Выделенная жанрово-стилевая доминанта волшебной НС наследуется ЛС как «память жанра» – типичные признаки, определяющие стабильность и узнаваемость сказочного текста. Однако для сохранения жизнеспособности любому жанру необходима не только стабильность в сохранении своей жанрово-стилевой доминанты, но и эволюционный потенциал, поскольку жанр является исторической категорией: «В самой жанровой структуре волшебной сказки… заложены способы, каналы и типы контакта с действительностью» [Липовецкий, 1992: 40]. Процесс ассимиляции в ЛС жанрово-стилевой доминанты волшебной НС сопровождается изменениями последней на всех уровнях структуры текста. Значит, трансформации в ЛС подвергаются семантические признаки волшебной НС (её хронотоп). Засчёт ввода большего количества реалий, в художественном времени ЛС с одной стороны, намечается тенденция к размыканию, соотнесению с реальными историческими событиями, а с другой – тенденция к прму замыканию на с-те. Переход персонажа из волшебного мира в профанный мир обыденной реальности отм-т разную скорость течения художественного времени в этих двух мирах: обычно время в волшебном мире проходит несопоставимо быстрее. Данную тенденцию пред-го замыкания художественного времени ЛС на с-те, возможно, следует отнести на счёт влияния традиции эсканизма .
Художественное пространство в ЛС, так же, как и в волшебной НС, представлено двумя мирами (профанным и волшебным), однако в ЛС эти миры сближаются; пространство волшебного мира зачастую включает в себя географические реалии профанного мира. Реалии волшебного мира, таким образом, номинативно являются волшебными, но их реф-ты находятся в реальном мире, знакомом читателю ЛС [Сорокотенко, 1996: 6]. Таким образом, в ЛС происходит наложение волшебного и профанного художественного пространства.
Трансформация художественного пространства ЛС оказывает влияние на представленность в ЛС сказочной фантастики. Если для волшебной НС сказочная фантастика –один из инвариантных признаков волшебного мира, противопоставленного профанному, то в ЛС сближение этих миров способствует замене сказочной фантастики игровым началом, что способствует изменению в ЛС аксиологии двух миров на противоположную. В ЛС профанный мир зачастую оценивается отрицательно как строго регламентированное пространство взрослых, в то время как волшебный мир рассматривается положительно как полигон для создания любых игровых ситуаций [Сорокотенко, 1996: 7]. Ещё одна особенность пространственно-временной организации ЛС в отличие от НС является её двойственность.
Эксплицитный диалог повествователя с читателем позволяет говорить о наличии в ЛС пространства времени двух типов: внешнего, в котором происходит этот диалог и внутреннего, в котором развиваются описание повествователем и наблюдаемые читателем события (см. также [Брокгауз, 1900: 6]). В плане сюжета основным отличием ЛС от волшебной НС является возможность нарушения последовательности функций действующих лиц, что является типичным признаком «искусственности» сказки [Пропп,1969: 25-26]. О.В. Сороконоженко , основной характеристикой исходной ситуации большинства ЛС является её обыденность и отрицательно оценённая будничность, в противоположность характеристике положительно оценённого благополучия волшебной народной сказки. Завязка в ЛС, как и в НС, отрицает необходимость перехода героя из профанного мира в волшебный. Однако, в отличие от НС, в которой необходимость такого перехода сильно мотивирована функциями действующих лиц (вредительство и т.п.), особенность завязки ЛС состоит в том, что переход героя может быть обусловлен обычно неожиданной трансформацией профанного простраНСтва-времени в волшебные. Таким образом, для сюжета ЛС возрастает роль пространственно-временной организации текста, её миромоделирующей функции, что сближает ЛС с жанром фэнтези. Развязка в ЛС, в отличие от НС, не всегда абсолютна и не означает окончание развития событий. Следовательно, ЛС потенциально является многоходовой сказкой с многовершинной моделью сюжета [Сорокотенко, 1996: 5]. Объясняется это тем, что разрешение основного для волшебной народной сказки конфликта добра и зла сопровождается описанием второстепенных конфликтов, зачастую личностных, которые могут остаться неразрешёнными. Поликонфликтность ЛС обусловлена превращением её персонажей в характеры [Виницкий, 1989], что усложняет универсальную коллизию «добро::зло», унаследованную ЛС у волшебной народной сказки, а также обуславливает трансформацию в ЛС традиционно семиперсонажной схемы волшебной народной сказки. Психологизм в раскрытии характеров действующих лиц определяет размывание границ традиционных кругов действия персонажей, что способствует перераспределению выполняемых ими функций. В чёткую оппозицию волшебной НС «положительные::отрицательные персонажи» в ЛС вводятся медиальные члены (промежуточные персонажи, персонажи, поменявшие аксиологическую ориентацию, многочисленные фоновые персонажи). Главный герой в ЛС побеждает зло обычно не благодаря своим качествам, а вопреки им. Развитие образа героя и поликонфликтность сказки приводит к появлению в ЛС героя-антагониста. Победа над злом в ЛС становится внутренней победой такого героя над собой, что отражает традиции дидактической сказки, реализма и христианства, повлиявшие на возникновение ЛС. В ЛС приобретают особое значение функции дарителей и волшебных помощников главного героя, которые являются его равноправными партнёрами и участниками перипетий сюжета [Сорокотенко, 1996: 9], что приводит к появлению нового типа персонажа – друга героя. Письменный имитационный характер диалога повествователь\читатель в ЛС зачастую обуславливает их включение в персонажную систему ЛС в качестве лиц, действующих во внешнем хронотопе.
