Стремясь воссоздать движущуюся панораму народной жизни во всей ее полноте, Некрасов использует и все богатство народной культуры, все многоцветье устного народного творчества. Но и фольклорная стихия в эпопее выражает постепенный рост народного самосознания: сказочные мотивы "Пролога" сменяются былинным эпосом, потом лирическими народными песнями в "Крестьянке", наконец, песнями Гриши Добросклонова в "Пире - на весь мир", стремящимися стать народными и уже частично принятыми и понятыми народом. Мужики прислушиваются к его песням, иногда согласно кивают головами, но последнюю песню "Русь" он еще не спел им. А потому и финал поэмы открыт в будущее, не разрешен:
Быть бы нашим странникам под родною крышею,
Если б знать могли они, что творилось с Гришею.
Но странники не услышали песни "Русь", а значит, еще и не поняли, в чем заключается "воплощение счастия народного". Выходит, Некрасов не допел свою песню не только потому, что смерть помешала. Песни его не допела в те годы сама народная жизнь. Более ста лет прошло с тех пор, а песня, начатая великим поэтом о русском крестьянине, все еще допевается. В "Пире" лишь намечен проблеск грядущего счастья, о котором мечтает поэт, сознающий, сколь много дорог впереди до его реального воплощения. "Незаконченность" "Кому на Руси жить хорошо" принципиальна и художественно значительна как признак народной эпопеи.
"Кому на Руси жить хорошо" и в целом, и в каждой из своих частей напоминает крестьянскую мирскую сходку, которая являлась наиболее полным выражением демократического народного самоуправления. На такой сходке жители одной или нескольких деревень решали все вопросы совместной, мирской жизни. Сходка не имела ничего общего с современным собранием. На ней отсутствовал председатель, ведущий ход обсуждения. Каждый общинник по желанию вступал в разговор или перепалку, отстаивая свою точку зрения. Вместо голосования действовал принцип общего согласия. Недовольные переубеждались или отступали, и в ходе обсуждения вызревал "мирской приговор". Если общего согласия не получалось, сходка переносилась на следующий день. Постепенно, в ходе жарких споров вызревало единодушное мнение, искалось и находилось согласие.
Вся поэма-эпопея Некрасова - это разгорающийся, постепенно набирающий силу мирской сход. Он достигает своей вершины в заключительном "Пире - на весь мир". Однако общего "мирского приговора" все-таки не происходит. Намечаются лишь пути к нему, многие первоначальные препятствия устранены, по многим пунктам обозначилось движение к общему согласию. Но итога нет, жизнь не остановлена, сходки не прекращены, эпопея открыта в будущее. Для Некрасова здесь важен сам процесс, важно, что крестьянство не только задумалось о смысле жизни, но и отправилось в трудный и долгий путь правдоискательства. Попробуем поближе присмотреться к нему, двигаясь от "Пролога. Части первой" к "Крестьянке", "Последышу" и "Пиру - на весь мир".
Первоначальные представления странников о счастье. В "Прологе" о встрече семи мужиков повествуется как о большом эпическом событии:
В каком году - рассчитывай,
В какой земле - угадывай.
На столбовой дороженьке
Сошлись семь мужиков...
Так сходились былинные и сказочные герои на битву или на почестен пир. Эпический размах приобретает в поэме время и пространство: действие выносится на всю Русь. "Подтянутая губерния", "Терпигорев уезд", "Пустопорожняя волость", деревни "Заплатова", "Дырявина", "Разутова", "Знобишина", "Горелова", "Неелова", "Неурожайка" могут быть отнесены к любой из российских губерний, уездов, волостей и деревень. Схвачена общая примета пореформенного разорения. Сам вопрос, взволновавший мужиков, касается всей России - крестьянской, дворянской, купеческой. Потому и ссора, возникшая между ними,- не рядовое событие, а великий спор. В душе каждого хлебороба, со своей "частной" судьбой, со своими житейскими целями, пробудился интерес, касающийся всех, всего народного мира. И потому перед нами уже не обыкновенные мужики со своей индивидуальной судьбой, а радетели за весь крестьянский мир, правдоискатели. Цифра семь в фольклоре является магической. Семь странников - образ большого эпического масштаба. Сказочный колорит "Пролога" поднимает повествование над житейскими буднями, над крестьянским бытом и придает действию эпическую всеобщность. В то же время события отнесены к пореформенной эпохе. Конкретная примета мужиков - "временнообязанные" - указывает на реальное положение "освобожденного" крестьянства, вынужденного временно, вплоть до полного выкупа своего земельного надела, трудиться на господ, исполнять те же самые повинности, какие существовали и при крепостном праве.
