Мысль поэта всегда крупна и исторична, хотя и не высказывается впрямую, в лоб. Она растворена в самой ткани стиха, естественно развиваясь в ней и уходя в бесконечность. У Николая Рубцова, если можно так выразиться, "умная душа". Переполнявшее его чувство, его любовь и нежность к родной земле способствовали раннему повзрослению сердца и вызреванию собственного мировоззрения. Драматическое, а порой и трагическое восприятие окружающего мира придало его поэзии ту степень серьезности и подлинности, которая с полным правом позволяет говорить о близости Николая Рубцова к традициям поэтической классики.
Когда-то Есенин советовал молодым стихотворцам, чтоб они искали родину, без которой не может получиться хорошего поэта. Николай Рубцов родился с этим чувством родины, ему не надо было ее искать. Он много объехал земель и многое видел, но не было для него родней и ближе северной и скудной на урожай, но щедрой на душевное тепло земли. Не зря он говорил в своей "Звезде полей":
Звезда полей горит, не угасая,
Для всех тревожных жителей земли,
Своим лучом приветливым касаясь
Всех городов, поднявшихся вдали.
Но только здесь, во мгле заледенелой,
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей...
Чтобы лучше понять поэта Н. Рубцова и его отношение к Родине, рассмотрим стихотворение «Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны...».
Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
Неведомый сын удивительных вольных племен!
Как прежде скакали на голос удачи капризный,
Я буду скакать по следам миновавших времен...
Давно ли, гуляя, гармонь оглашала окрестность,
И сам председатель плясал, выбиваясь из сил,
И требовал выпить за доблесть в труде и за честность,
И лучшую жницу, как знамя, в руках проносил!
И быстро, как ласточка, мчался я в майском костюме
На звуки гармошки, на пенье и смех на лужке,
А мимо неслись в торопливом немолкнущем шуме
Весенние воды, и бревна неслись по реке...
Россия! Как грустно! Как странно поникли и грустно
Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Пустынно мерцает померкшая звездная люстра,
И лодка моя на речной догнивает мели.
И храм старины, удивительный, белоколонный,
Пропал, как виденье, меж этих померкших полей, -
Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,
Но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!..
О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!
Боюсь я, боюсь я, как вольная сильная птица
Разбить свои крылья и больше не видеть чудес!
Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом,
Что, все понимая, без грусти пойду до могилы...
Отчизна и воля - останься, мое божество!
Останьтесь, останьтесь, небесные синие своды!
Останься, как сказка, веселье воскресных ночей!
Пусть солнце на пашнях венчает обильные всходы
Старинной короной своих восходящих лучей!..
Я буду скакать, не нарушив ночное дыханье
И тайные сны неподвижных больших деревень.
Никто меж полей не услышит глухое скаканье,
Никто не окликнет мелькнувшую легкую тень.
И только, страдая, израненный бывший десантник
Расскажет в бреду удивленной старухе своей,
Что ночью промчался какой-то таинственный всадник,
Неведомый отрок, и скрылся в тумане полей...
Стихотворение написано в 1963 году и открывает сборник «Видения на холме». Я считаю, что оно представляет собой поэтический монолог лирического героя.
Первая строка в стихотворении всегда очень важна:
Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны...
Кто этот всадник? Куда он скачет? Невольно вспоминается стихотворение С. Есенина «Не жалею, не зову, не плачу...»:
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? Иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Видимо, есть в рубцовском стихотворении характерные для русской поэзии краски, которые по эмоциональному воздействию сближают его со стихотворением Есенина.
Лирического героя стихотворения «Я буду скакать...» и автора, по-моему, не разделяет ничто, и поэтому так неподдельно искренне звучат строки:
Я буду скакать по холмам задремавшей отчизны,
Неведомый сын удивительных вольных племен!
Всё объято сном. Рубцов вторгается в тайную, ночную жизнь, где акценты смещены. «Холмы задремавшей отчизны» – пространство жизни, вмещающее и радость, и печаль, и счастье, и боль, и страдание, и любовь, и творчество. В той же строфе автор уточняет: «Я буду скакать по следам миновавших времен...». «Холмы отчизны» – это и есть «следы» миновавших времён. Природа и история народа словно сливаются. Поэт отстраняется от мелочности окружающей жизни, уходя мыслью в безграничную даль прошлого. Так в стихотворение входит тема Памяти, одна из главных в поэзии Рубцова. Лирическое чувство героя соединяет прошлое, настоящее и будущее в одно целое.
