эрн дал С.Н. Булгакову следующую характеристику: «...сух и холоден, неотзывчив и до него не доберешься» [5: с. 528]. Можно предположить, что стремление С.Н. Булгакова к единоначалию в управлении Обществом отторгало от него коллег. В результате сложившейся неблагоприятной межличностной обстановки внутри Общества Сергей Николаевич жаловался на то, что работать ему «становится все труднее» [5: с. 475]. Однако сам С.Н. Булгаков воспринимал положение дел по-иному, сетуя на то, что лишь он один вкладывал в организацию работы Общества свою душу, остальные же члены Общества не хотели обременять себя рутиной [5: с. 475]. Кроме того, важно помнить о том, что по уставу статус председателя был выборным, но при этом С.Н. Булгаков оставался «бессменным членом Совета» [3: с. 261] с 1906 по 1918 год.
Таким образом, фундаментальным принципом функционирования МРФО изначально являлась его идейно-политическая открытость, плюрализм мнений и оценок. Каких-либо идеологических ограничений для участия в публичных заседаниях не существовало, благодаря чему Общество стало своеобразной площадкой для интеллектуальных споров и духовного поиска. Становится понятным, что Общество не было лишено административного центра, но вместе с тем порядки в нем оставались довольно демократичными, особенно относительно публичных заседаний. МРФО не имело единой программы и создавалось именно для поиска, создания и дальнейшего практического воплощения в жизнь цельной общественно-политической концепции приверженцев философского наследия Владимира Сергеевича Соловьёва. В силу того, что участниками данного предприятия изначально стали люди принципиально разного мировоззрения, которые рассматривали свое участие в работе Общества как возможность продвижения собственных взглядов, поиск единой идейной платформы данного объединения в известных большинству читателей исторических событиях не имел перспективы.
Список литературы
Белый А. Из воспоминаний о русских философах // Минувшее. 1992. Вып. 9. С. 340-361.
Белый А. Начало века. Воспоминания. Т. II. М.: Художественная литература, 1990. 687 с.
Булгаков С.Н. Автобиографическое письмо С.А. Венгерову // Исследования по истории русской мысли. 2000. Год 2000-й. С. 261-270.
Вишняк М. Дань прошлому. Нью-Йорк.: Изд-во им. Чехова, 1953. 409 с.
Кейдан В. На пути к граду земному // Взыскующие града: хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М.: Языки русской культуры, 1997. 752 с.
Морозова М.К. Мои воспоминания // Наше наследие. 1991. № 6. С. 104-132.
Морозова Я.В. Московское религиозно-философское общество памяти Владимира Соловьёва: вопросы возникновения // Вестник РХГА. 2008. № 2. С. 3-17.
Московское Религиозно-философское общество памяти Вл. Соловьёва // Народ. 1906. № 1. С. 15-18.
Носов А.А. От «соловьёвских обедов» к религиозно-философскому обществу // Вопросы философии. 1999. № 6. С. 85-98.
Религиозно-философское общество в Москве // Книжный вестник. 1906. № 10. С. 12-14.
Соболев А.В. К истории Религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьёва // Историко-философский ежегодник - 92. 1992. С. 102-115.