Александр Блок – одна из самых трагических фигур в истории русской культуры. В его личной судьбе и в его творчестве отразилась судьба России и русской интеллигенции на рубеже веков. Трагическое мироощущение и отождествление личной судьбы с судьбой родины – вот, пожалуй, две главные черты его поэтического облика. Они определяют характер лирического героя блоковской поэзии, в том числе героя его любовной лирики. Тема любви является одной из ведущих в творчестве А. Блока, она даёт возможность поэту наиболее полно и искренне выразить душевные переживания, отношения со страшным для него миром, с людьми, своё мироощущение. Любовь для Блока – чувство сложное, неоднозначное, по-разному воспринимаемое им в различные периоды недолгой его жизни.
В начале своего творчества Блок не знал и не хотел знать реального мира, он, как символист, отрицал его.
Поэтому и любил поэт любовью серафима не женщину, а богиню, вносящую свет в мрачную жизнь. Смысл его существования – почти рабское служение непостижимой, недосягаемой Прекрасной Даме. Он даже не видит её глаз, её лица: “Она стройна и высока, всегда надменна и сурова”. Хотя поэт подозревает, даже знает, что Она вовсе не Лучезарная и не богиня, Она ему необходима именно такой:
Как ты лжива и как ты бела!
Мне же по сердцу белая ложь…
В ранней лирике Блока тема любви сливается с темой тоски, одиночества, недостижимости счастья. Ей сопутствует ожидание и предчувствие каких-то перемен:
Вхожу я в тёмные храмы,
Свершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцании красных лампад.
На лирического героя давит действительность, и он ищёт в любви не просто счастья, а отрыва от мира земного и перехода в светлый мир иной:
И тогда, поднявшись выше тлена,
Ты откроешь Лучезарный Лик.
И, свободный от земного плена,
Я пролью всю жизнь в последний крик.
Так писал юный Блок, не замечая окружающего, не зная людей, интуитивно отгораживаясь от страшного мира своей неземной любовью.
Подъём освободительного движения вывел поэта из состояния созерцательности, заставил пристально вглядеться в события окружающей жизни. Характер блоковского творчества начинает сильно меняться. Вместо храмов – кабаки, образ
Лучезарной богини распадается от столкновения с реальностью. Лирический герой прощается со своим прошлым:
Уж не мечтать о нежности, о славе,
Всё миновалось, молодость прошла!
Твоё лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.
Теперь поэта окружают обыкновенные мужчины и женщины с их земной любовью и её земными проявлениями. “Я забыл тебя”, признаётся он, обращаясь к Прекрасной Даме, но это не совсем так. На самом деле любовь к ней сохраняется, но приобретает ещё более трагический характер, так как страшный мир, неумолимая реальность врывается в судьбе людей, их отношения, их жизнь, рождает глубокое отчаяние.
Тем не менее, героинями стихотворений Блока становятся реальные женщины, часто отнюдь не идеальные:
Из хрустального тумана,
Из невиданного сна
Чей-то образ, чей-то странный…
(В кабинете ресторана за бутылкою вина.)
По-прежнему, как и в “Стихах о Прекрасной Даме”, всё связанное с образом любимой туманно. Но теперь её окружает не радостно льющийся свет, а метель и вьюга, цыганские песни и пляски, “дальних скрипок вопль туманный”. Это страшный мир навязывает свои законы и порядки:
А монисто бренчало, цыганка плясала
И визжала заре о любви.
Любовь в стихах этого периода предстаёт грязной, навязанной обузой. Поэт видит лишь унижение в земных проявлениях чувств. Поцелуи и объятия кажутся ему чем-то тяжким, низменным, поэтому “тесно дышать от объятий”. Отношения между мужчиной и женщиной полны какого-то пьяного бреда и лицемерия. Но лирический герой, как и другие, обречён на эту бессмысленную любовь. Она стала обязанностью, ведь в этом мире нет настоящего сильного чувства:
Я чту обряд: легко заправить
Медвежью полость на лету,
И, тонкий стан обняв, лукавать,
И мчаться в снег и темноту.
Сам поэт подчиняется правилам этой игры чувствами, сердцем человека. Он не ждёт, как прежде, неземного счастья от Лучезарной, он холоден и расчётлив. И поэтому рад, что такая любовь мимолётна:
Да, есть печальная услада
В том, что любовь пройдёт, как снег.
