Смекни!
smekni.com

Исследование феномена двойничества в культуре серебряного века в аспекте изучения творчества Сергея Александровича Есенина (стр. 13 из 15)

Прямо к морде его,

В переносицу …» /59/.

В поэме «Черный человек» Есенину, благодаря своему двойнику, приходиться заглянуть за грани реального, ощутить себя отпеваемым заживо, увидеть «мерзкую книгу» своих проступков и прегрешений:

« … Черный человек

Водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого – то прохвоста и забулдыги,

Нагоняя на душу тоску и страх …» /59/.

Именно в эти минуты, по мнению О.Е. Вороновой, демонизм внешних сил бытия сталкивается со своим внутренним проявлением – двойничеством, вызывая в человеке поистине мистический ужас перед натиском иррациональной стихии /11/.

Есенинский «Черный человек» представляет собой фонтом «не подлинного» существования, которому лирический герой отчаянно пытается противостоять, вступая в бескомпромиссный поединок с «черным» призраком.

«Черный человек» – двойник самого поэта, обвиняет его в двоедушии, лицедействе, самообольщении, иронизирует над его жизненными принципами:

« … Счастье – говорил он, -

Есть ловкость ума и рук.

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего,

Что много мук

Приносят изломанные

Лживые жесты…» /59/.

Также двойник Есенина с пренебрежением отзывается о даровании поэта, оценивая его поэзию, как «дохлую, томную лирику». Для Есенина, который готов был «всю душу выплеснуть в слова» – это горькое признание.

Ночной гость в своих обвинениях уличающе-беспощаден:

«…Словно хочет сказать мне,

Что я жулик и вор,

Так бесстыдно и нагло

Обокравший кого – то…» /59/.

Важно подчеркнуть: «черный человек» не произносит подробных слов, их договаривает за него сам лирический герой, «вычитывая в его обличающих монологах некий недосказанный, лишь им двоим ведомый смысл» /39/. И это неслучайно, ибо, по словам В.К. Махлина: «…переживание Двойника … тесно и остро связано с сомопереживанием, отношением человека к самому себе, к тому в себе, что он знает, но не любит и не может признать, стремится вывести за порог сознания…» /43/.

Феномен двойничества, проявляющийся в персонификации тёмных сторон сознания Есенина, в поэме «Черный человек» выражен наиболее ярко, отчетливо. Ночной гость является лирическому герою не как бесплотный призрак его больного, раздвоенного сознания, а как вполне самостоятельный субъект. Лишь постепенно, финалу поэмы выясняется что это «двойник – самозванец», оптический подлог зеркального отражения.

Важно заметить, что выявлению природы духовного конфликта героя произведения со своим двойником способствует эффект «двойного узнавания» /12/. Лирический герой вначале с чувством внутреннего протеста узнаёт себя в неком третьем – «прохвосте и забулдыге», в «авантюристе», о котором ведёт речь ночной визитёр. В финале, когда в разбившемся зеркале исчезнет дьявольское наваждение, произойдет еще одно – на этот раз действительно трагическое узнавание своего второго «Я» в облике исчезнувшего в зазеркалье недавнего оппонента. При свете утра станет очевидным, что навязчивый ночной гость не противник, пришедший из внешнего мира, а посланник неких демонических стихий из глубин его собственной души:

«…Я в цилиндре стою.

Никого со мной нет.

Я один…

И разбитое зеркало…» /59/.

Финал поэмы толкуется есениноведами по-разному. Одни видят в нем «надежду на нравственное выздоровление героя» /32/, для других он символизирует «разбитую вдребезги жизнь» /10/. Всё же предельно суровый самоанализ знаменует отчаянную попытку преодоления своего трагического раздвоения и обретения цельности. Лирический герой поэмы не только переживает процесс трагического самоотчуждения, но и пытается противостоять ему.

Трагическая философия поэмы Сергея Есенина, по мнению С.Н.Кирьянова имеет ярко выраженную этическую окраску /30/. «Чёрный человек» раскрывает перед взором своего собеседника изнанку его собственной души, поднимая со дна памяти то, что казалось давно забытым. Тем самым, вопреки своей злой демонической природе, он выполняет своеобразную этическую миссию, заставляя героя вступить в нравственный диалог со своим истинным, незримым оппонентом – совестью. Тема вины и совести образует важный подтекстовый пласт нравственно – философского содержание поэмы.

«Музой Есенина была совесть. Она и замучила его» – писал поэт и прозаик русского зарубежья Н.Оцуп /53/. Сходную мысль высказала в своё время и М. Цветаева, подчеркнув, что Есенин «погиб из-за чувства очень близкого к совести…» /69/.

