Показательныйпримерподобнойзамены–ранняябалладаТолстого«Гдегнутсянадомутомлозы...» (1840-егг.). Вокончательнойредакциионанапоминаетпростолирическоестихотворение: внейописываютсятанеципеснястрекоз, привлекающиеребёнка. Вфиналебалладывпеснескрываетсякакой-тонамёк:
Мыпесенокзнаемтакмного,
Мытактебялюбимдавно…
Смотри, какойбереготлогий,
Какоепесчаноедно!
Враннемвариантеэтотнамёкраскрывалсявжутковатойкартинке:
Дитяпобежалопроворно
Наголосманящихстрекоз,
Тамилбылглубокийичёрный
Итиноюомутпорос.
Стрекозынапирпоскорее
Приятелейчёрныхзовут,
Изнорсвоихжадныераки
Склешнямикдобычеползут,
Впилисявребёнкаитащат,
Итащатнасамоедно,
Болотоподнимрасступилось
Ивновьзатянулосьоно.
Ивновь, гденагнулисялозы
Отсолнцапалящихлучей,
Летаютипляшутстрекозы,
Зовутнеразумныхдетей5.
Всеэтистрастибылибезжалостновычеркнутыавтором–оставленлишьнамёкнавозможноепродолжениесобытий. И.Г. Ямпольскийполагал, чтоТолстойхотелизбежатьсвязиэтогостихотворенияс«Леснымцарём»Гёте (впереводеЖуковского), нодело, кажется, невэтой (вовсенетакойявной) аналогии. Просто“открытость”инедосказанностьпроизводилаболеесильноеэстетическоевпечатлениеначитателя, чемнагнетённыйужасгибелимладенца, оставляяпростордляработыфантазии. ТотжеТолстойвбалладе«Курган»отбросил“последниешестьстроф, вкоторыхговорилосьотом, как, когдагаснетдень, накурганепоявляетсятеньзабытоговитязя, каконвздыхаетосвоейпромелькнувшейславе, сетуетнапевцов, которыеобманулиего, обещаябессмертие, ит.д. Влияние«Воздушногокорабля»австрийскогопоэтаИ.-Х. ЦедлицавпереводеЛермонтоваздесьсовершенноочевидно”6. Опять-таки, кажется, делозаключалосьневбоязни“подражательности”, апростовтом, чтоэстетическиконстатациятогообстоятельства, что“витязяславноеимядонашихвремённедошло”, воздействовалагораздосильнее, чемпоэтическипредставленная“забытоговитязятень”7.
Точнотакжеифетовские“умолчания”придаютегобалладамрасширительныйсемантическийореол. Вотбаллада«Змей». “Черноброваявдова”готовитсяктайномусвиданию; еёизбранник–некоеинфернальноесущество (“вяркихискрахдлинныйзмей”)…Кажется, что-тодолжнопроизойти–нонепроисходитрешительноничего, кромесамогоестественного:
Толькослышатсявсветлице
Поцелуидаслова.
Никакиенравственные, этическиемотивыФетаприэтомнеинтересуют: тривиальнаякартиналюбовнойвстречи. Атообстоятельство, чтолюбовникнесовсемобычный–чтож, сердцунеприкажешь…
Тоже–вбалладе«Лихорадка», выстроеннойвформедиалога. Разговоридётостаринномсуеверии: “девятьлихоманок”ходятпоночаммеждулюдьмии, целуя, поселяютвнихболезнь. Инеожиданныйфинал:
Верю, няня!.. Нетлишубы?..
Хотьвсегонепомнюсна,
Целовалакрепковгубы–
Лихорадкалиона?
Тоже–вбалладе«Тайна»: рассказдевушкиотом, каккнейпоночамприходитнекий“длядругихнезримый”гость. Ктоон, этотгость, –такиостаётсянеясным. Кдобруиликхудуеговизиты? Воднойизпромежуточныхредакций (всборнике«Стихотворения» 1856 года) Фет, дабыизбежатьдвусмысленности, далбалладедругоезаглавие–«Вампир»; итаинственный“гость”сразуоказывалсяпонятнымисоответственнымобщемусодержанию:
Всеговорят, чтояркийцвет
Ланитмоих–больной.
