У самых истоков русского романтизма стоял один из ярчайших литераторов начала XIX века Василий Андреевич Жуковский. Он является своеобразным "литературным Колумбом Руси", открывшим "Америку романтизма", как назвал его Белинский.
Сама природа позаботилась создать в лице поэта "русское эхо" для западноевропейского романтизма. Но он не только писал прекрасные, продиктованные свободным вдохновением произведения, но и жил вдохновенно, поэтически. Поэтому все творчество Жуковского пронизано естественными и незамысловатыми интонациями жизни и природы.
Жуковский выступил как первый создатель лирического пейзажа в русской литературе, и в этом он указал дорогу другим поэтам. В образах деревенской природы поэт искал отражение своих мечтательных и задумчивых переживаний: Луны ущербный лик встает из-за холмов…
О тихое небес задумчивых светило,
Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!
Как бледно брег ты озлатило!
("Вечер" 1806 г.)
Для выражения своих идей и фантазий Жуковский искал в пейзаже определенные краски и черты. Это помогло ему найти в природе такие легкие переходы и тонкие оттенки, которые до Жуковского не использовались в русской поэзии. Уход в мирную жизнь деревни, идеализация простоты и тишины жизни именно эти настроения поэта определяли в значительной мере его восприятие и понимание деревенской природы. Он не искал в ней ничего величественного и грандиозного: поэт ценил в природе спокойствие, тишину, безмятежность. Поэтому он рисовал природу русского севера такою, какой она бывает летом или ранней осенью, тихим утром или ясным вечером без бури и ненастья:
Все тихо: рощи спят; в окрестности покой;
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, сливаяся с рекой,
Поток, кустами осененный.
В этом стихотворении поэт лишь изредка прибегает к олицетворению природы ("рощи спят", "лик (луны) встает"), к эмоциональным эпитетам ("сладко… струй плесканье", "небес задумчивых светило"). Сила его изобразительности в умении уловить тончайшие переливы красок, шорохи, трепеты, отблески угасающего вечера. Почти во всех картинах природы, которые рисует Жуковский, присутствует воспринимающий ее человек. Он и природа показаны у поэта в некотором единстве. Описываются не столько явления природы, сколько душевное состояние человека.
Вот почему пейзажи Жуковского называют "пейзажами души". "Жизнь души" и есть подлинный предмет элегии поэта. Он использует описание природы для непосредственного выражения лирических переживаний героев. Примером этого утверждения может послужить баллада "Эолова арфа" (1814г.), в которой пейзаж служит средством для создания романтического настроения:
На темные своды
Багряным щитом покатилась луна;
И озера воды
Струистым сияньем покрыла она…
Творчество же зрелого Жуковского пронизывает романтическая идея двух миров: мира явлений и мира таинственного, потустороннего. Внешняя точность описания мешает постигнуть тайны мироздания, доступные только интуиции, мгновенному поэтическому озарению и нравственному чувству. Жуковский потому и сосредоточен на чувствах души, что на них откликается "незримая душа" природы:
Мой слух в сей тишине приветный голос слышит…
Как бы невидимое дышит…
Душа незримая подъемлет голос свой
С моей беседовать душою.
("Славянка", 1815 г.)
Еще один пример стихотворения "пейзажа души" -элегия "Море" (1822 г.), которое высоко оценил А.С. Пушкин. И действительно, элегия является образцом романтической пейзажной лирики:
Безмолвное море, лазурное море,
Стою очарован над бездной твоей.
Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью,
Тревожною думой наполнено ты.
По сравнению с элегией "Вечер", в "Море" Жуковский отступает от своего стиля и прибегает к олицетворению природы. Поэт изображает море "живым", "дышащим", наполненным "тревожной думой". Безудержная стихия "бьется", "воет", "рвет и терзает враждебную мглу". Энергичное начало двух героев произведения моря и неба подчеркивают активные формы глаголов.
Из других художественных средств необходимо выделить обилие эмоциональных эпитетов ("сладостный блеск", "светозарная лазурь" и так далее), метафоры ("смятение моря"), эпитеты, подчеркивающие состояния моря ("безмолвное море", "испуганные волны"), состояние неба ("таинственное, сладостное, полное жизни"). Романтическая идея двух миров в элегии отражается противопоставлением море-небо. Картины состояния моря связаны с настроением, миром эмоций и чувств человека (полны "тревожной думы"). Риторические вопросы, задаваемые морю ("Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь?"), связывают картины природы с философскими раздумьями о смысле жизни:
Безмолвное море, лазурное море,
Открой мне глубокую тайну твою…
Иль тянет тебя из земныя неволи
Далекое светлое небо к себе?..
Таким образом, все последующие попытки изображения лирического пейзажа в русской литературе были продолжением поэзии Жуковского. Он "открыл русской поэзии душу человеческую" (Г.А. Гуковский). То, что прежде считалось достоянием разума, у Жуковского стало частью душевной жизни, что придало особый лиризм его поэтическому творчеству. Не только любовь и дружба, но восприятие и описание природы, пейзажа, явились предметом внутренних переживаний поэта.