Первоначальный замысел со временем изменился. Сэма всё больше волновали проблемы современности. Несмотря на влюбленность в научно-технический прогресс, Твен начал сомневаться в исключительно благотворной его роли. А ведь идея технического прогресса служила опорой целого комплекса национальных иллюзий. Новые тенденции исторической жизни Америки, проявившиеся в последние десятилетия уходящего века (стремительный рост монополий, усиление плутократии, массовое обнищание фермеров, рабочее движение как следствие углублённых противоречий между правящей верхушкой и народом, серия колониальных войн), выявили полную несовместимость американской демократии с твеновскими критериями прогресса, оказались бесконечно далеки от разума, справедливости и естественности. История начинала казаться писателю трагической бессмыслицей. Яростные и мрачные мысли и чувства водили его пером.
Желая выявить универсальные законы истории, Твен «сталкивает лбами» две эпохи, «стягивает» время, соединяя «конец» и «начало». Для этого он использует оригинальную концепцию.
В 1910 году Хэнк Мартин, обыкновенный американец живущий в штате Коннектикут, упал с лошади и потерял сознание. Очнулся он в шестом веке, в легендарном Камелоте, в кругу рыцарей короля Артура.
Злой волшебник Мерлин попытался отправить простодушного американца на костёр, однако Хэнк выкрутился, ему помогло солнечное затмение:
«Я знал, что сейчас все они глянут на меня. И когда они на меня глянули, я был готов. Я придал своей осанке величавость и устремил руки к солнцу. Эффект получился потрясающий! Дрожь волной пробежала по всей толпе. И тут прозвучали два голоса, один вслед за другим:
- Зажигай!
- Зажигать запрещаю!
Первый - был голос Мерлина, второй - голос короля. Мерлин вскочил с места - вероятно, он хотел сам зажечь костер. Я сказал:
- Не двигайтесь! Того, кто двинется без моего разрешения, будь он самим королем, я поражу громом и испепелю молниями!
Как я и ожидал, вся толпа покорно опустилась на скамьи. Один только Мерлин несколько мгновений колебался; я с трепетом следил за ним. Но, наконец, сел и он, и я облегченно вздохнул, - теперь я был господином положения.»
Решив, что Хэнк – волшебник, король Артур сразу сделал его свой правой рукой.
«Сделавшись вторым лицом в королевстве и получив в свои руки всю полноту власти, я считал, что мне очень повезло… Обладать беспредельной властью очень приятно, но еще приятнее сознавать, что все твоей властью довольны… Все относившиеся ко мне завистливо и критически сразу смирились. Теперь во всем королевстве не было ни одного человека, который счел бы благоразумным вмешаться в мои дела… Как высоко я забрался! Я не мог не думать об этом, я любовался своим успехом, как человек, из земли которого брызнула нефть, любуется своим нефтяным фонтаном.»
Оказавшись в таких условиях, Янки превращается в бизнесмена, настоящего титана организаторства. Твен полемизирует с расхожим образом бизнесмена-злодея, показывая, что те черты, которые третировались как низменные – энергия, практичность, отсутствие сентиментальности или озабоченности проблемами вкуса и приличия, как раз и позволяют ему добиться значительных успехов в деле преобразования средневекового общества посредством новейших технологий.
«Попав в новую страну, вы, прежде всего, должны основать бюро патентов, затем создать школьную сеть, а вслед за этим открывайте газету.»
Но вскоре такая жизнь, полная королевских реформ, закончилась, и Хэнк Морган отправляется на поиски приключений. Вместе с молодой девушкой – Алисандой (Сэнди), он едет освобождать принцесс, находящихся в заточении в замке, принадлежащем трем братьям-великанам. На пути им встречаются: жалкие оборванцы, как бы в насмешку, называющие себя «свободными людьми»:
«Для того, кто еще недавно был американцем девятнадцатого века, странными казались речи этих покорных людей. Они считались свободными, но не могли уйти из поместья своего лорда или своего епископа без их позволения; они не имели права сами молоть свое зерно и печь для себя хлеб, они обязаны были отвозить все свое зерно на мельницу лорда, всю свою муку в пекарню лорда и за все это хорошенько платить… Эти бедные мнимо свободные люди столь смиренно чтили короля, церковь и знать, что худшего не мог бы пожелать им и их злейший враг. Мне было смешно и грустно смотреть на них»;
полдюжины рыцарей с оруженосцами, про которых напрасно пишут,
«…будто нападение обычно совершает один какой-нибудь учтивый мерзавец, а остальные стоят в стороне и следят за тем, чтобы поединок происходил по всем правилам.»;
замок феи Морганы, которая, оказалась, вовсе не фея, а злая женщина:
«Ее королевство трепетало перед ней, так как она всех заставила поверить, что она великая волшебница. Все желания ее и все ее поступки были преисполнены дьявольской злобы. Холодная злость переполняла ее. Вся жизнь ее была цепью страшных преступлений».
