Смекни!
smekni.com

"Темное царство" в "Грозе" Островского (стр. 2 из 2)

Если Катерина чувствует по-новому, не по-калиновски, но не отдает себе в этом отчета, лишена рационалистического понимания исчерпанности и обреченности традиционных отношений и форм быта, то Кабаниха, напротив, чувствует еще вполне по-старому, но ясно видит, что ее мир гибнет. Конечно, это осознание облекается во вполне «калиновские», средневековые формы простонародного философствования, преимущественно в апокалипсические ожидания. Ее диалог с Феклушей не просто комический момент, а очень важный комментарий к общей позиции Кабанихи в пьесе, В связи с этим, казалось бы, второстепенный персонаж, странница Феклуша, обретает очень большое значение.

Феклуша не участвует в действии, не связана непосредственно с фабулой, но значение этого образа в пьесе весьма существенно. Она важнейший персонаж для характеристики среды, для создания образа Калинова.

Глаша, неоднократно высказывающая ясное понимание хорошо ей известных людей и обстоятельств, простодушно верит, однако, рассказам Феклуши о странах, где люди с песьими головами «за неверность». Это подкрепляет впечатление, что Калинов являет собой замкнутый, ничего не ведающий о других землях мир. Впечатление это еще более усиливается, когда Феклуша рассказывает Кабановой о Москве и железной дороге. Разговор начинается с утверждения Феклуши, что настают «последние времена». Примета этого – повсеместная суета, спешка, погоня за скоростью. Паровоз Феклуша называет «огненным змием», которого стали запрягать для скорости: «... другие от суеты не видят ничего, так он им машиной показывается, они машиной и называют, а я вижу, как он лапами-то вот так (растопыривает пальцы) делает. Ну и стон, которые люди хорошей жизни, так слышат».

Наконец, она сообщает, что и «время в умаление приходит» и за наши грехи «все короче и короче делается». Апокалипсические рассуждения странницы сочувственно слушает Кабанова, из реплики которой, завершающей сцену, становится ясно, что она осознает надвигающуюся гибель своего мира.

У Кабанихи (и в этом они с Катериной похожи) нет никаких сомнений в моральной правоте отношений патриархального быта, но и уверенности в их нерушимости тоже нет. Напротив, она чувствует себя чуть ли не последней блюстительницей этого «правильного» миропорядка, и ожидание, что с ее смертью наступит хаос, придает трагизм ее фигуре.

Под пером Островского социально-бытовая драма из жизни купеческого сословия переросла в трагедию. Через любовно-бытовую коллизию был показан эпохальный перелом, происходящий в простонародном сознании. Просыпающееся чувство личности и новое отношение к миру, оказались в непримиримом противоречии с реальным, состоянием современного Островскому патриархального уклада.