Автор вспоминает детство: многолюдное село, праздничные гуляния, спор гармоник, частушки, песни, пляски. И рождаются прекрасные – восторженные и грустные одновременно – строки:
Давно ли, гуляя, гармонь оглашала окрестность,
И сам председатель плясал, выбиваясь из сил,
И требовал выпить за доблесть в труде и за честность,
И лучшую жницу, как знамя, в руках проносил!
Таким запомнился ему колхозный праздник. А каким же помнит он себя?
И быстро, как ласточка, мчался я в майском костюме
На звуки гармошки, на пенье и смех на лужке,
Стремительная мятежная юность, многообещающая, полная надежд. Градация «мчался,..неслись» передаёт скорость, бурное течение молодости, поток жизненных сил, физическую и душевную бодрость. Настроение этих строф эмоционально приподнятое.
Но движение времени необратимо. Романтическая восторженность чувств уступает место подсознательно ощущаемому трагизму бытия. В «известном возрасте» каждый, кто изведал радости и муки существования, переживает состояние душевного кризиса. Но автор не упрекает мир в обмане. Мир не обманул, а просто оказался не таким, каким рисовался в воображении, и созданная теперь картина мироздания отражает суровую и неласковую действительность. Поэт старается определить своё отношение к окружающему:
...Как странно поникли и грустно
Во мгле над обрывом безвестные ивы мои!
Образ «поникших ив» в народной лирике – символ печали, горя, грусти. Так метаморфически звучит тема трагической неизбежности человеческой судьбы.
Не случайно IV строфа начинается с эмоционального обращения к Родине, к России:
Россия! Как грустно!
Вечные вопросы жизни и смерти неразрывно связаны у Рубцова с темой Родины. Россия для него – это идеал святости, идеал неизменный, нравственный и эстетический.
Ивы, деревни, поля – всё погружено в сон. Россия во мгле. Поэт скорбит о судьбе Родины. Яростно и нежно звучат строки:
Не жаль мне, не жаль мне растоптанной царской короны,
Но жаль мне, но жаль мне разрушенных белых церквей!..
Варварское, не щадящее наших национальных святынь уничтожение. Кризис культуры, охвативший все слои общества и приведший к утрате вековечных народных традиций. Бессмысленность существования многих людей, утративших веру в бессмертие души, а теперь в безграничные возможности человека, в построение всеобщего рая. Трагическое время потерь и уничтожения, символами которого стали «растоптанная царская корона» и «разрушенные белые церкви», олицетворяющие святость Руси. Понятие «Святая Русь» у Рубцова вмещает очень многое: это и наши храмы, являющиеся духовными центрами; это и молитвы, звучащие в церквях и наших душах; это и великие деятели русской культуры; это Вера, Надежда, Любовь; это и «святая суть русского человека», «святой оплот». Если нет святости, - нет и ценности, нет ничего.
Поэт понимает, что его личная трагедия – ничто по сравнению с народной. Выразительность строфы достигается при помощи эллипсиса. « Оборванная фраза» Рубцова заставляет читателя замереть на высоте эмоциональной кульминации.
Время идёт, но нетленна красота родного края, перед ней, как перед вечной загадкой, останавливается поэт:
О, сельские виды! О, дивное счастье родиться
В лугах, словно ангел, под куполом синих небес!
Созерцая красоту, человек освобождается от корыстных эмоций и возвышается над пропастью жизни. Природа у Рубцова – это живой образ вечности. Она хранит нравственную чистоту. Слово «природа» одного корня со словами «род», «родить», «Родина». Природа – это мир, в котором живёт человек и частью которого является. Пространство расширяется до масштабов Вселенной. Вечная жизнь природы противопоставляется мимолётности бытия. Рубцов затрагивает основную проблему русской философской мысли – Человек и Мир, Душа и Вселенная.
Какая боль слышится в VII строфе:
Боюсь, что над нами не будет возвышенной силы,
Что, выплыв на лодке, повсюду достану шестом,
Что, все понимая, без грусти пойду до могилы...
Как долго прививали поколению поэта сознание конечности бытия. А «временщикам» нет дела до памяти о былом, о судьбе будущих поколений. Они растрачивают свою жизнь сполна, а вместе с этим, как правило, не задумываясь, сжигают за собой мосты связи со всем живущим.