Однако его просветительские мечты были прерваны рассказом о том, каковы реальные струльдбруги: они избавлены от смерти, но не от старости. Лишённые памяти, впавшие в слабоумие, они влачат жалкое существование, спасением от которого была бы, увы, не дарованная им надежда умереть. Если тщетные потуги лапутянских академиков свидетельствовали о бессмысленности попыток восторжествовать над природой, то здесь нечто пострашнее – напоминание о том, как опасно уклоняться от естественного порядка вещей. Этот эпизод предваряет четвёртую часть романа, где на первый план выступает новая тема.
Наиболее последовательно в первых трёх частях Свифт вёл тему государства, демонстрируя разные варианты тирании и сопутствующего ей унижения человека. Это был ответ на просветительские мечты о власти разума, основы которой заложены в каждом человеке и потому должны восторжествовать в обществе. Затем к политической теме был добавлен мотив науки, подвергнутый жестокому пародированию. Теперь – в четвёртой части – пришло время окончательного размышления о человеке и его природе.
Гулливер попадает в страну гуигнгнмов, разумных и добродетельных лошадей (в самом их названии передан звук, напоминающий ржание). В услужении у них находятся гнусные человекоподобные твари — йэху (или еху — yahoo). Ещё один свифтовский неологизм, оставшийся в языке. Считают, что он возник путем слияния двух английских междометий — "yah!" и "ugh!", выражающих изумление, потрясение, отвращение. Такой и была первая реакция Гулливера, которому теперь предстояли самая трудная роль и самый жестокий урок.
До сих пор Гулливер наблюдал и описывал. Основной груз понимания был переложен на читателя, которому в гротескных образах предлагалось нечто знакомое, но в неожиданном ракурсе, с тем чтобы увидеть как бы впервые и понять. Теперь это должен был сделать сам Гулливер, при первой встрече не узнавший себя в йэху. Зато это сходство сразу же бросилось в глаза гуигнгнму, спасшему Гулливера от йэху и ставшему его хозяином.
При первой же возможности поближе рассмотреть йэху Гулливер в ужасе распознал в нём человека. Полнота сходства уменьшена тем, что тело Гулливера скрыто одеждой, которую в дальнейшем он предпочитает никогда не снимать. И всё же правда обнаруживается, когда, овладев языком, Гулливер сообщает хозяину сведения о своих согражданах и рисует нравы той страны, откуда он прибыл. Ранее узнавший в йэху человека, теперь он начинает понимать, что в людях с их алчностью, жестокостью, тщеславием, неопрятностью, похотью немало от йэху. Это и есть главное открытие, которое Свифт уготовил своему герою, сохранившему свой опыт и по возвращении в Англию: для Гулливера физически непереносимым сделалось общество местных йэху, и он отдыхал от него, ежедневно проводя не менее четырёх часов на конюшне.
Свифт вновь гротескно перевернул ситуацию: лошадь стала "мыслящей", а человек лишился разума, без света которого в отчётливой отвратительности проступили все другие его свойства. Гуигнгнм разумнее и добродетельнее в своей близости к природе: со своими вегетарианскими привычками, с непререкаемостью закона, объединяющего всех особей в родовое сообщество.
А в каком отношении к природе стоит йэху — быть может, ещё ближе? Может быть, это и есть естественный человек (tabula rasa), уже описанный Локком, и не за горами то время, когда он будет воспет Руссо? Если это и естественный человек, то взятый совсем не с тем нравственным знаком, который был готов выставить ему Локк. Скорее йэху – напоминание в духе протестантской веры о том, что из-за своего первородного греха человек лишился изначально благой природы, испортил её и должен впредь искупать содеянное. А если человек не уяснит этого, то в своём развитии лишь усугубит изначальную греховность, окончательно превратившись в йэху, происшедших, как полагает Гулливер, от пары некогда заброшенных на остров англичан.
Таково предупреждение Свифта просветительской философии, верящей в нравственность и разумность человека. Он же полагал, что человек ещё не заслужил считаться существом разумным (animal rationale). В лучшем случае – способным к разумности (rationis capax).
Для самого Свифта «Путешествия Гулливера» – вершина, за которой быстро наступает приближение жизненного конца. В 1727году он окончательно покидает Англию, где ему так и не нашлось места. В следующем году в Дублине умирает Эстер Джонсон, некогда его воспитанница в доме Темпла, оставшаяся подругой-собеседницей на всю жизнь, под именем Стеллы бывшая адресатом его дневника, который в виде писем доктор Свифт вёл для неё, будучи в Лондоне (1710—1714).
В 1731году написаны «Стихи на смерть доктора Свифта», в которых сам Свифт едко предвидел, кто и как почтит его кончину. Он не предвидел лишь одного – исхода своей долгой болезни, в 1742году поразившей его слабоумием и беспамятством. Печальный конец для могучего ума, насквозь видевшего свою эпоху. И, быть может, логичный финал для того, кто так ясно чувствовал слабость, хрупкость человеческого разума.
