История не приканчивается, хотя главный герой сосватан ненравящейся, но привлекательной и хорошей женщиной. Он любит Аксинью. Для него она пахнет не только знакомым запахом пота, но и цветком-дурнопьяном, запахом зимнего ветра и свежего степного сена.
«На губах Григория остается волнующий запах ее губ, пахнущих то ли зимним ветром, то ли далеким, неуловимым запахом степного, вспрыснутого майским дождем сена…»[125] Все это предает свежесть, здоровье, чистоту героини. Но писатель также подчеркивает ее «порочную и манящую красоту», ее губы «бесстыдно жадные, пухловатые», глаза вспыхивающие «балованным отчаянным огоньком», улыбку.
Когда Аксинья узнает о решении Мелехов уйти из хутора и жить вместе с ней, «на губах ее, скрытая от глаз Григория, дрожала радостная, налитая сбывшимся счастьем улыбка».[126]
В ее улыбке отражаются самые противоречивые чувства. Так, например, давняя боль и тоска, удивление и нежность отразились в улыбке Аксиньи, когда она после долгой разлуки встретила Григория на берегу Дона, у пристани: «Она улыбнулась такой жалкой, растерянной улыбкой, так не приставшей ее гордому лицу, что у Григория жалостью и любовью дрогнуло сердце…»[127]
Чуткость, поэтичность натуры ее сказываются иногда в улыбке: «Проглянувший сквозь туман клочек чистого неба ослепил ее холодной синевой; запах прелой соломы и оттаявшего чернозема был так знаком и приятен, что Аксинья глубоко вздохнула и улыбнулась краешками губ».[128]
Шолохов не один раз говорит о своей героине, что она - гордая. У нее «гордое лицо», презирая сплетни, она «гордо и высоко несла свою счастливую, но срамную голову»[129]. После ссоры с Мелеховым она не здоровается с ним, «с сатанинской гордостью, раздувая ноздри, проходила мимо…»[130] Несколько раз повторенное определение «гордая» служит для выделения одной из самых главных черт характера героини. Но Аксинья не гордится своей яркой, волнующей красотой, гордость ее проявляется в отстаивании своего человеческого достоинства. Оно определяет правдивость, искренность и прямоту Аксиньи. «Ну люб мне Гришка, - с вызовом говорит она Пантелею Прокофьевичу. – Ну? Вдаришь, что ль?… Мужу пропишешь?… Пиши хуть наказному атаману, а Гришка мой!»[131] Вернувшемуся из лагеря мужу со страхом и тоской прямо и открыто говорит: «Не таюсь – грех на мен. Бей, Степан!»[132]
Аксинья не может солгать, извернуться, обмануть, как может это сделать Дарья. Лицемерие ей противно. Когда Наталья пришла ней поговорить о Григорие, который по слухам встречался с соседкой, Аксинья пытается отклониться от ответа. Но достаточно было Наталье упрекнуть ее, как Астахова, вспыхнув, гордо и резко подтверждает предположения обманутой жены.
Правдивость и прямоты были в ее характере. Вот например, сидят за одним столом Григорий и Степан. Когда Аксинья увидела их вместе, в глазах ее «плеснулся ужас». Муж с ненавистью и тоской предлагает ей выпить за долгую разлуку. Он хорошо знал, ради кого пришел к ним этот человек. Аксинья Отказывается:
«- Ты же знаешь…
- Я зараз все знаю… Ну, не за разлуку! За здоровье дорого гостя, Григория Пантелеевича.
- За его здоровье выпью! – звонко сказал Аксинья и выпила стакан залпом»[133]. И в этом порыве вся главная героиня, свободно и бесстрашно выражающая свои чувства. Если Наталья никла под ударом судьбы, укоряла себя за то, что не могла изменить, ход событий, то Астахова встречала опасность с высоко поднятой головой, вступала в борьбу за счастье.
Отдавшись любви она готова ради Григория пожертвовать всем. Это ведь она первая уговаривает своего любимого: «Гриша, дружечка моя… родимый, давай уйдем. Милый мой! Кинем все уйдем. И мужа и все кину, лишь бы ты был… на шахты уйдем, далеко. Кохать тебя буду, жалесть»[134]. Она выносит бессердечный отказ Григория покинуть с ней хутор, побои мужа, насмешки, позор, но решает отнять его «…у счастливой, ни горя, ни радости не выдавшей Натальи Коршуновой…»[135] Причем она уверена в правильности и нравственности своего решения. Позднее она окажет Наталье: «Ты первая отняла у меня Гришку! Ты, а не я… Ты знала, что он не жил со мной, зачем замуж шла?»[136]
Через всю жизнь героиня пронесла любовь к Григорию. На ее долю много выпало тяжелого, страшного, постыдного. Потеряв ребенка, по-прежнему любя Григория, она отдается Листницкому, «со всей душой, давно забытой страстью», потом ненавидит его. («Не подходи, проклятый!») «Через три дня ночью Евгений пришел в половину Аксиньи, и Аксинья его не оттолкнула».[137]
Героиня стыдилась своей связи с Листницким. Так, например, Степан, вернувшийся из плена, спрашивает:
«- Слыхал, будто с панским сыном… Правда?
