Почему именно в те годы, когда Бажов был поглощен сугубо современными, сегодняшними делами, перестройкой жизни уральской деревни, он занялся историей? Конечно, Бажову и самому необходимо было глубже осмыслить и далекое и недавнее прошлое, кроме того, он, страстный и убежденный пропагандист социалистической нови, считал необходимым рассказать народу, как жили трудящиеся в старой России и какой ценой добыта новая жизнь. Здесь следует учесть особенности культурной и литературной жизни Екатеринбурга-Свердловска 20-30-х годов и понять место Бажова в ней.
Бажов вернулся в Екатеринбург, когда народ в напряженном труде восстанавливал хозяйство страны. Началась культурная революция…
Тысячи людей потянулись к перу и бумаге. Им хотелось рассказать о величии повседневных дел народа. Но среди людей, стремившихся к литературному творчеству, были и такие, которые восприняли кое-что от многочисленных литературных групп и группочек, в предреволюционные годы претендовавших на "переворот в искусстве".
Как и в других городах, в Екатеринбурге существовала организация Пролеткульта. Она оказалась прибежищем для многих фальсификаторов искусства и для тех, кто ширмой "художественной" деятельности прикрывал попытки протащить буржуазные взгляды.
Примечателен факт возникновения уральских литературных журналов.
С марта 1923 года в Екатеринбурге выходил еженедельный (в 1925 году-двухнедельный) журнал "Товарищ Терентий". Бажов, по его словам, "тоже начинал в "Товарище Терентии". Название журнала отражало претензию на программность. Художнику А. Парамонову было предложено срочно "нарисовать типичного уральского рабочего" для обложки нового журнала. Он отправился на завод "Металлист" и выполнил задание в соответствии со своим представлением о типичном уральском пролетарии. Бажов по этому поводу заметил: "По одежде он мало походил на основного рабочего старых уральских заводов - на доменщика или пудлинговщика...". Парамонов не спросил фамилию рабочего, но запомнил, как обращались к нему другие: товарищ Терентий. Редакции показалась типичной и форма обращения. Так и решили назвать журнал: "Товарищ Терентий". С этим рисунком на обложке он издавался почти год.
Журнал был весьма пестрым по содержанию: там находили место и текущая политическая информация, и различные юбилейные заметки, и новости науки и техники. Но преобладали литературные материалы: рассказы, отрывки из повестей и драм, стихи, был отдел сатиры и юмора.
В журнале много было слабого, а подчас печатались и - мягко говоря - аполитичные материалы. Но при всех недостатках первый уральский литературный журнал был реальным шагом к объединению литераторов огромной территории Урала. Немаловажно и то, что в журнале систематически публиковались произведения лучших советских писателей тех лет: Демьяна Бедного, Ю. Либединского и А. Неверова, Н. Асеева и С. Клычкова, Н. Ляшко и М. Кольцова, А. Жарова и А. Безыменского, И. Ильфа и Вс. Иванова, Ал. Толстого и А. Серафимовича. Маяковский печатался в "Товарище Терентии" с первого номера. Журналу принадлежат первые публикации его стихотворений "На земле мир, во человецех благоволение", "Газетный день", статей "Можно ли стать сатириком?", "Агитация и реклама", "Мелкий нэп", "О мелочах". В "Терентии" Бажов напечатал четыре своих произведения.
В 1924 году в майских номерах журнала появились девять очерков Бажова под общим заглавием "Из недавних уральских былей", составивших первую его книгу, в том же году выпущенную незадолго до того созданным (1920) местным издательством. Бажов считал "Уральские были" первым писательским или "почти писательским" своим произведением.
"Уральские были" - это и социально-экономические очерки, и очерки заводского быта и психологии сысертских рабочих.
Бажов не просто лучше своих предшественников в литературе знал жизнь дореволюционных уральских рабочих, но по-новому осмыслил ее и отразил с позиций коммуниста.
От книги "Уральские были" тянутся многочисленные нити к "Малахитовой шкатулке". Родина образов и сюжетов довоенных бажовских сказов-не только Полевской завод, где мальчик Бажов слушал В. А. Хмелинина, но и весь горный округ. Детство Бажова проходило то в Сысерти, то в Полевском. Рассказы "о медной горе" он слышал от бабушки и отца еще в детстве. Полевское и Сысерть являются местом действия многих его сказов.
Отдельные факты, события, отраженные в очерках, стали отправными для создания сказов или вошли в них как существенные составные элементы. Общими для обеих книг являются позиция автора в освещении явлений действительности, частично - круг образов.