В конце пути они находят «замок», «принцесс» и «трех братьев-великанов». Замок – Свиной хлев, принцессы – свиньи, а три людоеда-великана – простые пастухи. Заплатив за свиней:
«Я отослал пастухов, распахнул двери хлева и поманил Сэнди. И она пришла; не пришла, а прибежала, принеслась, словно степной пожар. И когда я увидел, как она кидается от одной свиньи к другой, как слезы радости текут у нее по щекам, как она прижимает свиней к сердцу, как целует их, как ласкает, как называет звучными аристократическими именами, мне стало стыдно за нее и за человечество.»
Выполнив свою миссию Хэнк вместе с Сэнди и её «семейством» отправляются домой. Но по дороге они встречают толпу половников, у которых была проблема с водой. Священный источник прекратил бить из-под земли. Естественно, Янки, мастер на все руки, согласился им помочь. Устроив грандиозное шоу с фейерверком, он возвращает источник к жизни:
«Посмотрели бы вы, как толпы людей кидались к воде и целовали ее; целовали, и ласкали, словно живую, и называли ее нежными прозвищами, как друга, который долго пропадал без вести, считался погибшим и вдруг вернулся домой. Да, на это было приятно смотреть; я стал лучшего мнения об этих людях, чем был прежде.»
После этих событий, главный герой, участвует в конкурсном экзамене за место в главном полку королевства; присутствует при создании первой газеты; отправляется странствовать вместе с королем, переодевшись свободным простолюдином.
Во время последнего приключения Янки, вместе с королём, познают весь ужас крестьянской жизни. Они видят людей, безнадежно больных оспой, и, в конце концов, умирающих:
«В полночь все кончилось, и мы сидели рядом с четырьмя трупами. Мы укрыли их теми тряпками, какие нам удалось найти, и ушли, затворив за собою дверь. Их дом должен был стать их могилой, ибо отлученных от церкви нельзя хоронить по христианскому обряду, в освященной земле. Они были как псы, как дикие звери, как прокаженные, и ни одна душа, надеющаяся на вечную жизнь, не согласилась бы пожертвовать своей надеждой, войдя в соприкосновение с этими осужденными и отверженными.»
Их ловят разбойники и продают в рабство:
«Да, нас продали с публичного торга, как свиней. В большом городе и на людном рынке за нас дали бы хорошую цену, но тут было страшное захолустье, и нас купили так дешево, что мне даже стыдно вспомнить об этом.»
Жизнь Янки и короля висела на волоске, так как их хотели повесить:
«Миг - и раб уже болтался на веревке, - болтался и барахтался, так как руки его и ноги не были связаны. Снова палач набросил петлю, и второй раб закачался на веревке. Через минуту в воздухе барахтался уже третий раб. Это было ужасно. Я отвернулся.»
Но на помощь им приходит Сэр Ланселот и пятьсот вооруженных рыцарей на велосипедах!
Твен был не уверен в главном – сулят ли преобразования Янки подлинный золотой век человечеству. Он дал скорее отрицательный ответ, потому, что всё и заканчивается в эксперименте Янки гигантской бойней, в которой не было победителей.
Сомнения и колебания, владевшие писателем, определили противоречивость образа нового «простака», каким является Янки. Носитель технического прогресса, воинствующий прагматик, Янки выглядит более «естественным» человеком, чем злокозненный волшебник Мерлин или фея Моргана, эта прародительница инквизиции. «Естественность» Янки роднит его в какой-то мере с рыцарями Круглого стола, простодушными и наивными. Явившись из века победившей буржуазии, он, однако, лишен её стяжательского духа и по-своему благодарен. Рыцарей короля Артура влечет мечта о святом Граале, у Янки своя американская мечта – подлинная демократия, народная республика.
В этой книге, полной фантастики и смеха, Марк Твен сказал много верного и часто горького о своём времени. А его прекрасные слова о том, что такое настоящий патриотизм, и в наши дни призывают американцев помнить, что любовь к родине – это любовь к народу, борьба за народное счастье:
«Видите ли, я понимаю верность как верность родине, а не её учреждениям и правителям. Родина – это истинное, прочное, вечное; родину нужно беречь, надо любить её, нужно быть верным ей; учреждения же – нечто внешнее, вроде одежды, а одежда может износиться, порваться, сделаться неудобной, перестать защищать тело от зимы, болезни, смерти. Быть верным тряпкам, прославлять тряпки, преклоняться перед тряпками, умирать за тряпки – это глупая верность, монархическая, монархиями изобретённая, пусть она и останется при монархии».