Подводя итог, нужно сказать, что поэма Сергея Есенина «Черный человек» предельно остро выражает всё то, что мучило его на протяжении многих лет – душевное противоречие, невозможность примириться с самим собой, понять себя. Его поэма является итогом всего его творчества, она создавалась автором на протяжении нескольких лет. Поэт В. Наседкин, муж сестры Есенина, писал: «над «Черным человеком» Есенин работал два года. Эта жуткая исповедь требовала от него колоссального напряжения и самонаблюдения. Я дважды заставал его пьяным в цилиндре и с тростью перед большим зеркалом с непередаваемой нечеловеческой усмешкой, разговаривавшим со своим двойником – отражением или молча наблюдавшим за собою и как бы прислушивающимся к самому себе» /48/.

Поэма была опубликована только после смерти поэта, и вызвала полярные оценки. Г. Леливич позвал её «кошмарной» /34/, А. Воронский отнёс поэму «к материалам для психиатра и клиники» /71/. Одновременно Д. Святополк-Мирский назвал «Черного человека», «одной из высших точек есенинской поэзии» /71/. М. Горький назвал поэму «великолепной» /15/.

Таким образом, в поэме «Черный человек» предельно и наиболее чётко обозначен феномен двойничества. Эта поэма как бы подводит итог всему творческому пути Есенина. Двойник, мучивший Есенина всю его жизнь, и так или иначе проявляющийся во многих его произведениях, в поэме «Черный человек» материализуется, предстаёт перед поэтом во плоти. Есенин открыто признаётся самому себе и всему миру в своём раздвоении, ибо его двойник настолько тяготит его, что он уже не может с ним справится.

Таким образом, рассматрев творчество С. Есенина, мы проследили эволюцию мотива двойничества, являющего для него основным.

Итак, во второй главе данной работы мы остановились непосредственно на рассмотрении феномена двойничества в культурном сознании Серебряного века. Мы выяснили, что феномен двойничества, изначально свойственный русской культуре и проявляющийся в её бинарности, более всего обостряется на рубеже XIX–XX веков. Это связано с общей неустойчивостью, нестабильностью данного периода культурно – исторического развития, что в свою очередь порождает утрату внутренней целостности личности.

Феномен двойничества в культуре Серебряного века является одним из аспектов культурного сознания эпохи.

Нужно сказать, что проследив эволюцию мотива двойничества в творчестве Сергея Есенина, мы на конкретном примере подтвердили тот факт, что феномен двойничества в культуре Серебряного века необычно актуализируется и является основополагающим для мировоззрения данной эпохи.

Художественное сознание Есенина, раздваивается, внутренний мир его произведений разрушается. Это связано с тем, что для его мироощущения характерно чувство утраты связей с жизнью, потери нравственных ориентиров. Его утопическая идея воплотить жизнетворчество, прийти к некоему идеалу, – к гармонии мира, рухнула, и Есенин остался ни с чем. Вся его жизнь заключалась лишь в его творчестве, кроме его стихов у поэта в этой жизни не было больше никаких «причалов», и поэтому, когда Есенин осознает, что использует свой талант в холостую, бесполезно, это неизбежно, приводить к его гибели.

Творчество С. Есенина, полное трагизма, характеризуется раздвоением его личностного сознания, отчуждением от своей сущности, и это связано, прежде всего, с кризисным сознанием самой эпохи.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в данной работе мы пришли к выводу, что феномен двойничества является одной из характерных черт художественного и культурного сознания Серебряного века. В ходе исследования было выяснено, что феномен двойничества наиболее всего актуализируется в переломные моменты культурно – исторического развития, что обусловлено общей неустойчивостью, кризисом общественного сознания, мироощущения. Одним из таких переломных моментов развития России и является рубеж ХIХ – ХХ веков. На основании этого можно говорить об актуализации феномена двойничества сознании Серебряного века. Можно сказать, что данный феномен является доминирующей чертой этой эпохи, он проявляется как на уровне сознания, так и на уровне художественного творчества.

Вследствие анализа феномена двойничества были выявлены его истоки, с целью рассмотрения места и роли данного феномена в культуре.

В ходе выявления истоков изучаемого феномена было выяснено, что «двойничество» как философская и художественная категория впервые возникает и осмысливается в романтизме, что также связано в какой-то мере с рубежностью данного периода культурно-исторического развития.

В работе была определена специфика «двойничества» в романтических концепциях, выявлено, что возникновение феномена двойничества в художественной практике романтизма в большой мере обусловлена концепцией романтического двоемирия, основной для понимания романтической картины мира.

Таким образом, феномен двойничества, как раскол человеческого сознания, самоотрицание под гнетущими обстоятельствами жизни, впервые был отражен в творчестве западноевропейских романтиков, и наиболее ярко воплощался в творчестве Э.Т.А. Гофмана.

Также, в аспекте изучения истоков феномена двойничества в художественной культуре Серебряного века была выявлена специфика его воплощения в творчестве русских писателей ХIХ века. Наше внимание было сосредоточено на анализе творчества М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, в силу того, что феномен двойничества являлся основной характеристикой их художественного сознания, определяя направленность их творческих поисков.