В этой повести Крылов выступил также с резкими нападками на классицистическую и сентиментальную эстетику, извращавшую истинное положение вещей в действительности. Так, калиф в своем путешествии встречается с поэтом-одописцем, который воспел в оде недавно им повешенного за взятки визиря. В этой оде добродетели казненного «были воспеты с таким восторгом, что калиф зачал уже опасаться, не святого ли он повесил», и успокоился только тогда, когда поэт объяснил ему, что поэты-одописцы вначале дают своему «воображению волю в похвалах с тем только условием, чтоб после всякое имя вставить можно было».
Начитавшийся сентиментальных идиллий, Каиб «часто говаривал: «если б я не был калифом, то бы хотел быть пастушком». Вскоре ему выпал случай повстречаться с пастухом—«увидел он на берегу речки запачканное творение, загорелое от солнца, заметанное грязью», он «размачивал в ручейке черствую корку хлеба, чтобы легче было ее разжевать». Его любезная пастушка уехала в город, продать воз дров и последнюю курицу, чтобы купить одежду и не замерзнуть зимою «от холодных утренников». На вопрос Каиба, завидна ли их жизнь, пастух ответил: «О, кто охотник умирать с голоду и мерзнуть от стужи, тот может лопнуть от зависти, глядя на нас».
В жанре пародийного панегирика в «Похвальной речи в память моему дедушке» Крылов разоблачал яростного поместного крепостника Звениголова, с детства приученного к тому, что «собака не слуга», она может укусить, а над крепостными можно издеваться безнаказанно. Моривши голодом своих крестьян, Зве-ниголов устраивал такие «великолепные пиры», что даже «искуснейшие» из его гостей «не постигали, что еще он мог содрать с своих крестьян». В конечном счете промотавший свое наследство, Звениголов окончательно разоряет своих крестьян (начав войну с зайцами, он «вырубил и продал свои леса, а крестьян привел в такое состояние, что им нечем было засевать поля»),
Свою журнальную деятельность Крылов закончил изданием «Санкт-Петербургского Меркурия» (1793).
Прощаясь со своими читателями, издатели журнала (Крылов и Клушин) писали: «Слабо то сочинение, которое в самом себе не заключает своего оправдания». Писательская и издательская деятельность будущего знаменитого баснописца полностью оправдана: в его произведениях XVIII века готовился к своему торжеству реализм, созревала демократическая эстетика.
Журнальная деятельность Крылова была поддержана изданиями Н. И. Страхова. Так, в «Сатирическом вестнике» (1790— 1792) Страхов осмеивает всевозможные стороны бесполезной, а нередко просто вредной для общества жизни дворянского корпуса. Многочисленные персонажи «Сатирического вестника» (помещики—разорители своих крепостных, моты, картежники, петиметры и щеголихи, судьи-взяточники и т. д.) бесчинствуют по всем городам и весям России. Автор-издатель «Сатирического вестника» порой показывает, какой дорогой ценой обходятся крестьянам чудачества и модничанье их господ. Н. Страхов, например, рассказывает, как один «прожившийся сосед, недавно прибывший из столицы, будто бы имеет на своем фраке такие пуговицы, коих портище (дюжина.—В. Ф.) стоит 75 рублей; но сказывают, что по объявлению его находятся еще пуговицы ценою во 150 рублей портище». Как крыловскийПромот, загубивший для своих нарядов немало сел и деревень, упомянутый сосед и «многие ему подобные обратили волшебным образом все свои деревеньки и достаточек в одни сии пуговицы» (фрак соседа «с сими пуговицами» стоил «в такую цену, которую он получил за двух проданных им крестьян»).
Как отмечает исследователь, все поведение и бытие дворянского сословия «подвергается детальному и пристальному анализу. И над всеми сторонами жизни дворянства царствует мода».
ЛИТЕРАТУРА
1. Федоров В.И. «Русская литература 18-ого века»: Учеб. для студентов пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1990 г., с. 289-298.