Сравнивая историческое развитие России и других стран Европы, Соловьев находил много общего в их судьбах. Стиль изложения «Истории» Соловьева суховат, она уступает «Истории» Карамзина.
В художественной литературе начала XIX века было, по словам Белинского, «карамзинским» периодом.[4]
Война 1812 года вызвала интерес к русской истории. «История государства Российского» Карамзина, построенная на летописном материале. Пушкин в этом труде увидел отражение духа летописи. Пушкин придавал летописным материалам важное значение. И это отразилось в «Борисе Годунове». В работе над трагедией Пушкин шел путем изучения Карамзина, Шекспира и «летописей».
30-40-е годы не внесли нового в русскую историографию. Это годы развития философского мышления. Историческая наука замерла на Карамзине. К концу 40-х годов все меняется, возникает новая историография Соловьева С. М. В 1851 году вышел 1 том «Истории России с древнейших времен». К середине 50-х годов Россия вступила в новую полосу бурь и потрясений. Крымская война обнаружила разложение классов и материальную отсталость. «Война и мир» - это огромное количество исторических книг и материалов, это оказалось решительным и бурным восстанием против исторической науки. «Война и мир» - это книга, которая выросла на «педагогическом» опыте. Толстой когда читал «Историю России с древнейших времен» С. М. Соловьева, то он с ним спорил. По словам Соловьева правительство было безобразно: «Но как же так ряд безобразий произвели великое, единое государство? Уже это доказывает, что не правительство производило историю». Вывод из этого, что нужна не история – наука, а история – искусство: «История – искусство, как искусство, идет вглубь и ее предмет описание жизни всей Европы».
«Войне и миру» присуще черты мышления и стиля, композиции, которые обнаружены в «Повести временных лет». В «Повести временных лет» соединились две традиции: народно-эпическая и агиографическая. Это есть и в «Войне и мире».
«Война и мир» - одна из «модификаций», созданная эпохой «великих перемен». Летописный стиль послужил основой для сатиры и на историческую науку и на политический строй.[5]
Наш собеседник древний автор.
Историческая эпоха – силовое поле противоречий и пространство человеческого выбора, что сама суть ее как исторической эпохи состоит в подвижной разомкнутости на будущее; тело некая равная себе субстанция. Житейской мудростью, или здравым смыслом, знанием людей без чего невозможно то искусство понимать сказанное и написанное, каковым является филология.
Содержание гуманитарной мысли по-настоящему обнаруживается только при свете жизненного опыта – человеческого опыта. Объективное существование смысловых аспектов литературного слова имеет место лишь внутри диалога и не может быть извлечено из ситуации диалога. Истина лежит в иной плоскости. Древний автор и древний текст общение с ними есть понимание «поверх барьеров» непонимания, предполагающее эти барьеры. Минувшая эпоха – эпоха жизни человечества, нашей жизни, а не чужой. Быть взрослым – это значит пережить детство и юность.
Заключение
Автор «Истории Государства Российского» - человек астрономически далекой эпохи, чей язык и убеждения считались глубокой стариной уже в 1840-х годах.
Карамзин – виднейший деятель своей эпохи, реформатор языка, один из отцов русского сентиментализма, историк, публицист, автор стихов, прозы, на которых воспитывалось поколение. Все это достаточно для того, чтобы изучать, уважать, признавать; но недостаточно, чтобы полюбить в литературе, в себе самих, а не в мире прадедов. Кажется, две черты биографии и творчества Карамзина делают его одним из наших собеседников.
Историк-художник. Над этим посмеивались уже в 1820-х, от этого старались уйти в научную сторону, но именно этого, кажется, не хватает полтора века спустя. В самом деле, Карамзин – историк предлагал одновременно два способа познавать прошлое; один – научный, объективный, новые факты, понятия, закономерности; другой – художественный, субъективный. Итак, образ историка – художника принадлежит не только к прошлому, совпадение позиции Карамзина и некоторых новейших концепций о сущности исторического познания – это говорит само за себя? Такова, полагаем, первая черта «злободневности» Карамзинских трудов.
А, во-вторых, еще и еще раз отметим тот замечательный вклад в русскую культуру, которой именуется личностью Карамзина. Карамзин - высоконравственная привлекательная личность, которая на многих влияла прямым примером, дружбою; но на куда большее число – присутствием этой личности в стихах, повестях, статьях и особенно в Истории. Карамзин ведь был одним из самых внутренне свободных людей своей эпохи, а среди друзей, приятелей его множество прекрасных, лучших людей. Он писал, что думал, рисовал исторические характеры на основе огромного, нового материала; сумел открыть древнюю Россию, «Карамзин есть наш первый историк и последний летописец».[6]
Список использованной литературы
1. Аверенцев С. С. Наш собеседник древний автор.
2. Айхенвальд Ю. И. Силуэты русских писателей. – М.: Республика, 1994. – 591 с.: ил. – (Прошлое и настоящее).
3. Гулыга А. В. Искусство истории – М.: Современник, 1980. – 288 с.
4. Карамзин Н. М. История государства Российского в 12-ти томах. Т. II-III/ Под ред. А. Н. Сахарова. – М.: Наука, 1991. – 832 с.
5. Карамзин Н. М. Об истории государства Российского/ сост. А. И. Уткин; Отв. ред., автор очерка о Н. М. Карамзине и примеч. С. О. Шмидт. – М.: Просвещение, 1990. – 384 с.
6. Карамзин Н. М. Предания веков/ Сост., вступ. Ст. Г. П. Макогоненко; Г. П. Макогоненко и М. В. Иванова; - Ли. В. В. Лукашова. – М.: Правда, 1988. – 768 с.
7. Культурология: учебное пособие для студентов высших учебных заведений – Ростов н/Д: Издательство «Феникс», 1999. – 608 с.
8. Лотман Ю. М. Карамзин: Сотворение Карамзина. Ст. и исслед., 1957-1990. Заметки рец. – СПБ.: Искусство – СПБ, 1997 – 830 с.: ил.: портр.
9. Эйхенбаум Б. М. О прозе: сб. ст. – Л.: Художественная литература, 1969. – 503 с.
[1] Лотман Ю. М. Карамзин. – С-Петербург, Искусство. – СпБ, 1997. – с. 56.
[2] Соловьев С. М. Избранные труды. Записки. – М., 1983. – с. 231.
[3] Карамзин Н. М. Сочинения. – СПб, 1848. т. 1. с. 487.
[4] Гулыга А. В. Искусство истории. – М.: Современник, 1980. – с. 57
[5] Эйхенбаум Б. О прозе. Ст. черты летописного стиля в литературе XIX в. – Л., 1969. – с. 371.
[6] Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. – М., 1997. – с. 42.