Тут все предельно просто - уповать на чудо начинают тогда, когда перестают верить в себя, в свои силы.[282] И наоборот - когда начинают верить в себя, чудо перестает быть жизненной необходимостью. Тогда оно уже не хлеб насущный, а скорее роскошь. И ищут его уже не в своей реальной жизни, но в архетипических фантазиях, в сюжетах великого искусства.
Итак, пора подводить итоги. Идея рая, как вечного блаженства, является изначально вырожденной; она есть уродливый гибрид двух взаимоотрицающих мировоззрений, в основе которых лежат принципиально различные типы восприятия времени. Актуализировать космогонический миф можно - но лишь начисто забыв (ничего не зная) о прогрессе. И строить счастливую жизнь тоже можно - но не поминая всуе будущий рай и светопреставление.
Мы уже говорили, что именно характерные свойства мифического мышления (своеобразная логика бессознательного) позволяет людям (одержимым) не замечать явных противоречий их идеологических конструкций. В начале века эта логика сыграла с россиянами злую шутку. Долгое ожидание конца света и последовавшие за ним страшные социальные потрясения сделали свое дело. Лучшие люди России, погибая в подвалах ЧК, видели конец света воочию. И их палачи верили, что это и есть конец, за которым последует обновление омытого кровью мира. Потому что мировой пожар, который коммунисты раздували на горе всем буржуям - это и был их экпиросис - вселенский очистительный огонь, уничтожающий все «историческое» и оставляющий лишь вечное (архетипическое).
Но обновления не последовало. Может быть, ритуал нового сотворения просто не мог быть столь массовым - т.е. не мог быть осуществлен в масштабе огромной страны. Даже один отдельно взятый город для построения нового мира пришлось очистить практически полностью - после светопреставления в Чевенгуре (в уездном городе!) осталось лишь двенадцать человек.[283] «Большинство» - основной слой народа, давно потеряло наивность (невинность), необходимую для подлинной актуализации мифа о сотворении. Ситуация здесь напоминает знаменитую шкалу Фрейда. Переход (даже скорее - скачок) к мифическому мышлению обусловлен, с одной стороны, степенью наивности мировоззрения (насколько глубоко в нем укоренена идея прогресса), а с другой - силой внешних потрясений. Таким образом, даже самого трезвого человека достаточно мощный внешний удар способен отбросить к архаичным формам мышления. Можно сказать, что мифическое мышление является в данном случае своеобразной психической защитой.
Одержимость идеей, о которой мы уже так много говорили, позволяет пассионариям войти в миф и начать его актуализацию. Но рецидивы линейного восприятия времени («историчность» мышления) не позволяют им адекватно провести эту актуализацию. Идея прогресса слишком глубоко вросла в нас; вступить во временное пространство архаического мифа с этой идеей - значит превратить его актуализацию в кровавую мясорубку.
[1] Жизнь многозначна и складывается из множества переплетающихся факторов. Я попытаюсь рассмотреть здесь лишь один из них - то, что можно назвать «эмоциональным фоном» эпохи.
[2] Под марксизмом здесь (от названия и до конца работы) понимается не сама теория Маркса, но ее восприятие и переживание российским пролетариатом в первой трети двадцатого века. То же касается и марксистского восприятия времени. Под коммунизмом также понимается его «российская» модификация.
Разумеется, воодушевление идеей требует определенного уровня пассионарности. Но если в фазе подъема идея объединяет этнос, то в фазе надлома она разделяет народ, делая носителей противостоящих идеологий непримиримыми врагами. Обычно объединяющая идея осуществляется в войне-экспансии, а разделяющая - в гражданской войне. Марксизм расколол Россию, и страшная братоубийственная война стала прямым следствием этого раскола.
И если бы войной (или даже красным террором) все закончилось! Репрессии и поиски «врагов» продолжались все семьдесят лет коммунистического беспредела. Коллективизация (истребление крестьянства) кажется прямым ответом на вопрос Фрейда из работы «Недовольство культурой»: «что предпримут Советы, когда истребят всех буржуев?» Причем коммунисты дали ответ на год раньше (1929), чем Фрейд задал свой вопрос (1930).
[3]«В те дни люди не знали смерти, они понимали язык животных и жили с ними в мире; не трудились, находили обильную пищу в пределах досягаемости». М.Элиаде «Мифы, сны и таинства». В дальнейшем мы еще не раз вернемся к этому классическому определению золотого века.
[4] М.Элиаде «Аспекты мифа», М., 2001, стр.195.
[5] Одно из имен первовремени использовано в названии данной работы. Это время сновидений - золотой век австралийского племени караджери.