Имнеузнать, какжаркоих
Целуетмилыймой!
Но, готовяпоследнеесобраниесочинений, Фетпредпочёлоставить“недоговорённость”, предложивдвапринципиальноравнозначныхзаглавия: «Имнеузнать»и«Тайна». Структуражанратребовала“тайны”.
ВсеэтимотивытрёхфетовскихбалладпоказательносопоставитьспозднейшейбалладойТолстого«АлёшаПопович» (1871). Всвоёвремяэтабалладабылаотвергнутадвумяредакторамиведущихрусскихжурналовпопричине“безнравственности”еёсодержания. Балладаначинаетсятак:
1
Ктовесломтакловкоправит
Черезаирикупырь?
ЭтототПоповичславный,
ТотАлёша-богатырь.
2
Заплечамивидныгусли,
Авногахчервлёныйщит,
Супротивегоцаревна
Полонённаясидит…
Однакооказывается, чтоисторическиеи“богатырские”деталиповествованияздесьвродебысовсемнипричём. Геройбаллады–простоизвестный“птицелов”по“девичьей”части. Он, говорясовременнымязыком, “очереднуюлялькуукатывает”ивконцедобиваетсясвоего…М.Н. Катков, недопустившийэтубалладудляпубликациив«Русскомвестнике», свозмущениемписал: “Добрыймолодецпривёлдушу-девицуинеотпускаетеё, покаонане«сдастся», апоминованиинадобностионеёотпустит, каквподобныхслучаяхбывает…Приведённоекпростомувыражению, этобылобыгадко, новвычурныхприкрасах, раздушенное, идеализированное, возвышенноекапофеозу, этостановитсягажеивозмутительнее”. НаэтообвинениеТолстойшутливоотвечал, что, какемуудалосьвыяснить, ничего“возмутительного”непроизошло: “Поповичидевица, проплыв 25 минутналодке, сошлинаберегвдеревнепоназваниюПапсуевка…гдеихиповенчалдобрыйсвященникотецГерасимПомдамурский…”8
Междупрочим, всвоейбалладеТолстойоставалсяабсолютноверен“былинному”характеруАлёшиПоповича: этотбогатырьвоспринималсясовременникамиписателякак“бессовестныйсоблазнитель”, “дерзкийиловкийобманщик”и“бабийпересмешник”9. Новданномслучаеегоподвелавсётажеэстетика“недосказанности”, предполагавшаяотсутствиенепосредственнойавторскойнравственнойоценкидействийбогатыря. АсклонноекпозитивистскойлогизированностичитательскоевосприятиевторойполовиныХIХстолетияузреловстольизысканномиподробномвоспеванииэротических“подвигов”Алёшипреждевсеготолстовскую“безнравственность”…
ОномоглобыувидетьнечтоподобноеиуФета, который, какмывидели, никакнеоцениваетнипорочнуюсвязь“чернобровой”вдовысинфернальнойдьявольскойсилой, нитяготениек“лихорадке”. Болеетого: мыдаженезнаем, “лихорадкалиона?”икто, собственно, “целует”героинюбаллады«Тайна»? Этотактайнойиостаётся…
Тяготениек“недосказанности”впоэзиивторойполовиныХIХстолетия, повидимостинесовместимоеспозитивизмомиоднозначностьючитательскоговосприятиятойжеэпохи, оченьярковыявляется, например, вбалладеА.Н. Майкова«Старыйдож» (1888), первойсредирядапопытокпозднейшихпоэтов“дописать”начатыйнабросокПушкина«Ночьтиха; впустынномполе…» (ср. опытывэтомродеВ.Ф. ХодасевичаиГ.А. Шенгели). Майков, вотличиеотдругих“последователей”Пушкина, “угадал”вэтих“четырёхстрочках”большуюбалладуотом, какстарыйдож, плывявгондолесмолодойженой, услышал“глупыеслова”песниожене, изменяющейстаромумужу. И–финал:
Аона–такровнодышит,
Наплечееголежит…
“Чтоже?.. Слышитильнеслышит?