Проверка памяти
Имена: Темпл, Бентли, Болингброк, Уолпол, Ньютон.
Страны: Лилипутия, Бробдингнег, Лапута, Бильнибарби, Лагнегг, Глаббдобдриб.
Персонажи: пчела, паук, Эзоп, Мартин, суконщик, Симпсон, лилипут, струльдбруг, йэху, гуигнгнм.
Круг понятий
СатирическаяманераСвифта
| остроумие | мистификация |
| иносказательность | гротеск |
Вопросы
Какую позицию занимает Свифт в споре между "древними" и "новыми"?
Предпочитает ли Свифт вести рассказ от собственного лица или прячется за маской повествователя?
Какими средствами Свифт создаёт иллюзию подлинности происходящего в рассказе о путешествии Гулливера?
Что такое гротеск? Что даёт Свифту смещение реального масштаба как приём сатирического изображения современности?
Какие просветительские проблемы становятся предметом наиболее пристального обсуждения в «Путешествиях Гулливера»?
Тексты
Англия в памфлете. Английская публицистическая проза начала XVIIIвека / Сост., предисл., коммент. И.О. Шайтанова. М., 1987.
СвифтДж. Памфлеты / Под ред. М.П.Алексеева и Е.И.Клименко. М., 1955.
СвифтДж. Избранное / Сост., коммент. В.Рака и И.Чекалова. Л., 1987.
Литература
ЛевидовМ. Путешествие в некоторые отдалённые страны… М., 1939 (неоднократно переиздавалась).
МуравьёвВ. Джонатан Свифт. М., 1968.
ВЕЛИКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Дэниел Дефо (1660—1731). «Робинзон Крузо»
Этот роман читали все. Но даже тот, кому не довелось его прочесть, знает, о ком он: о человеке, который выжил на необитаемом острове. Пережив кораблекрушение, английский моряк Робинзон Крузо перевёз с ещё не затонувшего судна всё самое необходимое для жизни, построил жилище, научился выращивать зерно и печь хлеб, не забыл язык и законы человеческого общежития и сделал всё, чтобы воспитать дикаря-людоеда Пятницу добрым христианином.
Но все ли помнят, что в романе предшествовало необитаемому острову и было после него? Куда и зачем направлялся Робинзон, когда его настигла буря? Как сложилась его жизнь по возвращении на родину, которую он покинет для новых странствий?.. Позвольте, каких ещё странствий – о них ничего нет в романе! Нет, если считать, что роман состоит из одной части, безусловно, наиболее популярной, но отнюдь не единственной. Её полное название звучит так: «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего 28 лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля, кроме него, погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим» (пер. М.А.Шишмарёвой и З.Н.Журавской, под ред. А.Франковского).
Прошло всего несколько недель после того, как в конце апреля 1719года эта часть увидела свет, когда в августе последовали: «Дальнейшие приключения...» А год спустя появилась третья часть: «Серьёзные размышления, сопутствующие жизни и удивительным приключениям Робинзона Крузо с видением ему ангельского мира» (1720).
В названии всех трёх частей – неизменное указание, свидетельствующее о подлинности рассказа: "Написано им самим". Однако читательское доверие и интерес убывали от части к части. Сложилось даже мнение, что Дефо неэкономно эксплуатировал успех своего героя, продолжая его историю, которая по первоначальному замыслу не должна была выйти за пределы одной книги. Вторая часть известна менее, чем первая, издаётся редко, хотя для русского читателя она представляет несомненный интерес уже тем, что последнее путешествие Робинзона приводит его в Россию, которую он пересекает от китайской границы до Архангельска. Третья же часть почти забыта, а на русский язык никогда не переводилась.
Едва ли кто-нибудь усомнится в том, что Дефо, создатель современной прозы, остросюжетной и занимательной, знал, как увлечь читателя. Если он собирался заработать на успехе первой части романа, то зачем так решительно изменил сюжет в третьей, от удивительных приключений перейдя к "серьёзным размышлениям"? Быть может, стоит с боRльшим доверием отнестись к автору и не забывать о том, что его роман состоит из трёх частей и все три необходимы, чтобы понять судьбу героя, одного из самых популярных в мировой литературе.
История о человеке на необитаемом острове не была придумана Дефо. О таких случаях повествовали многие предания, легендарные и подлинные. Ближайшим источником для романа послужила судьба моряка Александра Селькирка. Участник экспедиции адмирала Уильяма Дампьера, он поссорился с капитаном судна и в 1704году попросил высадить его на одном из тихоокеанских островов архипелага Хуан-Фернандес. Прошло 4года и 4месяца, прежде чем капитан Вудс Роджерс забрал Селькирка. И Дампьер, и Роджерс рассказали об этом в своих путевых записках, тогда же изданных, а свидетельство Роджерса появилось и отдельной брошюрой «Превратности судьбы, или Удивительные приключения Александра Селькирка, написанные им самим». Те, кому не удалось познакомиться с этими книгами, могли прочесть эссе о Селькирке в журнале Ричарда Стила («Англичанин», 1713).