Изменение традиционных семантичеких признаков волшебной народной сказки в ЛС спосбствует снижению композиционной стереотипности последней. Как было описано выше, основной особенностью структуры ЛС является её синтетический характер, обуславливающий контаминацию унаследованных ею традиций композиции волшебной народной сказки. В целом, по сравнению с волшебной народной сказкой, можно отметить большой объём текста ЛС (до 1000 абзацев) , усложненное построение абзаца, большое разнообразие синтаксических структур., обусловленное фиксированной письменной формой существования ЛС. ЛС, в общем, наследует трёхчастную структуру волшебной НС с формульно маркированным зачином и заключением. Однако, в ЛС приобретают решающее значение части “abstract” и “coda” ( модели Лабова [Labov, 1972]), в связи с возрастанием роли повествователя и развитием плана интеракций повествователь\читатель, что отражается также на увеличении в ЛС количества приёмов “evaluation” (авторской оценки повествования). Помимо этого, ЛС зачастую отходит от линейной композиции волшебной народной сказки и обладает потенциалом для введения в текст проспективных и ретроспективных линий.
Таким образом, типологическим отличием ЛС от волшебной НС является направленность подтекста ЛС, что обусловлено семантикой двуплановостью ЛС. План подтекста ЛС чрезвычайно богат и разнообразен, и определяется всей совокупностью её интертекстуальных связей, среди которых наиболее важно взаимодействие с волшебной НС. На уровне лингвостилистической организации текста ЛС творчески ассимилировала типичные особенности волшебной НС. ЛС наследует у волшебной НС основные мкркеры стиля: формулы сказки и характерные номинации персонажей, которые не только обеспечивают узнавание текста ЛС в качестве сказочного, но и способствует реализации единиц всех прочих уровней в тексте ЛС. Так, формулы сказки актуализируют сказочную неопределённую пространственно-временную организацию текста, вводят персонажей, отмечают сюжетные и композиционные части, служат знаками интертекстуальной связи ЛС с волшебной НС. Характерные номинации персонажей также маркируют последних в качестве сказочных, раскрывают представленные образы, служат интертекстуальной отсылкой к тексту волшебной НС.
В целом, необходимо отметить, что результаты ассимиляции в ЛС жанрово-стилевой доминанты волшебной НС наиболее отчётливо проявляются именно на уровне лингвостилистической организации текста.
Выводы к главе 1
Изучение лингвостилистической организации текста АЛС предполагает комплексный системный подход при рассмотрении поверхностной струк-туры текста как отражения его глубинной структуры, формирование которых определяется взаимодействием художественного текста ЛС с фольклорной традицией НС. На современном этапе развития лингвистики открывается новый ракурс исследования проблемы объектирования традиции в ху-дожественном тексте – комплексный анализ всей совокупности меж -текстовых связей последнего, осуществляемый в рамках теории интер-текстуальности, теории текста и лингвостилистики.
Рассмотрение отношения ЛС и НС в рамках теории интертекстуальности позволило определить статус обоих текстов. НС является для ЛС пре-цедентным текстом, представленным в тексте – матрице (ЛС) имплицитно и эксплицитно. В качестве прецедентного текста НС воспринимается ЛС преимущественно не как актуальный текст, а как жанровая система и мно-жество вариантов одного повествования. Интертекстуальные отношения ЛС и НС представлены, в основном, гипертекстуальностью, хотя возможна так-же собственно интертекстуальность при цитировании ЛС какого-либо ак-туального текста НС.