Какие же настроения владели Пушкиным при создании "Аквилона" в первые, пожалуй, самые трудные месяцы михайловской ссылки? Чувство одиночества в кругу семьи напуганной гонением властей на поэта, резкая ссора с отцом, возмущение, обида, полная беззащитность перед преследованием его властями отзвуками этих бурных и печальных чувств наполнены михайловские письма Пушкина к петербургским друзьям и, конечно, же, исполненный горькой иронии диалог с главным "гонителем" - царем в написанном тогда же "Воображаемом разговоре с Александром 1". Таков творческий контекст пушкинского "Аквилона", который своеобразно преломляет эти же настроения и художественно воплощает особое психологическое состояние автора. Взяв за основу известный басенный сюжет, Пушкин трансформирует его в лирическую исповедь, внутренний монолог. Стихотворение начинается не с традиционного для басни спора дуба и трости (тростника), а с типично песенного, фольклорного зачина - лирического обращения к ветру (ср. с зачином народных песен: "Не тебе ли, ветру буйному" или "Не шуми ты, мата земная дубравушка" и т. п..), который создается приемами фольклорно-песенного параллелизма (передачи душевного состояния лирического героя через эмоционально значимые картины природы). Далее весь басенный сюжет вы страивается по "сценарию" лирической народной песни. Фольклорный элемент в "Аквилоне" - особая, мало исследованная проблема (в рамках этого сообщения она может быть обозначена лишь в самых общих чертах), однако, ясно одно: фольклоризм "Аквилона" - не явный, не стилизованный под просторечье и народно-поэтическую речь. Фольклорный элемент органически включен в общую художественную систему поэтики Пушкина и служит для раскрытия местного (Михайловского) колорита, узнаваемого и в образе дуба (прообраза будущего "дуба уединенного) и в картинах зыблемого ветром болотного тростника (растущего по топким берегам Сороти и озера Маленец). Басенные универсалии, ее открытый аллегоризм и морализм начисто "уходят" из сюжета о дубе и тростнике, уступая место широкой, предметно-живописной манере лирического пейзажного стихотворения, заключающего в себе и более глубокий, философско-исторический смысл. Возможность расширительного толкования "Аквилона" дает ключевой поэтический мотив, бури, грозы, отсылающий к метафорическому образу "грозы 12 года" с ее устойчивыми историческими реалиями. У стихотворения появляется второй, условно говоря, исторический план, ибо для современников Пушкина события Отечественной войны 1812-1815 гг. неизбежно ассоциировались с именами глав ных действующих лиц великой битвы двух народов. Антитеза "Александр 1 и Наполеон" как выражение идеи превратности человеческого бытия, непрочности земной славы владык мира составляет устойчивый мотив лирики конца 10-х-начала 20-х гг. XIX в. Крушение Наполеона, его заточение и смерть на острове св. Елены лишь подтвердили высказанную еще в 1815 году Жуковским в "Славянке" мысль:
...сколь блага наших дней,
Сколь все величия мгновенны.
И нечувствительно с превратности мечтой
Дружатся здесь мечта бессмертия и славы".
В "Аквилоне" эта мысль получит подтверждение фактами истории: подобно "величавому дубу", еще недавно красовавшемуся на высоте, низвергнут Наполеон. Здесь, однако, нет прямой аллегории (Наполеон - дуб), но есть аналогия, вызывающая цепь исторических ассоциаций. Его трагическая судьба должна послужить предостережением Александру 1, ныне находящемуся на высоте величия и славы. Главной теме стихотворения аккомпанирует идея милосердия, прямо заявленная в начальном стихе "Зачем ты, грозный Аквилон". Она пробуждает размышления читателя о великодушии, которого так не хватает властителям судеб мира. Впрочем, подобные мысли уходят в подтекст, но неизбежно появляются у читателей стихотворения, хотя нигде прямо не формулируются.