[6] От латинского mille (тысяча) + annum (год).
[7]«С наступлением эпохи капитализма функции, мотивы и темы эсхатологии отчасти перенимаются идеологией утопии». «Философский энциклопедический словарь», М., 1983, стр.808. Поразительная (для 1983 года) фраза! По сути в ней говорится, что и все мечты, и все научные планы улучшения общества (в том числе и боготворимый в то время коммунизм!) являются прямыми наследниками эсхатологии, т.е. тоже отчасти учениями о конце света.
[8] Мат. 16: 28.
[9] А.Платонов «Впрок», М., 1990, стр.436.
[10]«Пожалуй, первое свидетельство о нем можно прочитать в "Леймонарьоне", сборнике историй, написанном в VI веке Иоанном Мошасом из Дамаска. Мошас рассказывает о встрече одного монаха с оборванным эфиопом, который сказал ему: "Я тот, кто Творца мира, Господа нашего Иисуса Христа, идущего на казнь, ударил по лицу"». В.Скуратовский «Агасфер - вечный жид».
[11] Там же.
[12] С.Аверинцев «Агасфер».
[13] Там же.
[14] В.Скуратовский «Агасфер - вечный жид».
[15] Речь идет о том состоянии, когда «ужас перед историей» (в терминологии Элиаде) достигает предельного напряжения. Мы еще вернемся к этой теме в конце данной работы.
Ср.: «Каждый раз, когда исторические события приобретали масштаб катастрофы, римляне приходили к убеждению, что Великая Година близится к завершению и Рим находится накануне гибели». М.Элиаде «Миф о вечном возвращении».
[16] И.Ильф, Е.Петров «Золотой теленок», Минск, 1981, стр.467-468.
[17] Там же, стр.466.
[18] А.Платонов «Чевенгур», М., 1990, стр.95.
[19] От английского cargo (судовой груз).
[20] М.Элиаде «Аспекты мифа», М., 2001, стр.30-31.
[21] И не просто одно из христианских таинств - но главное таинство. В протестантских религиях сохранились лишь два обряда из семи - крещение и причащение.
[22] А.Платонов «Котлован», М., 1990, стр.512.
[23] М.Шолохов «Поднятая целина», М., 1977, стр.87.
[24] Там же, стр.88.
[25] Там же, стр.89.
[26] Там же, стр.94.
[27] Там же, стр.92.
[28] Там же, стр.90.
[29] Там же, стр.87.
[30] А.Платонов «Котлован», М., 1990, стр.512.
[31] Там же.
[32] Там же.
[33] М.Шолохов «Поднятая целина», М., 1977, стр.87.
[34] Платонов в «Котловане» скуп на имена. У Крестинина же есть не только имя и фамилия, но и отчество. Кроме него (в повести) этим может похвастаться лишь товарищ Пашкин. Но руководящий товарищ рад бы и отречься от отчества - он от него только страдает: «целый месяц шло расследование, - даже к имени придирались: почему и Лев и Ильич? Уж что-нибудь одно!» (А.Платонов «Котлован», М., 1990, стр.463). Тем, кто порвал с прошлым, отчество ни к чему. Более того, в «Котловане» и имен поразительно мало - почти все герои обходятся лишь фамилиями (причем, как это свойственно прозе Платонова, фамилиями большей частью значащими). Знание друг друга «по фамилиям» характерно для коллективов с жесткой дисциплиной, в которых людей «строят» (в обстановке менее формальной друг друга знают «по именам»).
Что касается самого Андрея Климентова, то свой литературный псевдоним он образовал из своего отчества; именем отца он назвал и своего сына.
[35] А.Платонов «Котлован», М., 1990, стр.511.
[36] Там же, стр.503.
[37] А.Зиновьев «Зияющие высоты», М., 1990, т.2, стр.20.
[38] А.Платонов «Котлован», М., 1990, стр.448.
[39]А.Зиновьев «Зияющие высоты», М., 1990, т.2, стр.226. Эту перекличку мы продолжим и далее.
[40] Там же, стр.454.
[41] Вавилон (Bab-ilani) дословно означает «ворота богов». Другое название города - «Нить между Небом и Землей».
[42]«Любое освященное пространство совпадает с центром мира, также как время любого ритуала совпадает с мифическим временем "начала"». М.Элиаде «Миф о вечном возвращении». И там же: «Постройка каждого нового дома открывает "новую эру". Каждая постройка - это абсолютное начало, то есть каждая постройка восстанавливает первоначальный момент, полноту настоящего, в котором нет ни малейшего намека на "историю"». Сакральность пространства неразрывно связана с сакральностью времени, к которой мы еще вернемся в конце данной работы.