Осталась позади. И пять, и десять лет.
В народной памяти. Стало привычным, что произведения С.В.Михалкова разных жанров критики и читатели аттестуют как юмористические. Л.Б.Либединская в интервью, которое у нее брал Зиновий Паперный для статьи «К 75-летию Сергея Владимировича Михалкова» (Литературная газета. — 1988. — 9 марта), сказала, что давно и неизменно любит Сергея Владимировича: «Прежде всего за то, что от его стихов веселее жить на свете. Когда эти стихи только начали печататься, в 30-е годы, их сразу стали запоминать наизусть не только дети, но и взрослые:
...Дело было вечером,
Делать было нечего...
— А у нас в квартире газ!
— А у вас?
— А у нас водопровод.
Вот!..»
Но разве только эти стихи знают все? Большая часть вошла во всенародную поэтическую память...» В названной статье весьма самобытный литературовед, критик, фельетонист З.Па-перный приводит ответы разных людей, которых он опрашивал, выясняя «впечатление народа» о творчестве юбиляра:
«Каждый раз, когда перед началом киносеанса на экране разгорается... — «Фитиль», в зале дружный радостный вздох. «Фитиль» — значит, посмеемся над жуликами и бюрократами, которым в жизни не раз удается посмеяться над нами... Лучшие михалковские «Фитили» — примеры антизастойности» — мнение опытного кинолюба. «Нравится мне «Дядя Степа», — с удовольствием отмечает капитан милиции. — ...Герой как будто состоит из одних достоинств — во всем правильный, находчивый, энергичный, физически подготовлен прекрасно... И при этом живой человек, одним словом — свой... роста он высокого, на других не глядит свысока. Еще мне нравится, что Михалков сочиняет очень смешно. Дядя Степа творит у него необыкновенные дела. Например, во время начавшегося ледохода бабка, зазевавшись, поплыла со своим бельем на льдине; перегнувшись с высокого моста, «Он успел схватить в охапку/Перепуганную бабку...». Не читавший названной статьи выпускник юридического факультета МГУ им.М.ВЛомоносова, еще только собирающийся работать в системе «моей милиции», которая «меня бережет», на наш вопрос об отношении к творчеству С.В.Михалкова — юбиляра 80 лет (1993), задорно улыбаясь, сказал: «Михалков?! Да разве можно его не знать, а если знаешь, — не любить?! Ведь наша речь насыщена, как нашими собственными, присказками, цитатами из его стихов, басен. «В этой речке утром рано утонули два барана...», «Когда пасти овец призвание твое/ — Не спи под деревом и не бросай ружье»... Если говорить о баснях, так почти все они — приятный урок гражданственности, а для юриста — профессиональной наблюдательности».
Зерно этого таланта все же, главным образом, в человечности поэта. Его стихи объединяют, роднят людей, вселяют надежду, радуют добротой, мужеством, праздничностью:
...Мы едем, едем, едем Нам весело живется,
В далекие края. Мы песенку поем,
Хорошие соседи, А в песенке поется
Счастливые друзья. О том, как мы живем...
Ну разве это не близко, не дорого для каждого ребенка и взрослого? Здесь простор чувства, счастья, надежды. Здесь праздник красоты, раскованной для всех: «Красота! Красота!/ Мы везем с собой кота,/Чижика, еобаку,/Петьку-забияку!..» Пожалуй, еще никто так задорно и поэтично не рифмовал красоту с котом — частью веселой детской компании... Вот так бы и ехать всегда далеко и вперед с этими счастливчиками, среди которых сама Красота — равный с другими весельчаками субъект. Доброго им попутного ветра и солнца в крови!
Продолжая традиции реализма гражданской лирики XIX века, Маяковского, С.В.Михалков разговаривает с читателями понятно и захватывающе на серьезнейшие социальные и политические темы. Поэт ввел в поэзию для самых маленьких публицистику: «Быль для детей» (1941—1957), «Разговор с сыном», начатый в конце 40-х годов, продолженный в 70-е годы книгой «День Родины». Разговаривая со всеми детьми и обращаясь отдельно к каждому своему читателю, он ведет задушевный и одновременно открыто нацеленный диалог о понятиях чести, патриотизма, гражданственности, воспевает созидательный труд, равноправие всех людей, право человека на защищенность и счастье.
Может быть, именно потому так естественно близок детям образ дяди Степы, что в нем изображен сам Поэт. Степан Степанов везде и всегда готов быть для ребят необходимым. Он — рядом. Он — надежен. Он — камертон тональности всех поэм, былей, стихов, пьес. Он помогает попавшей в беду бабке, вытаскивает из воды тонущего ученика, предупреждает крушение поезда... — так естественно и просто, как естествен, прост и широк его шаг по жизни, как естественно его гордое чувство гражданина своей страны:
...За поступок благородный Все его благодарят.
— Попросите что угодно, — Дяде Степе говорят.