- Щеки Аксиньи жгучие, до слез, проступивших под веками отягощенных стыдом глаз, крыла кровь.
- Живу теперь с ним. Верно».[138]
Она отвечает правдиво, но сколько горечи в ее признании! Комментарий же автора лаконичен: «Свои, неписанные законы диктует людям жизнь»[139]. «Жизнь» – главное слово в романе, объясняющее все, что происходит с героями.
Эта женщина, много испытавшая на своем веку, сумела сохранить и пронести через всю свою жизнь чистоту и силу своих чувств к Григорию. В самом начале из романа она страшится свой любви. «Тоскую по нем, родная бабунюшка. На своих глазенках сохну… Пройдет мимо база, а у меня на сердце закипает… упала б наземь, следы б его целовала... Может присушил чем? Пособи бабунюшка!»[140] - умоляет она знахарку бабку Дроздиху. Аксинья осознает, что она не в силах противиться своему чувству, поэтому прибегает к последнему средству, но и оно бессильно перед беспредельной женской любовью.
Вот Аксинья встречает Григория у Дона. Это была их первая встреча после возвращения Степана из лагеря. На спине Мелехова «трепыхается клочек свежепорванной грязной рубахи, желтел смуглый треугольник оголенного тела. Аксинья целовала глазами этот крохотный, когда-то ей принадлежавшей кусочек любимого тела; слезы падали на улыбавшиеся, побледневшие губы»[141]. Она ласкает след от ноги своего любимого. Не каждая женщина способна на такие проявления любви!
Любовь Аксиньи к Григорию похожа на пламя, и силу ее переживаний сравнивает Шолохов с «полымем».
Так на луговом покосе в тот день, когда они в первый раз сблизились, Григорий прижимает к себе Аксинью, «послушную, полыхающую жаром»[142]. Или вот, например, «Аксинья ходила на цыпочках, говорила шепотом, но в глазах, присыпанных пеплом страха, чуть приметно тлел уголек, оставшийся от зажженного Гришкой пожара...»[143]
Всякий раз при мысли о нем, при встрече с ним она словно бы загорается. Вот Аксинья увидела Григория, и «жаром осыпала кровь виски»[144]. В лесу, при Петре и Аникушке, она останавливает Мелехова, недавно женившегося, отзывает в сторону. «Стыд и радость выжигали ей щеки, сушили губы»[145]. Или вот другой раз она встретилась с ним, осыпая его поцелуями, «у нее на щеках все сильнее проступал полыхающий жаром румянец, и словно синим дымком заволакивались зрачки»[146]. Постаревшая Аксинья после возвращения Григория из Красной армии глядит в зеркало и с удивлением видит свой «молодые, с огоньком глаза»[147]. Счастье встречи с любимым так велико, что оно как - будто возвращает ей молодость. Сравнение с огнем, «полымем» отражает всю силу неостывающей любви к Григорию.
Внутренне богатство Аксиньи Михаил Александрович выражает при помощи сравнений, сопоставлений с природой. При помощи таких сопоставлений он передает не только прекрасное в образе, но и изменения, происходящие с героиней.
Так постаревшая, много выстрадавшая героиня сравнивается с увядшим, но еще прекрасным ландышем. Аксинья присела отдохнуть под кустом боярышника и «уловила томительный и сладостный аромат ландыша. Пошарив рукой, она нашла его. Он рос тут же, под непроницаемо-тенистым кустом. Широкие, некогда зеленые листья все еще ревниво берегли от солнца низкорослый горбатенький стебелек, увенчанный снежно-белыми поникшими чашечками цветов. Но умирали покрытые росой и желтой ржавчиной листья, да и самого цветка уже коснулся смертельный тлен: две нижних чашечки сморщились и почернели, лишь верхушка – вся в искрящихся слезинках росы – вдруг вспыхнула под солнцем слепящей пленительной белизны.
И почему-то за этот короткий миг... вспомнилось Аксинье молодость и вся ее долгая жизнь. Что ж, стара, видно, стала Аксинья... Станет ли женщина смолоду плакать оттого, что за сердце схватит случайное воспоминание?»[148]
Писатель создает глубоко психологический образ постаревшей героини. В описании гибнувшего цветка («листья его умирали, чашечек коснулся смертельный тлен») есть указание на трагическое будущее Аксиньи.
Героиня меняется не только внешне, меняется ее внутренний мир. Любовь ее вырастает, становится человечнее, страсть, владевшая героиней, со временим соединяется с материнской нежностью: «Аксинья испытывала к нему еще большую любовь и почни материнскую нежность»[149]. Свою материнскую любовь она переносит на детей Григория, после смерти Натальи она заменяет им мать, и это еще больше возвышает и облагораживает героиню.
В четвертом томе книги в Аксинье пропадает то «порочное», что неоднократно подчеркивается писателем. Она доказала всей своей жизнью любовь и верность Григорию: «И о чет бы ни думала, что бы ни делала, всегда неизменно, неотрывно в думках своих была около Григория, - говорит писатель об Аксинье, - Так ходит по кругу в Чигире слепая лошадь, вращая вокруг оси поливальное колесо...»[150]