“Детские”рассказыА.Платоновавконтекстепрочтенияповести«Котлован»
ПутьшкольникавмирАндреяПлатонованепрост: онпринадлежитктемхудожникам, которыетребуютотнюдьнеслучайныхвстреч.
Такиевершины, как«Котлован», «Чевенгур», могутбытьвзятычитателемлишьпринеторопливом, постепенномвосхождении, освоении“школычтения”Платонова.
Влитературоведенииутвердилосьпредставлениеобуникальнойцелостности, “всеединстве”написанногоПлатоновымспостояннымповторомсокровенныхдляавтораидей, мотивов, образов. Отдельныепроизведениярассматриваютсякаксоставляющиеединоготекста. Думается, чтоиперваявстречашкольниковсписателемдолжнавизвестноймересодержатьвсебеключкшифруплатоновскихтекстов.
Счастливуювозможностьоткрытия“универсальныхзнаков”платоновскогомирадаруютюнымчитателямтакназываемые“детские”рассказы. Рассказыадресованыдетям. Героимногихизних–сверстникинашихучеников. Этомудрыедети, мыслители. Онигениальнывсвоейпытливой, доверчивойоткрытостимиру, влекущему, кактайна, всвоейспособностиудивлятьсяцветкуназемле, ликусолнца, внеотступномжеланиивосстановитьгармониюжизнивопрекизлу, трагедии, гибели. Дляписателяименнодети–“спасителивселенной”.
ГоворяорассказахПлатонова, втомчислеидетских, С.Семёноваотмечает, чтоздесь, “пожалуй, всамомчистом, «идеальном»видеонживётвизлюбленномпространстве, средидорогихемупобуждений, реакцийипониманий, ставявсвоихнезамысловатыхсюжетахидиалогахсвоипостоянныепроблемы: смертиибессмертия, даровогоитрудового, истиныиблага, самосознания, зла, высшейцели. Здеськритерий«будьтекакдети»естественнореализуетсебякакурокизаветвзрослым”1.
Детство–одинизпостоянныхплатоновскихмотивов (вспомнимхотябыНастюиз«Котлована», детейПоганкина, маленькогоПрошкуиз«Чевенгура»). “Детиуравновешиваютмирвзрослых, похожихнадетейивиноватыхвнемалоймеревтом, чтоблагодаряихдетскостисуществуетмирдетей, похожихнавзрослых”, —пишетфилософЛ.Карасёв2. Такимобразом, детскиерассказыдействительноключкПлатоновудлятех, ктоначинаетоткрыватьдлясебямирписателя.
Ещёв 1980 годуЛ.А. Шубин, сетуянато, чтопроизведенияАндреяПлатоновасбольшимзапозданиемприходяткчитателю, замечал: “Детскойлитературеещёпредстоитосваиватьтворчествописателя”–и“детского”, и“взрослого”3.
ПроизведенияПлатоноваосваиваютсяметодикойпреподаваниялитературы. Ивсёжевсознаниичитателей-школьников, какправило, “детский”и“взрослый”Платоновразъяты, тогдакаквыявлениеединогосмысловогоконтекста, диалогсранеепрочитаннымипроизведениямипоможетстаршеклассникамболееглубокоосмыслитьповесть«Котлован», воспринявеёкакпроявлениенеповторимогохудожественногомираПлатонова. Обозначимвозможныеассоциативныесвязимежду“детскими”рассказами, прочитаннымишкольниками“назаретуманнойюности”, иповестью«Котлован».
Пространственно-временнаяорганизацияповестисимволична: откотлованадляобщепролетарскогодома–кмогиле, отутопическихмечтанийосчастливомбудущем–кцарствусмертивнастоящем. Жизньпредставленав«Котловане»как“царствомнимости”: социалистическаяэпоха, имеющаявсвоёмоснованииложнуюсоциальнуюидею, держитсянаподменевечныхистинсуррогатами, разрушительнымидогмами, чтоведёткдеформацииобщественнойичастнойжизни. Нелюдиуправляютсобытиями–ониподчинены, какзаложники, идееиделаютто, чтотребуетотнихложнаяидея. Вдетскихжерассказахвыраженопредставлениеонормебытия, природногоестестважизни.
