Образ России в поэме Дж. Байрона Дон Жуан (стр. 2 из 2)

Взмахни скорей рукой, смахни тенета эти!

Без них паучий яд и жала нестрашны.

Народ! Любой народ, какой лишь есть на свете,

Не медли! Выпрямись, сорви их со стены!

(Песнь девятая, строфа 28)

* * *

Примечательно, что автор, изображая Россию, почти не дает внешних ее описаний: «Но описаниям не уделю и фразу: // «Заметок путевых» тьма развелась у нас» (Песнь девятая, строфа 42). Тем не менее, даже в тех немногих характеристиках, которые мы встречаем, есть неточности. Пушкин писал по этому поводу: «Байрон говорил, что никогда не возьмется описывать страну, которой не видал бы собственными глазами. Однако ж в «Дон Жуане» описывает он Россию, зато приметны некоторые погрешности противу местности. Например, он говорит о грязи улиц Измаила; Дон Жуан отправляется в Петербург в кибитке, беспокойной повозке без рессор, по дурной каменистой дороге. Измаил взят был зимою, в жестокий мороз. На улицах неприятельские трупы прикрыты были снегом, и победитель ехал по ним, удивляясь опрятности города: «Помилуй бог, как чисто!..». Зимняя кибитка не беспокойна, а зимняя дорога не камениста. Есть и другие ошибки, более важные. Байрон много читал и расспрашивал о России. Он, кажется, любил ее и хорошо знал ее новейшую историю. В своих поэмах он часто говорит о России, о наших обычаях…»

Байрону, не видевшему России и знавшему о ней только из книг и рассказов других людей, похоже, не столь важно было предоставить пейзажные зарисовки, сколь обратить внимание на нравы людей в этой стране. Едкая байроновская сатира в образах русской императрицы и ее фаворитов, в описаниях петербургской придворной элиты нашла широкую отдушину.

Фаворитизм в России появился еще во второй четверти XVIII века, когда по петровскому указу о престолонаследии женщины получили право на царствование. Но ни одна предшественница Екатерины II (Анна Иоанновна, Елизавета Петровна) не может сравниться с ней по количеству фаворитов:

Екатерины блеск, той самой, что царицей

Была великою и заодно блудницей.

(Песнь шестая, строфа 92)

Создавая образ Екатерины, Байрон постоянно возвращается к теме фаворитизма, как самого уродливого явления абсолютной монархии.

Поэт высмеивает в Екатерине женское начало, страсть к мужчи-нам, которая доминирует в ряду всех ее правительственных пол-номочий. Автор в скобках заме-чает, что женственность «состав-ляла не меньше двух третей великой единицы», показывая тем самым комичное несоответствие в ней внешнего облика, статуса в государстве и внутренних запро-сов. Не случайно он называет ее «дряхлеющей», «дородной», «ста-рушкой», годной Жуану в матери. Авторская ирония в связи с этой несообразностью удачно прозву-чала в 24 строфе песни десятой:

Но – мимо! Обойдем и тайные дела,

Творимые в тиши такой неравной парой,

Как юный лейтенант, расправивший крыла,

И государыня, слывущая нестарой,

Но и не юною, не тою, что была

Семнадцатой весны венчанная тиарой.

В тот момент Екатерине был 61 год. Не трудно догадаться, что для Байрона, который, описывая султанскую жену Гульбеяз, назвал ее возраст «уже довольно спелым», когда ей было лет двадцать шесть, возраст Екатерины II никак не вязался с ее женским началом.

Высмеивает Байрон и высшее общество Петербурга, пораженное довольно распространенными недугами, которые мы найдем и в английских светских кругах. «Кукольность» поведения придворных персон, доведенная уже до автоматизма, как бы оттеняет сущность самой императрицы, которая окружила себя целой сворой однотипных простейших существ. Автор не выделяет из этой толпы ни одного персонажа, не упоминает ни одного имени, и говорит о ней, как об однородной массе, в которой нет ничего индивидуального, и все действия совершаются одновременно, как по команде: «Двор зашушукался; у дам глаза раскрылись»; «…и по придворным дрожь волнения прошла»; «Двор тотчас же расцвел, как будто по весне»; «Морщины старых дам означились приметней»; «Лукавя, ширились улыбки здесь и там»; «Ласкать поручика спешит придворный люд» и т. д.

Как часть самой Екатерины упоминается в конце девятой песни мадам Протасова, с которой уходит Жуан. По свидетельствам современников эта дама была «испытательницей» будущих фаворитов императрицы.

Изображая придворную жизнь, поэт ни разу не упоминает о государственных делах. Создается впечатление, что роскошь и развлечения, любовные дела царицы, «балы, веселые красавицы, монета» - это все, что необходимо для управления страной. Такая жизнь настолько необычна для байроновского героя, что он, пробыв «в чаду, в бреду, в огне, средь лоска, блеска, звона», даже заболевает. В качестве одной из причин его болезни кто-то видит дело рук Потемкина: «Кто говорит, что он Потемкиным отравлен». В итоге Жуану рекомендован отъезд, а перед императрицей опять встает «непростой» вопрос: кому «вручить вакантный пост»?

Несмотря на то, что Байрон несколько односторонне представил образ екатерининской России, его сатира была направлена к самому основному явлению ее действительности – государству. В образе Екатерины Байрон показал бесперспективность и неэффективность абсолютной монархии, которая предоставляет одному человеку все права и при этом ни к чему его не обязывает.

В деспотизме монархов тех стран, где люди продаются на невольничьих рынках, где титулом и золотом награждают и за «убийство» на войне, и за «интимные» услуги, поэт видит крайнее проявление тирании и насилия над народами. Он изображает и

турецкого султана и Екатерину II как аморальных и развратных людей, пороки и прихоти которых порождают вокруг них атмосферу раболепия, фаворитизма, политических интриг.