Конечно же Томашевский был прав, отказываясь видеть в смиренном "тростнике" аллегорический образ автора, гонимого грозным северным Аквилоном, олицетворяющим Александра 1. Однако снова напрашивается аналогия с судьбой напрасно гонимого поэта, которая оживляет ассоциации иного, уже сугубо личного плана. И здесь "Аквилон" как бы смыкается с "Воображаемым разговором с Александром 1", в котором поэт выразил свои обиды на монарха.
Бурные события после декабрьских лет подтвердили правоту главной мысли стихотворения. На этот раз низвергнутым оказался сам Александр 1, скончавшийся в ноябре 1825 года, а автор "Аквилона" не только не подвергся грозным ударам судьбы, но и счастливо избежал преследования со стороны нового монарха, Николая 1, освободившего Пушкина из михайловской ссылки. Жизнь по-своему переосмыслила положенную в основу стихотворения ситуацию, и это позволило Пушкину задуматься над возможностью публикации стихотворения. В списках произведений, предназначенных для печати, "Аквилон" (и это, на наш взгляд, не случайно) неизменно соседствует с острыми в политическом отношении произведениями, имеющими в то же время глубоко личный характер. В автографе ПД 168 "Аквилон" объединен в особый цикл вместе с "Арионом". Оба текста помечены знаменательным числом "26", как нам представляется, указывающем на 1826 год, когда Пушкин был освобожден из ссылки. Однако, он осознавал, что подобная близость лишь подчеркнет их особый политический смысл, и Пушкин отказался от циклизации этих произведений и опубликовал без подписи в "Литературной газете" 1830 г. лишь "Арией".
В болдинскую осень 1850 г. Пушкин задумался и о напечатании "Аквилона". Именно тогда он записал и доработал текст стихотворения, внеся в него новые акценты. Он усилил мотив гонения, оттенив тем самым контраст картины бури (с ее новым метафорическим смыслом, намекавшим на декабрьские события) и мирного спокойного состояния природы. Эта последняя картина подверглась в болдинском автографе особенно значительной правке.
Автограф этот содержит еще одно указание на то, какие мысли владели поэтом, когда он дора батывал свое старое стихотворение: в тот же день на обороте этого же листа он переписал из рабочей тетради ПД 841 одно из самых неожиданных по смыслу стихотворений кавказского цикла 1829 года, навеянного поездкой в Арзрум. Это стихотворение "Делибаш" с отчетливо выраженной в нем мыслью о бессмысленности всякого насилия, несущего лишь страдания и смерть, которыми закончилась схватка российского казака и турецкого "делибаша". Нашу мысль о том, что подобное соседство также не является простои случайностью, подтверждают еще два списка, предназначенных для печати стихотворений. ПД 515 и ПД 716, где оба текста соседствуют с "Арионом" и "Бесами", составляя новый, несколько расширенный цикл, неосуществленный в печати, но как бы находящийся в процессе своего становления.
В последнем по времени списке ПД 922 (дата его составления август 1836 г. -начало января 1857 г.) "Аквилон" также окружен далеко не нейтральными текстами: он поставлен между стихотворением "Из Пиндемонти" (1856) и "Тучей" (1855), правда, это название зачеркнуто. Видимо, слишком явной была аналогия с обстоятельствами, вызвавшими появление "Аквилона". Этот новый контекст свидетельствует, что в 30-е годы михайловское стихотворение обросло новыми историческими и биографическими аналогиями. Оно приобрело несколько иной этический смысл, связанный с проблемой соотношения власти (как насилия) и личной независимости, необходимой для творческой жизнедеятельности. В условиях постепенно нараставшего конфликта с новой властью в лице Бенкендорфа и ближайшего окружения Николая 1 "Аквилон" актуализировался в творческом со знании Пушкина, и поэт отдал стихи в печать в первые дни нового 1857 года, что, на наш взгляд, придало им до известной степени программный характер.
Последовавшая в конце января 1857 года смерть Пушкина внесла .еще один, на этот раз глубоко трагический, штрих в картину низвергнутого "грозным Аквилоном" "величавого дуба". Глубоко оригинальное по своей жанровой форме и богатейшее по философскому смыслу произведение обернулось для автора еще одним пророчеством.
Список литературы
Р. В. Иезуитова. Пушкинский "Аквилон"