В "Уральских былях" впервые появился образ Стаканчика. Это - одно из прозвищ Хмелинина-Слышко. Приводится его острая реплика в очерке "Бары". В очерке "Рабочие и служащие" - о том, как дед нашел огромный золотой самородок и каковы были последствия находки, - обнаруживается фабульная схема сказа "Тяжелая витушка". От имени деда Слышко ведется повествование почти во всех довоенных сказах Бажова.
В главе "Исконные" повествуется о "дикой, глупой" борьбе между совладельцами заводов - Соломирским и Турчаниновой; этот материал использован в "Травяной западенке". Факты из главы "Турчаниниха", характеризующие моральный облик барыни, отразились в сказе "Марков камень". Есть перекличка между описанием процесса углежжения в главе "Заводские" и в сказе "Живинка в деле". Образ Семеныча (сказ "Про Великого Полоза") восходит к главе "Чертознаи". На одни и те же наблюдения опирается раздел об "институте ученичества" в главе "Спичечники и кустари" и история мастера Данилы ("Каменный цветок"). Сказ "Приказчиковы подошвы" перекликается с главой "Расчеты по мелочишкам". Из одних и тех же явлений прошлого возникли образ "заводского разбойника" Агапыча и образы Матвея и Дуняхи ("Кошачьи уши").
В "Уральских былях" отбор классово-характерных черт и яркая их индивидуализация с помощью точно найденной детали - хороший пример типизации в художественном очерке. Страстная авторская заинтересованность, пронизывающая очерки, яркая эмоциональность изложения, окрашенного то добрым, сочувственным юмором, подчас и горьким, то гневной иронией, - все это придает особую яркость первой бажов-ской книге.
Вместе с произведениями пролетарских писателей - А. Бондина, Я. Кряжа (Кобелева) и других - книга П. Бажова активно противостояла тем, по его характеристике, "кровосмесительным новеллам", которые время от времени появлялись и в "Терентии". Первая книга Бажова, хотя отражалось в ней прошлое, "по всем статьям" была весьма современной книгой борца за будущее.
Развитие писательского дарования Бажова не могло прерваться после выхода "Уральских былей". Если в художественном отношении мало интересны историко-документальные очерки "К расчету!", "Бойцы первого призыва", "Формирование на ходу", так, наверное, прежде всего потому, что "художество" в них сдерживалось задачами, поставленными перед автором организациями, для которых писались названные книги. Писатель впоследствии рассказывал Л. И. Скорино о работе над книгой о бойцах первого призыва: "Первую главу я показал в комитете по истории гражданской войны: "Это, конечно, у нас пойти не может. Оно у вас со стихами... нам точнее надо, документальное".
Несомненны, однако, художественные достоинства очерков "За советскую правду", "Спор о стихах", "Через межу". Выделим в них то, чем отмечено дальнейшее развитие Бажова-художника и что впоследствии облегчило ему переход к жанру сказа.
В автобиографической повести "За советскую правду", о которой мы уже говорили, Бажов, рисуя особый быт жителей деревни, бежавших в Сибирь из западных губерний от "утеснения" за веру, дает полную волю своим давним фольклорно-этнографическим наклонностям и познаниям. Писатель воспроизводит своеобразнейший язык бергульцев, представляющий собою необыкновенную смесь черт местного русского говора, украинского языка, даже польского, да еще с бросающимися в глаза многочисленными вкраплениями из старообрядческих "святых" книг. В первом издании даже заглавие книги отражало диалектную форму определения-прилагательного в краткой форме: "За советску правду!" - это постоянный призыв "могучего и веселого медвежатника" Андрея, партизана, погибшего в первой же схватке с белогвардейцами.
В очерке "Спор о стихах" остроумно построен сюжет, основанный на реальном событии. На благотворительном вечере в Камышлове местная гимназистка, "девица крепкой купецкой выкормки", читает милитаристское стихотворение. Это вызывает резкую словесную перепалку между возмущенной "галеркой", занятой рабочими, и зрителями первых рядов - чиновниками и "тыловыми мародерами", заинтересованными в продолжении войны. Бажов лаконично и весьма выразительно передал накаленность общественной атмосферы, предельное обострение классовых противоречий в России на третьем году империалистической войны. В произведении есть очень важный подтекст, подчеркнутый заглавием - "Спор о стихах": если стихи могут вызывать столь острые столкновения людей, значит, поэзия служит тому или иному классу, она партийна. В очерке обращает на себя внимание мастерство автора в создании психологического портрета- и сатирического, и положительного.