Возвращаясь к методическим проблемам, надо отметить в первую очередь настоятельное стремление Е. Д. Поливанова к максимальной активизации речи на изучаемом языке с самого начала обучения. Вот яркий пример того, как это стремление преломляется при изложении им методики изучения конкретной грамматической категории – имен существительных: «Я не буду останавливаться на вопросе: с чего начинать преподавание языка – с существительного или глагола? Вопрос этот, по-моему, в значительной мере излишен, праздный вопрос, - поскольку имеемся в виду вся совокупность преподавания (а не только систематическое изложение морфологии): дело в том, что практические условия обязывают нас начинать сразу и с того, и с другого. Можно горячо протестовать, напр., против такого изложения материала, какое – для узбекского (не русского, а для узбекского!) языка мы найдем хотя бы, в учебнике узбекского языка Граматовича, где автор учебника (или преподаватель) стремится к тому, чтобы на первых уроках избежать хотя бы одной глагольной формы. Чтобы говорить, учащийся должен иметь дело с фразой. А для фразы обычно необходимы и существительное, и глагол». Соответственно в грамматике должны выделяться те моменты, без которых невозможна правильная речь на языке, которые, так сказать, формируют «порождающий механизм» речи; усвоение понятий типа склонения, грамматического рода и основного значения падежа «в сто раз важнее, чем заучивание десятка таблиц суффиксов». Здесь Поливанов в известной мере подходит к разграничению «активной» и «пассивной» грамматики, предложенному Л. В. Щербой.
Нет необходимости в наше время особенно подчеркивать «принципиальное различие между звуком (звуком языка, или звукопредставлением=фонемой) и буквой соответствующей письменности». Однако в те годы, когда работал Поливанов, это было еще весьма животрепещущей проблемой. Это относится и к последовательному противопоставлению им двух форм существования звука в том или ином языке: как основного (независимого) и как позиционного варианта.
Не в меньшей мере тривиальным стал в настоящее время и тезис о необходимости учета диалектных особенностей речи учащихся. Но мало кто из современных исследователей уделяет этому вопросу столько внимания и дает такое количество конкретных, весьма важных для практики обучения рекомендаций, как Поливанов.
Большой интерес представляет и указание Е. Д. Поливанова на необходимость систематического изучения в школе, в частности в национальной школе, интернациональной терминологии, вошедшей в русский язык, и намеченные им пути этого изучения.
Укажем, наконец, на решительное мнение Поливанова о ненужности исторической мотивировки в практическом курсе русской грамматики; впрочем, Поливанов тут же оговаривался: « Для преподавателя теоретическое знакомство с исторической грамматикой русского языка я считаю обязательным».
Уже сказанного достаточно для того, чтобы видеть, как много дают труды Е. Д. Поливанова в теории и практике обучения. К сожалению, эти труды были фактически забыты.
Роль научного наследия Е. Д. Поливанова в отечественной и мировой лингвистике.
Гениальный языковед, замечательный полиглот и филолог-энциклопедист.
М. В. Панов [4, с. 23]
Подводя итог всему вышесказанному, еще раз уточним ряд вопросов. В чем открытия Е. Д. Поливанова? В чем состояли основные положения концепции Е. Д. Поливанова? Чем определяется его вклад в теорию языкознания?
Для лингвистики первой половины ХХ века было характерно изолированное рассмотрение языковой системы в отвлечении от исторических, культурных, социальных факторов. Господствовавшая в мировой науке точка зрения была выражена во фразе, которой кончался знаменитый «Курс общей лингвистики» Ф. Де Соссюра. «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя». Исследователи не шли дальше выявления системных отношений между единицами языка: фонемами, морфемами и т.д. Вопрос же о том, почему эти отношения таковы, не решался и даже не ставился как выводящий за пределы науки о языке. Точно так же выводились за ее пределы и социолингвистические исследования. Ведущие ученые изучали язык синхронно, в отвлечении от его истории. Историческое языкознание продолжало в это время оставаться на уровне XIX в., изучая отдельные изолированные факты. Наблюдалась и противоположная тенденция к построению широких глобальных теорий, не подкрепленных фактами, нашедшая выражение в марризме.