О, разве, разве клясться надо
В старинной верности навек?
Герои стихотворений Блока обречены порой на жестокость по отношению к любимой. Оттого тема любви человека в этом мире зла и страдания звучит очень мрачно и исполнена трагизма:
Я обречён в далёком мраке спальной,
Где спит она и дышит горячо,
Склонясь над ней влюблённо и печально
Вонзить свой перстень в белое плечо!
Поэту тяжко понимать гнусность, несуразность таких отношений. На него давит этот образ жизни. И Блок задумывается:
Чем ночь прошедшая сияла,
Чем настоящая зовёт,
Всё только – продолженье бала,
Из света в сумрак переход.
Но и теперь, рисуя бессмысленность и неприглядность любви, превращённой в страдание, невозможной в этом страшном мире, Блок хочет увидеть в ней светлое, радостное. Во сне или в пьяном бреду ему является нежный образ, лёгкий, как птица, и прекрасный, как звезда:
Из глубины невиданного сна
Всплеснулась, ослепила, засияла
Передо мной – чудесная жена!
В вечернем звоне хрупкого бокала,
В тумане хмельном встретившись на миг
С единственной, кто ласки презирала,
Я ликованье первое постиг!
Я утопил в её зеницах взоры!
Я испустил впервые страстный крик!
Даже свою прекрасную, полувоздушную Незнакомку встречает поэт каждый раз в кабаке. Поэтому он утверждает, как это ни жутко, что “истина в вине”. Горько это подтверждение окриков “пьяных чудовищ”, но в том страшном мире всё лучшее и светлое приходит именно в минуты оглушения вином.
Всё, что связано с Незнакомкой, олицетворяющей любовь и красоту, живёт особой таинственной жизнью: “вздохнули духи, задремали ресницы, зашептались тревожно шелка”. Сама она “берег очарованный и очарованная даль”, “звезда, мечтание”.
И это воспоминание о неземном, о прекрасном и возвышенном ещё более удручает. Ещё резче вырисовывается низменность отношений между людьми, пронзительнее звучат обвиняющие вопросы Блока: “Разве это мы звали любовью? Разве так суждено меж людьми?” Люди разучились любить, они не умеют выражать искренне и красиво свои чувства, они слишком далеки друг от друга, у них нет взаимного понимания. Не ищут люди своего счастья, а когда оно ускользает, так и не дойдя до человека, бессильно плачут и оглушают себя вином:
Я пригвождён к трактирной стойке:
Я пьян давно. Мне всё-равно.
Вон счастие моё – на тройке
В серебристый дым унесено…
Порой герои стихотворения Блока хотят сильных чувств, бросаются на их поиски, но всё напрасно. В этой жизни, этом страшном мире все чувства продажны, всё – игра. И человеку, начавшему игру против правил, остаётся только подчиниться им или удалиться. Человек оказывается бессилен, любовь давит его:
Любовью, грязью иль колёсами
Она раздавлена – всё больно.
И во всём виновен окружающий страшный мир, сковавший всех. Единицы восстают против него и погибают. Страшный мир проник в самое сильное и чистое чувство человека – любовь. Поэтому любовная лирика Блока столь пессимистична, в ней звучит обвинение этому миру:
Страшный мир! Он для сердца тесен!
В нём – твоих поцелуев бред,
Тёмный шорох цыганских песен,
Торопливый полёт комет!
Блок не мог отдаться этим чувствам. Любовь к женщине в страшном мире грязна. Поэтому все силы своей души, всё умение глубоко, до самозабвения, до слёз любить Блок обращает к России. Тема любви в лирике Блока, на мой взгляд, трансформируется в тему родины. Любовь к России просветлённая, она полна надежд и веры в счастье. В ней, в этой любви, находит лирический герой выход из страшного мира. Блок любит повторять, что всё его творчество о России. Не случайно поэтому так гармонично сливаются эти две темы, тема любви и тема родины, в его лирике. Россия – главная любовь поэта, именно она “как слёзы первые любви”, её мечтает видеть поэт счастливой. Поэтому даже в самые тяжёлые годы своей жизни, хотя страшный мир и отягощал это святое чувство, Блок сохранил любовь к России, с которой “и невозможное возможно”, которая не пропадёт и не сгинет никогда.