Впроцессесозданиякотлованаподобщепролетарскоезданиеуничтожается“храмприроды”, упраздняется“старинноеприродноеустройство”. Вощевроетпочвувглубь. “Ужетысячибылинок, корешковимелкихпочвенныхприютовусерднойтварионуничтожилнавсегда”. Жизньпревращаетсясознательнымидействиямилюдейвпрах, смерть. Трагическаяабсурдностьэтихдействийбудетещёболееочевидной, еслимывспомним, какврассказе-притченеизвестныйцветоквыроснакамнеимёртвойглиневопрекижестокостиприродныхсил. Благодарянеимовернойволежитьонтрудилсяденьиночь, “чтобыжитьинеумереть». Врассказе«Цветокназемле»дедушкаТит, указываявнукуАфоненаобыкновенныйцветок, говорит: “…онживой, ителосебеонсделализмёртвогопраха <…> Цветокэтот–самыйсвятойтруженик, онизсмертиработаетжизнь”.
Хронотопповестиобозначилдвижениесверхувниз, вмогилу: вфинале“всебедныеисредниемужикиработалистакимусердиемжизни, будтохотелиспастисьнавекивпропастикотлована”. Врассказе«Разноцветнаябабочка»Тимоша, увлёкшисьсоблазнами, неуслышалматеринскогопредостережения. “Онзабылоземле, потянулсярукамивнебоиупалвпропасть”. Ивместестемздесьочевиднодвижениеснизувверх. Изтьмыикатастрофическойбезнадежностикаменнойбездныегоспасаетлюбовькматери: он“ещёусерднеедробиликрошилкаменнуюгору”, ипустьстариком, новернулсякматери.
ЕслиинженеруПрушевскомумирприродыпредставляется“мёртвымтелом” (“онсудилегопотемчастям, какиеужебылиимобращенывсооружения: мирповсюдуподдавалсяеговнимательномувоображающемууму, ограниченномулишьсознаниемкосностиприроды”), тоЮшка, геройодноимённогорассказа, живётоднимдыханием, однойживойрадостьюсэтиммиром. “Онсклонялсякземлеицеловалцветы, стараясьнедышатьнаних, чтобыонинеиспортилисьотегодыхания, онгладилкорунадеревьяхиподымалстропинкибабочекижуков, которыепализамертво, идолговсматривалсявихлица, чувствуясебябезнихосиротевшим”. Самоценнаисамодостаточнажизньнеизвестногоцветка.
НавопросВощеваотом, отчегоустроилсявесьмир, Прушевскийотвечает: “Насучиликаждогокакой-нибудьмёртвойчасти; язнаюглину, тяжестьвесаимеханикупокоя, ноплохознаюмашиныинезнаю, почемубьётсясердцевживотном. Всегоцелогоиличтовнутринамнеобъясняли”. Ограниченные, односторонниепредставленияомироустройствечреватыкатастрофическимидеформациями, невосполнимымипотерями. ПриродапонимаетсяПлатоновымпредельноширокоиуниверсально–каксистемамироздания, гдевсёсвязаносовсем. ПетрСавельичизрассказа«Женамашиниста»скажет: “Даоднумашину–этознатьмало. Надовидетьвсюцелуюприроду”.
Строителивповестиуничтожаютвечныепервоосновыбытия. Дом-очагкак“родноепепелище” (А.С. Пушкин), средоточиесемьи, душевноготеплаупраздняетсязаненадобностью. Будущеемыслится“безпамятиодомашнемсчастье”. Домомдлястроителейсталночлежныйсарай, освещённыйобщейлампой. Здесьцаритсчастье“равнодушиякжизни”. Вдеревнеобречённымнаколлективизациюмужикамгробзаменилизбу, хозяйство. НормальныйкирпичныйдоместьлишьупредседателяокрпрофсоветаПашкина. Врассказахжедом–символустойчивостибытия, сердечноготепла, любви, памяти. Домсоединяетчеловекасмиром, превращаябытвбытие, связываявременноеивечное. Врассказе«Женамашиниста»авторпишетогероях: “Онилеглиспатьилежалимолча. ПётрСавельичслушал–неусиливаетсяливетернадворе, неначинаетсялисновапурга, котораянедавноулеглась, новмирепокачтобыломирноиспокойно. Медленношлистенныечасынадкроватью, грустныйсумракночипротекалзаокномнавстречудалёкомуутру, истоялатишинавремени”.