— Мне не нужно ничего — Я задаром спас его! Или:
— Я готов служить народу, — Раздается Степин бас, — Я пойду в огонь и воду! Посылайте хоть сейчас!
Образ легендарного Степана Степанова не только правдив и конкретен. Он — симвааичен. Вспомним, первая часть поэтической тетралогии заканчивается рассказом о том, что дядя Степа вернулся из армии. Он служил моряком. Защищал Ле-нинград. Был ранен. Ему есть что рассказать «про войну и про бомбежку...». Ребята горды, что знакомы с «краснофлотцем», и счастливо величают его «Маяком». Во второй части дядя Степа — милиционер. Он все тот же: добр, отзывчив, великодушен, любит жизнь, ответственно, преданно защищает ее на своем посту. Конкретными делами герой и поэт утверждают красоту жизни. Не случайно дядя Степа получает еще одно гордое символическое имя — «Светофор». Светофор нравственности, человечности, добропорядочности, совестливости.
Художественная определенность и завершенность образа позволяют рассматривать каждую часть поэмы как самостоятельное законченное произведение. Вместе с этим все части объединяет единый нравственный ключ, единый художественный замысел. Каждая из последующих частей мудро и остроумно развивает образ, обогащая его нравственный, гражданский диапазон. В авторской интонации появляются новые мотивы. Все более широко связывается жизнь Степана со страной. В части «Дядя Степа и Егор» связи расширяются до международных. Однако главным остается неизменно крепнущее духовное родство Степана с гражданами своего города, своей страны. Читателя отнюдь не удивляет, что счастливого старшину Степанова Степана поздравляют с новорожденным сыном-великаном и город Горький, и октябрята-малыши, и Ташкент, и Севастополь... А боевой Балтийский флот «малышу подарок шлет...».
Так читатель через живые и конкретные картины, факты биографии героя, воспринимая их эмоционально, заинтересованно, осваивает высокие принципы гуманистической морали. В поэме о дяде Степе, как и во всем творчестве С.Михалкова, уютно соседствуют лирические интонации с гражданскими политическими мотивами. Их начало — в первых произведениях поэта. Вспомним, что в колыбельной «Светлане» (1935) элегический мягкий тон изображения русского пейзажа сливается с настораживающим голосом, который возвещает, что «над землей гроза». Это было время первых фашистских угроз. А затем гроза все ближе. Бои в Испании — открытое наступление фашизма. Поэт рассказывает о героях, которые являют пример мужества. Создается торжественная, строгая, лаконичная баллада о трех товарищах, взятых фашистами в плен. Каждое слово баллады весомо. Изображаемые факты зримы, эмоционально действенны.
...Третий товарищ не вытерпел,
Третий язык развязал.
— Не о чем нам разговаривать! —
— Он перед смертью сказал.
Если проанализировать стихи С.Михалкова, выстроив их по хронологии написания, то нетрудно увидеть, что поэт последовательно и живо рисует для детей биографию родной страны. Он не обходит, не забывает никакие из самых трудных и ответственных тем. Они составляют основной пафос его творчества.
Сказки С.Михалкова тоже содержат особый михалковский юмористический подтекст и непременно воспитательную установку. «Праздник Непослушания» — одна из популярнейших. О чем она? О том, что мамам и папам нельзя без детей. А детям — невозможно без взрослых. Праздник свободы от взрослых сначала был прекрасен: ешь сладости в любом количестве, валяй дурака, не учись... Ура! Свобода! Но... Сюжет всем известен. Известен и вывод. Есть в сказке все то, что дает основание говорить: при внимательном чтении и анализе сказки ребенок получает первые представления о сущности демократии и анархизма. О человеческой ценности первого и об убийственной природе второго понятия. Сам автор, отвечая на вопрос журналиста из «Огонька» об этих понятиях, сказал: «Любая свобода не отрицает порядка. Только гуляя по лесу, но без топора в руках, человек может ощущать относительно полную свободу. Полная свобода в любом обществе переходит в анархию. Я написал об этом сказку для детей «Праздник Непослушания». Вот почему важно научиться видеть и читать подтекст не только басен, но и стихов и сказок; слушать и слышать голос автора: интонацию стиха, чувствовать ритм, понимать метафоры и символы, те единственные слова, которые создают смысл, выразительность и проникновение в сердце, в ум читателя.
Произведения С.В.Михалкова — профилактика против уныния, источник богатого и светлого воображения, мальчишеской мечты о бесконечно далекой и бесконечно насыщенной дороге в незнаемое — возможное. Этому служат и легкая, чуть заметная улыбка, местами переходящая в добродушную иронию, и постановка проблем, и богатство чувств, и подтекст... А еще — изобразительность. Только начинаешь читать стихотворение — и уже живая картина, словно сидишь в театре в первом ряду и сразу все видишь:
Кто на лавочке сидел, Николай ногой качал.