Е. Д. Поливанов не мог согласиться ни с тем, ни с другим подходом. Он в полной мере воспринял сильные стороны современной ему мировой лингвистики: строгое обращение с фактами, стремление к системному охвату явлений языка. Но ему чуждо было рассмотрение языка «в самом себе и для себя», не созвучное, по его мнению, революционной эпохе. Он стремился создать основанную не на абстрактных догмах, а на анализе огромного количества фактов марксистскую теорию языкового развития.
Первым в мировой науке того времени Е. Д. Поливанов распространил принцип системности на историю языка. Им была разработана теория фонологических изменений, рассматривающая их во взаимосвязи и взаимообусловленности, выявлен механизм конвергенций (объединения первоначально разных фонем в одну) и дивергенций (расщепления фонемы на несколько фонем). Под влиянием Е. Д. Поливанова эта теория в дальнейшем была развита Р. Якобсоном.
На материале японских диалектов Е. Д. Поливанов впервые рассмотрел процесс «цепочечного» изменения фонетической системы, когда каждое изменение является причиной следующего. Этот процесс позднее исследовали такие лингвисты, как, например, А. Мартине. Поливановские идеи оказались хорошо применимыми к объяснению истории английского и других языков.
Е. Д. Поливанов стремился вскрыть причины языковых изменений. Он выделял два комплекса таких причин. а) Один связан с физиологическими характеристиками речи, из которых он главным считал принцип экономии произносительной энергии, ведущий к постоянному упрощению фонологической и грамматической системы; эта концепция также позднее нашла продолжение в науке, например, в книге А. Мартине «Принцип экономии в лингвистике» (М., 1960). б) Другой комплекс причин определяется социально-экономическими условиями. Е. Д. Поливанов был далек от свойственного некоторым советским ученым 20-30х гг. упрощенного понимания этих причин. Он указывал, что сами изменения звуков или речевых форм нельзя объяснять воздействием «материально-общественной жизни», как писал Н. Я. Марр, или «силой производственно-общественных корней», однако «экономико-политические сдвиги видоизменяют контингент носителей (или так называемый социальный субстрат) данного языка или диалекта, а отсюда вытекает и видоизменение отправных точек его эволюции». Е. Д. Поливанов выявлял и законы функционирования языка в обществе; известен, например, «закон Поливанова»: «Развитие литературного языка заключается отчасти в том, что он все меньше развивается».
Е. Д. Поливанов был основоположником нашей отечественной социолингвистики. В 1929 г. он так определял проблемы этой науки:
Определение языка как социально-исторического фактора. Собственно говоря, сочетание лингвистики и марксизма а одном лице уже предполагает решение этой задачи. Но все-таки нужна еще формулировка. Итак, это лишь первый необходимый шаг, не более того.
Описание языков и диалектов с социологической точки зрения. Нужна, конечно, методология прежде всего (с новыми понятиями вроде социально-групповых диалектов и т.д.)
Оценочный анализ данного языка как орудия общения.
Изучение причинных связей между социально-экономическими и языковыми явлениями.
Оценочный анализ языка (и отдельных его сторон) как средства борьбы за существование.
Общая типологическая схема эволюции языка в связи с историей культуры.
Прикладные вопросы социологической лингвистики: языковая политика.
Для 1929 года сама постановка этих проблем была новой и перспективной. По сути это была задача создания перспективных основ для языкового строительства в СССР, в котором активное участие принимал Е. Д. Поливанов.
Много внес Е. Д. Поливанов в изучение языковых контактов. В науке XIX века сходства между языками рассматривались либо в связи с языковым родством (сравнительно-историческое языкознание), либо безотносительно к историческим взаимосвязям языков (типология). Однако сходства языков могут вызываться и контактами между языками, эти сходства могут проявляться не только в области лексики, но и в области фонетики и грамматики. В связи с этим в лингвистике возникло понятие языкового союза – общности контактных языков, приобретших общие черты. Это понятие было введено двумя выдающимися учеными, хорошо знавшими друг друга, и во многом близкими по идеям, - Е. Д. Поливановым и Н. С. Трубецким. Хотя идеи Трубецкого получили более широкую известность, роль Поливанова неоднократно отмечалась. Е. Д. Поливанов развивал новаторские идеи о возможности создания сравнительной фонетики неродственных, но контактировавших языков. Он стремился также объяснить механизмы языковых контактов.