Ав«Котловане»очевидныразрывнетолькосбытом, ноисдуховнымитрадициямипрошлого, уничтожениепамяти. Умирающаямать (“буржуйка”) учитНастю: “Никомунерассказывай, чтотыродиласьотменя, атотебязаморят. Уйдидалеко-далекоотсюдаитамсамапозабудься, тогдатыбудешьжива…”Настяобещает: “Толькояоднабудужитьипомнитьтебявсвоейголове…”
Настявоспасениесвоёточноусваиваетновыеистины, ноживоеестествопротивитсямёртвойдогме. Заболевшаядевочкавполузабытьмипросится“опятькмаме”. Вдетскихрассказах, напротив, любовь, памятьживотворящи. СемилетнийМитяКлимовизрассказа«Сухойхлеб»представляет, чтоумершиеотецидедушка“уморились”—ониспятвземле. Митялюбиттрогатьруками“забытыепредметы, спящиетеперьвсумракесарая”: дедушкинтопор, соху, колесоотпрялки, старуюикону. Чтобыимамане“уморилась”оттяжёлыхземныхтрудов, онхочетпомогатьей, начтоонаотвечает: “Живи, воттеберабота. Думайодедушке, думайоботцеиобомнедумай”. Память–единствовсехжившихиживущих. Силойсвоейлюбвимать, дождавшаясяТимошуизкаменногоплена, возвращаетему, старику, детство. “Жизньеёлюбовьюперешлаксыну. Стараяматьвздохнулапоследнимсчастливымдыханиемиумерла”. Итрагедиясиротстваоказываетсяпреодолимойблагодарялюбви. Юшкадаритсвоюлюбовьдевочке-сироте, онеёвзрастиливыучил. ПослесмертиЮшкионавозвращаетсявгород, гдеонжилигдеегозабыли. ДокторшуназываютдочерьюдоброгоЮшки. Воскресаетпамятьонём. ПётрСавельичиАннаГавриловнаусыновилимолодогомашиниста: “Мыбездетные, аонбезотца, безматериживёт. Вотмыиквитыбудем, оннашбудет, амыего…” («Женамашиниста»).
В«Котловане»утраченопредставлениеопервозданнойценностижизни, неповторимостиличности, сокровенностибытия. Вощев, думающий“опланеобщейжизни”, оказываетсялишним“средиобщеготемпатруда”. Великойстройкенужнылюдинерассуждающие, несомневающиеся, усвоившиеоднозначнуюабсолютностьдогм. Толькожизнь, подчинённаяидее, целесообразна. ТоварищПашкинвнушаетрабочим: “Социализмобойдётсяибезвас, авыбезнегопроживётезряипомрёте”. Заметим, чтосмертьчеловека, отдавшегожизньзаидею, неосмысливаетсякактрагедия. Чиклинговорит: “Тыскончался, Сафронов! Нуичтоже? Всёравно, яведьостался, будутеперькакты…тывполнеможешьнесуществовать”. Этоещёодносвидетельствоутратыпониманияценностичеловеческойжизни, душевногооскудения. ПословамМ.Геллера, “…носителиновойверы, пролетарии, выполняютдвефункции: работаютиубиваютврагов”4. Раскулаченныйкрестьянинпрозорливопредупреждает: “Глядите, нынчеменянету, азавтраваснебудет. Такивыйдет, чтовсоциализмпридётодинвашглавныйчеловек”. ДажеНастя, “фактическийжительсоциализма”, заявляет: “…плохихлюдейвсехубивать, атохорошихоченьмало”.
Напротив, какбыопровергаяутвердившийсяв 30-егодытезис“незаменимыхлюдейнет”, машинистПётрСавельичутверждает: “Абезменянароднеполный”. Врассказе«Женамашиниста»звучитмысльонеповторимости, авследствиеэтогоизначальнойценностивсякогочеловека: каждыйвноситвмирсвоюнеповторимуюноту, безкоторойполифониямирабылабыменеезвучной, анарод–неполным. Исмиренный, кроткийЮшкавозражаетобидчику: “Яжитьродителямипоставлен, япозаконуродился, ятожевсемусветунужен, какиты, безменятоже, значит, нельзя”. Этоегоответнапопыткупокушениянасамужизнь, вызваннуюжеланиемпрохожегопособственномупроизволурассудить, ктовэтойжизни“годный”, акто“негодный”. ВследзаФ.М. ДостоевскимАндрейПлатоновговоритобизначальнойцелесообразности, ценностилюбойчеловеческойжизни, неповторимостиприсутствиянасветевсякогочеловека: “…апонадобностимывсеравны” («Юшка»).