Сказочная атмосфера в "Прологе" многозначна. Придавая событиям всенародное звучание, она превращается еще и в удобный для поэта прием характеристики народного самосознания. Заметим, что Некрасов играючи обходится со сказкой. Вообще его обращение с фольклором более свободно и раскованно по сравнению с поэмами "Коробейники" и "Мороз, Красный нос". Да и к народу он относится иначе, часто подшучивает над мужиками, подзадоривает читателей, парадоксально заостряет народный взгляд на вещи, подсмеивается над ограниченностью крестьянского миросозерцания. Интонационный строй повествования в "Кому на Руси жить хорошо" очень гибок и богат: тут и добродушная авторская улыбка, и снисхождение, и легкая ирония, и горькая шутка, и лирическое сожаление, и скорбь, и раздумье, и призыв. Интонационно-стилистическая многозвучность повествования по-своему отражает новую фазу народной жизни. Перед нами пореформенное крестьянство, порвавшее с неподвижным патриархальным существованием, с вековой житейской и духовной оседлостью. Это уже бродячая Русь с проснувшимся самосознанием, шумная, разноголосая, колючая и неуступчивая, склонная к ссорам и спорам. И автор не стоит от нее в стороне, а превращается в равноправного участника ее жизни. Он то поднимается над спорщиками, то проникается сочувствием к одной из спорящих сторон, то умиляется, то возмущается. Как Русь живет в спорах, в поисках истины, так и автор пребывает в напряженном диалоге с нею.
Сказочный мир "Пролога" окрашен легкой авторской иронией: он характеризует еще не высокий уровень крестьянского сознания, стихийного, смутного, с трудом пробивающегося к всеобщим вопросам. Мысль народная еще не обрела в "Прологе" независимого существования, она еще слита с природой и выражается в действиях, в поступках, в драках между мужиками.
Идут, как будто гонятся
За ними волки серые,
Что дале - то скорей.
. . . . . . . . . . . .
Наверно б, ночку целую
Так шли - куда, не ведая...
Мужики живут и действуют, как в сказке: "Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что". И "баба встречная", "корявая Дурандиха", на глазах у мужиков превращается в хохочущую, над ними ведьму. А Пахом долго умом раскидывает по поводу того, что с ними случилось, пока не приходит к выводу, что леший "шутку славную" над ними подшутил.
В поэме возникает комическое сравнение спора мужиков с боем быков в крестьянском стаде. По законам эпоса, оно развертывается, как в гоголевских "Мертвых душах", но обретает еще и самостоятельный смысл. Корова с колокольчиком, отбившаяся от стада, пришла к костру, уставила глаза на мужиков,
Шальных речей послушала
И начала, сердечная.
Мычать, мычать, мычать!
Стихийной мощи и ограниченности спора вторит переполох в природе, которая, как в сказке, тоже участвует в лихой мужицкой перебранке-потасовке. На спорящих странников слетаются посмотреть семь филинов, с семи больших дерев "хохочут полуночники".
И ворон, птица умная,
Приспел, сидит на дереве
У самого костра,
Сидит да черту молится,
Чтоб до смерти ухлопали
Которого-нибудь!
Переполох нарастает, ширится, охватывает весь лес:
Проснулось эхо гулкое,
Пошло гулять-погуливать,
Пошло кричать-покрикивать,
Как будто подзадоривать
Упрямых мужиков.
С иронией относится поэт и к самой сути спора. Мужики еще не понимают, что вопрос, кто счастливее - поп, помещик, купец, чиновник или царь - обнаруживает ограниченность их представлений о счастье, которые сводятся к материальной обеспеченности. Встреча с попом в первой главе первой части поэмы наглядно проясняет, что своего, крестьянского понимания счастья у мужиков нет. Не случайно формулу счастья провозглашает поп, а крестьяне пассивно с ним соглашаются:
"В чем счастие, по-вашему?
Покой, богатство, честь -
Не так ли, други милые?"
Они сказали: "Так"...
Рассказ попа заставляет мужиков над многим призадуматься. Расхожая, иронически-снисходительная народная оценка духовенства обнаруживает свою поверхностность и неполноту. По законам эпического повествования поэт доверчиво отдается рассказу попа о жизни всего духовного сословия, он не торопится с развитием действия, давая возможность попу выговорить все, что лежит у него на душе. За этой доверчивостью и отзывчивостью скрывается и сам народ, наивно-простодушный, всепринимающий и многое понимающий своей сердобольной душой. За жизнью попа открывается жизнь России в ее прошлом и настоящем, в разных ее сословиях. Здесь и драматические перемены в дворянских судьбах: уходит в прошлое старая, патриархальная дворянская Русь, жившая оседло, в нравах и привычках близкая к народу. Пореформенное разорение разрушило вековые устои дворянской жизни, уничтожило старую привязанность к родовому деревенскому гнезду. Рассеялись дворяне по белу свету, усвоили новые привычки, далекие от русских нравственных традиций и преданий. В рассказе попа развертывается перед глазами смекалистых мужиков "цепь великая", в которой все звенья прочно связаны: тронешь одно - отзовется в другом. Драма русского дворянства порождает драму в жизни духовного сословия. В той же мере эту драму усугубляет и всероссийское пореформенное оскудение мужика: