ГЛУБИННАЯ СТРУКТУРА ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ И ПРИЧАСТИЙ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ
1. Выяснение взаимоотношений между полной (ПФ) и краткой (КФ) формами прилагательного является традиционной проблемой в русской грамматике Русские лингвисты, работающие в рамках таксономического описания языка, ограничиваются исследованием семантических различий между ПФ и КФ в составе сказуемого- единственной поверхностно-синтаксической позиции, в которой обе формы имеют место (см примеры 1 а-b и разд 9 ниже). Однако эксплицитная грамматика русского языка должна учитывать синтаксические отношения между ПФ и КФ как прилагательных, так и причастий во всех поверхностно-синтаксических позициях. То есть трансформационная грамматика современного русского языка должна давать объяснение следующим поверхностно-синтаксическим фактам:
(1) КФ не встречается в препозиции к имени:
(a) Она умна (КФ),
(b) Она умная (ПФ, им п.),
(c) [умная (ПФ, им. п ) девушка] NP
(d) * [умна (КФ) девушка] ?
(2) Страдательные причастия (далее - СП) имеют и ПФ и КФ (прочитан - КФ м р., ед. ч , прочитанный - ПФ м. р., ед. ч. от прочитать) и ведут себя в отношении поверхностной дистрибуции так же, как прилагательные; ср. пример (19) с примерами (8)-(10).
(3) Действительные причастия - ДП (читающий - ПФ м. р., ед. ч., им. п.) не имеют в современном русском языке краткой формы (*читающ, читающа и т. д.) [1].
Факты, представленные выше, могут быть суммированы в следующем виде [2]:
| ПФ | КФ | |
| Прилагательное и страдательное причастие | + | + |
| Действительное причастие | + | 0 |
Адекватная грамматика русского языка должна отвечать на вопросы: носит ли наблюдаемая в (4) несимметричность случайный характер, существует ли более глубинное правило, соотносящее между собой факт отсутствия КФ прилагательных и причастий в препозиции к имени и факт отсутствия КФ у ДП. В данной статье я попытаюсь показать, что поверхностные явления, описанные в (1)-(3), синтаксически взаимосвязаны и предсказываются в рамках трансформационной грамматики русского языка.
2. Из утверждения о том, что глубинная структура всех естественных языков более или менее одинакова, следует, что экзотические, специфичные для данного языка грамматические категории (или части речи), такие, как ПФ и КФ в русском, являются трансформационно образуемыми, поверхностными категориями и отсутствуют на уровне глубинной структуры [3].
3. КФ и именительный падеж. В грамматиках русского языка предполагается, что КФ прилагательного, встречающаяся лишь в позиции сказуемого, всегда имеет форму именительного падежа и, следовательно, согласуется в падеже с подлежащим. Однако ни с семантической, ни с синтаксической точек зрения нет никаких оснований считать КФ именительным или вообще каким бы то ни было падежом (см. Аванесов-Сидоров 1945, 130, Виноградов 1947, 265 и Вabby 1975а, § 2.11).
Представляется, что именительный падеж приписывается КФ потому, что она согласуется с подлежащим в роде (весел м. р. ед д., весела ж. р. ед. ч ), по-видимому, подразумевается, что в русском языке наличие у словоформы рода влечет за собой и наличие падежа. Однако русские глаголы в прошедшем времени также согласуются с подлежащим по роду (он знал м. р., ед. ч , она знала ж. р., ед. ч.), но при этом было бы совершенно неправильно говорить об их падежном согласовании. Если признать, что в русском языке род не обязательно подразумевает падеж, то необходимость в приписывании именительного падежа КФ отпадает. По той же причине отсутствует падежное оформление и у КФ страдательных причастий (прочитан м. р., прочитана ж. р., прочитано ср. р.) [4].
4. КФ как главный глагол. Отказ от представления о согласовании КФ со своим подлежащим по падежу позволяет выявить важный факт современного русского языка: поверхностные формы личного глагола и КФ прилагательных (а также и СП) могут быть образованы от исходных форм с помощью одной и той же трансформации. а именно: согласования глагола с подлежащим. Это правило приписывает глаголу признаки рода, числа и лица подлежащего [5]. Трансформация согласования глагола с подлежащим не приписывает первому признак падежа подлежащего. Таким образом, мы видим, что КФ функционирует только как сказуемое, не имеет падежа и проявляет себя в отношении согласования с подлежащим как главный глагол. Эти и подобные им факты могут быть объяснены вполне естественным способом: КФ является главным глаголом своего предложения.
Явно глагольная природа КФ была замечена пpeдшecтвующими поколениями русских грамматистов (см. Шахматов 1941а, 190). Среди последователей трансформационной грамматики Лакофф в работе Lakoff 1970 приводит ряд правил английского языка, в которых единообразно трактуются глагол и прилагательное, и на основании этого утверждает, что прилагательные и глаголы являются представителями одной лексической категории и различаются единственным признаком (обозначим его [adj]). В своей недавней работе (Вabbу 1975а) я показал справедливость аргументов Лакоффа для русского языка и привел ряд дополнительных аргументов.
5. Связка. Коль скоро установлено, что КФ - это глагол, можно показать, что связка была (ж. р., ед. ч.) - в предложениях типа Она была красива или Она была обманута - представляет собой поверхностную реализацию глубинного показателя времени и не является глаголом на уровне глубинной структуры. Однако в предложениях типа Она была в саду связка была выступает как глубинный глагол с приблизительно теми же семантическими и синтаксическими свойствами, что и находилась [6]. При этом показатель времени у глагола с признаком [- adj] инкорпорируется в глагол с помощью морфологических правил (ср. Он походил на отца с Он был похож на отца). При таком подходе большой интерес представляют факты пассивизации глаголов совершенного вида, демонстрирующие, что связка в предложениях, содержащих КФ, не является глубинным глаголом. Так, предложения (5) и (6) семантически эквивалентны и имеют общую глубинную структуру, представленную в (7):
(5) Они пригласили меня на вечер.
(6) Я был приглашен ими на вечер.
(7) Они + PAST + пригласи- + я + [на вечер] Adv.
Предложение (5) порождается из (7) трансформацией согласования глагола с подлежащим (другие, не существенные для данного материала трансформации, я опускаю). Затем по морфологическим правилам из цепочки вида: показатель времени PAST + пригласи- + признаки, обусловленные согласованием с подлежащим, - получается результирующая форма пригласили.
Предложение (6) порождается из (7) следующими трансформациями:
(а) Пассивизация, кроме перевода прямого дополнения в подлежащее, а исходного подлежащего в агентивное дополнение, производит также замену признака [- adj] глагола совершенного вида на [+ adj] [7]. Этот последний шаг пассивной трансформации необходим для учета того факта, что в русской грамматике, по-видимому, нет синтаксического правила, позволяющего отличить СП от прилагательного. Другими словами, пассивная трансформация в русском языке заменяет глубинный глагол совершенного вида па поверхностное, производное прилагательное [8]. В конечном счете именно это объясняет, почему ПФ и КФ страдательных причастий имеют ту же поверхностную дистрибуцию, что и ПФ и КФ прилагательных (см (2)): поскольку трансформация пассивизации работает достаточно рано, правила, ответственные за образование ПФ и КФ прилагательных, работающие позже, автоматически построят ПФ и КФ страдательных причастий (см. результаты трансформации редукции придаточного относительного в (19) и (8)).
(б) Согласование глагола с подлежащим, действующее после пассивной трансформации, приписывает признаки производного подлежащего (я) главному глаголу (приглашен). Затем морфологические правила переписывают цепочку-показатель времени PAST + приглашен- + признаки, выработанные в результате согласования с подлежащим - в результирующую составляющую был приглашен, где был является поверхностной реализацией показателя времени (PAST) для случая, когда главный глагол снабжен признаком [4-adj] (ср. с был похож). Если же считать, что был - глубинный глагол, то тогда предложения (5) и (6) нельзя вывести из одной и той же глубинной структуры, поскольку для (6) будет нужна глубинная структура с двумя глаголами, а для (5)- с одним.
6. Действительные причастия в русском языке. Теперь, когда мы установили, что КФ не имеет падежных характеристик и является глубинным глаголом (в образовании которого участвовал признак [+adj]) с приобретенным признаками рода, числа, лица, мы можем перейти к обсуждению трансформационной истории ДП, понимание которой весьма существенно для выяснения трансформационных отношений между ПФ и КФ.
Представляется, что следующие пары предложений находятся в одинаковых грамматических отношениях и являются результатом одних и тех же синтаксических процессов. Все предложения (b) получены из структур, соответствующих предложениям (а), в результате одной-единственной трансформации, а именно - редукции придаточного относительного:
(8) а. Мальчик (им. п), который болен (КФ) ангиной, должен лежать целую неделю.
b. Мальчик, больной (ПФ им. п.) ангиной, должен лежать целую неделю.
с. *Мальчик, который больной ангиной, должен...
d. *Мальчик, болен ангиной, должен...
(9) а. В воздухе (предл п.), который чист (КФ) и свеж (КФ), пахнет гречихой.
b. В воздухе, чистом (ПФ предл. п.) и свежем (ПФ предл. п.), пахнет гречихой.
(10) а. Девушка, которая сидит (личный глаг.) около пальмы, очень красива.
b. Девушка, сидящая (ПФ ДП) около пальмы, очень красива.
с. *Девушка, которая сидящая около... .
d. *Девушка, сидяща около... .
На примере этих предложений видно, что та же трансформация, которая ответственна за образование ДП (сидящая) от личной формы глагола (сидит), производит также и ПФ прилагательного (больной) от КФ (болен), а также - и ПФ СП от КФ СП, как в примере (19) [9]. Эти факты позволяют сделать важное обобщение, которое не может быть произведено в рамках таксономической грамматики русского языка; если считать, что КФ - это глагол, то тогда ПФ может считаться его ДП (то есть КФ : ПФ = личная форма глагола : ДП). Ниже эти соотношения будут рассмотрены более подробно.