Спитонаилинеспит?!”10
Конечный“вопрос”вданномслучаехарактерен: дляповествователятойэпохионозначалспецификусобственно“балладного”интересаипосвоейфункциибыланалогиченвопросу“Лихорадкалиона?”вбалладеФета.
Всёэто, кстати, моглососедствоватьспоэтикойпародии. ВотбалладаФета«Ворот»: диалогнянииребёнка. Егосодержаниесводитсякнаказунянирасстегнутьпередсном“воротурубашки”; воснекдетямприлетаетангел-хранитель: “Кольтвоюонвидитдушку, // Воротвскрыт–итихтвойсон…”ЭтанеобременённаядругимсодержаниембалладаудостоиласьпародииКозьмыПруткова, совпадающейсоригиналомкаквметрическом, такивсодержательномотношении:
Фет:
НадтобойГосподнясила!
Дай, яворотраспущу.
Ужподушкуякрестила—
Итебяперекрещу.
К.Прутков:
Весьисполненныйволненья,
Якорсеттвойразвязал, —
Тысосмехомубежала,
Яжзадумчивостоял…11
ПародияКозьмыПрутковаозаглавлена«Памятьпрошлого (КакбудтоизГейне)». Поминание“русскогоГейне”непротиворечилообщейустановкена“балладность”втомсмысле, вкакомэтотжанрощущалсамФет. НекогдаАп.Григорьевзаметилоегобалладе«ГероиЛеандр»: “…Замечательното, чтоприсовершенномотсутствиирассказаособытии–этовсё-такибаллада”12. Казалосьбы, чтоже“замечательного”, есливбалладе, лиро-эпическомпроизведении, дактомужеосвещающемзнаменитыйантичныйсюжет, переосмысленныйвсвоёвремяФ.Шиллером, отсутствует“рассказособытии”? ДляФетажевэтойбалладеглавнымстановитсянесюжетсобственноидаженепередачачувствинастроенийгероев, авозможностьлирическогосамовыражения: основным“персонажем”балладыоказываетсясамавтор:
Бледенликтвой, бледен, дева!
Средьупругихволннапева
Ялюблютвойбледныйлик.
Подокномнавсёмпросторе
Тольковморе–тольковморе
Волнкочующийродник.
МеждутемдляФета (какидляАп.Григорьева) важно, чтоэто“всё-такибаллада”. Сжанромбалладысвязананекаяустойчиваятрадиция–и, всоответствиисэтойтрадицией, балладапредполагаетособенноевосприятие, отличноеотвосприятияиныхпроизведений. Вот, кпримеру, баллада«Надворенеслышновьюги…». Внейоченьмало“балладного”: рисуетсяобыкновенная, тихаяиспокойная“картинка”–няняиребёнок. Няня“всёпрядёт”, ребёнок“всёиграет”…Спокойныйосеннийвечер.
Вотзадумаласяняня,
Сосвечинагарсняла
Ипрекрасногомалютку
Ближексвечкеподвела…
Зачем-тонянезахотелосьпосмотретьна“черты”детскихпальчиков: “Что, напальчикахдорожки // Некружкамильзавиты?”Посмотрела–иотчего-тозаплакала, а“глядянанеё”, заплакалимальчик. Вотився“баллада”.
Ачто, собственно, увиделанянянадетских“пальчиках”–икчемуэтастраннаяпоэтическая“хиромантия”? В.И. Коровинпредположилединственный“вариант”: “Мирисполнензагадочныхтайн, апрекрасноедитяподстерегаетгибель. Ипронзившеедушунянистрашноепредчувствиепередалосьимальчику. Спокойствиекончилось, авжизньнянииребёнкавошлатрагедия”13. Аможетбыть, няняувиделане“гибель”прекрасногоребёнка, а, допустим, его“дьявольское”происхождение?.. Иэтотвариантнеисключается.