Совершенно обязательна словообразовательная обработка слова, состоящая в присоединении соответствующих аффиксов, в том случае, если заимствовался глагол или прилагательное. Слова, вроде немецкого marschieren и французского naif, становятся фактами русского языка, только получая характерные для русских глаголов и прилагательных аффиксы -овать и -ный: маршировать, наивный и т.д.
При заимствовании существительных такого переоформления может и не быть (ср. французское marche и марш, греческое lyra и лира, латинское norma и норма, английское dandy и денди и т. д.).
Конкретно при освоении иноязычного слова происходит устранение в нем несвойственных русскому языку звуков и форм; звуки, составляющие его, подчиняются действующим в нашем языке звуковым законам, слово приобретает грамматические и словообразовательные свойства, характерные для того класса слов, куда оно входит, и вступает в новые семантические связи. Примеры преобразований такого рода приводит Шведова - гласные звуки, не совпадающие с русскими (или не свойственные им), передаются по-разному: сочетание гласных еu, аиили их долгота ее— как эв, ав, и (эвкалипт из гр. eukalyptos, автомобиль из нем. Automobil, митинг из англ. meetingи т. д.). Русифицируются многие согласные при освоении японских заимствований. Например, в XX в. в русскую лексику пришло слово шимоза (си-мосэ) — взрывчатое вещество. (Шимозой называли также снаряд или гранату, начиненную этим веществом.) Осовременено наименование рода борьбы при самозащите без оружия дзюдо (или дзю-до) — первоначальное название джиу-джитсу (яп. дзю-дзюцу, восходящее к китайским корням). Претерпели изменение согласные в слове банзай — ура (яп. бандзай — букв. десять тысяч лет), а также в слове Чио-Чио-Сан (яп. Тё-Тё — бабочка, мотылек + сан — госпожа, затем Тьо-Тьо-Сан, наконец, бытующая ныне форма) и т. д. Немецкое слово Losung на русской почве начинает произноситься с твердым звуком л и в соответствии со звучанием с твердым согласным на конце становится словом мужского рода, теряет артикль и производный характер основы (суффикс -ung в нем у нас не чувствуется), входит впоследствии в синонимические отношения со словом призыв и т. д. Латинское слово aquarium коренным образом меняет свои словообразовательно-морфологические свойства, превращаясь в русском языке из производного прилагательного среднего рода в непроизводное существительное мужского рода аквариум, в котором не осознается ни корня, ни суффикса, ни окончания (ср. лат. aqua — вода), ни этимологического родства со словами акварель, аквамарин, акведук [Шведова,2003]. Французское слово манто (manteau) при заимствовании теряет несвойственный русскому языку носовой звук и превращается в слово отсутствующего во французском языке среднего рода; греческое существительное среднего рода в форме им. пад. мн. числа seukla испытывает метатезу (еu > uе) и становится формой им. пад. ед. числа существительного женского рода свекла (-а из окончания им. пад. мн. числа становится окончанием им. пад. ед. числа) и т. д.
При ассимиляции также русифицируются суффиксы и окончания, изменяются категории рода и числа иноязычных слов. Например: а) не свойственные русскому языку суффиксы заменяются более употребительными (иногда тоже иноязычными); ср. гр. harmonikos— гармонический, amorphos— аморфный, лат. verticalis— вертикальный, illustrare— иллюстрировать, фр. reglementer— регламентировать, нем. marschieren— маршировать, голл. oester— устрица, sits— ситец и т. д.; б) изменяется род заимствованных имен существительных: нем. dieKaraffe, ж. р.— графин, м. р.; dasKarnies, ср. р.— карниз, м. p.; dieSchrift, ж. р.— шрифт, м. р.; фр. lamethode,ж. р.— метод, м. р.; гр. systema, ср. р.— система, ж. р.; лат. aquarium, ср. р.— аквариум, м. р. и т. д.; в) изменяется категория числа: так, слова, заимствованные в форме множественного числа, воспринимаются как формы единственного, и наоборот: нем. Klappen, мн. ч.— клапан, ед. ч.; англ. cakes, мн. ч.— кекс, ед. ч.; исп. silos, мн. ч.— силос, ед. ч. и т. д. Наблюдаются изменения и первоначальных (исконных) значений слов; ср.: нем. derMaler— «живописец» и русск. маляр — «рабочей по окраске зданий, внутренних помещений»; фр. hasarad— «случай» и русск. азарт — «увлечение, запальчивость, горячность»; тюркск. tavar— «скот, домашнее животное» (как объект обмена) — русск. товар — «все, что является предметом торговли», соответственно — tavar+ is (товар+ищ) — «компаньон в обмене скота» и русск. товарищ — 1) «друг, приятель»; 2) «член советского общества».
Нередко семантические изменения тесно связаны со структурно-грамматическими особенностями. В этом случае наблюдается изменение характера соотношения между родственными по происхождению словами. Например, между словами консервы, консерватор и консерватория в русском языке нет никакой связи, тем более что они пришли разными путями из различных языков: консервы из французского (conserve), консерватор из латинского (conservator),а консерватория из итальянского (conservatorio).Однако все три слова восходят к латинскому глаголу conservo— сохраняю, оберегаю (от лат. conservare— сохранять). В процессе освоения промежуточные однокоренные образования, характерные для данных слов в тех языках, из которых они пришли, в русском языке были утрачены. Заимствованным оказался только один член ряда, и семантическая связь между родственными образованиями, существовавшая в родном языке, оборвалась, т. е. произошла так называемая «деэтимологизация». Так же нарушена была семантическая и словообразовательная связь между родственными по происхождению словами роман, романский и романс (фр.), аквариум и акварель, (лат.), гонор и гонорар (лат.), гимнастика и гимназия (гр.), тральщик и траулер (англ.), канцлер и канцелярия (нем.) и др.
Изменение значения заимствованных слов бывает обусловлено и тем, что в русском языке укореняются не все значения слова, свойственные ему в родном языке. Например, произошло сужение таких многозначных в английском языке слов, как бизнес; ср.: business— 1) «занятие, дело, профессия»; 2) «торговое предприятие; фирма»; 3) «выгодная сделка»; спорт; ср.: sport— 1) «развлечение, шутка»; 2) «болельщик»; 3) «щеголь». У первого в русском языке утвердилось третье значение, у второго — первое, но с семантическим уточнением и дополнением [Шведова, 2003].
Но не все заимствованные слова подвергаются полному грамматическому переоформлению и переосмыслению. Есть немало примеров использования иноязычных слов с частичным изменением (ср.: денди, леди — англ. dandy, lady) или совсем без изменения (ср.: скетч — англ. sketch; фольварк, франт — польск. folwarkот старого forwak, frant; форма, формула — лат. forma, formula).
Конечно, не всегда русификация какого-либо иноязычного слова проводится последовательно, до конца. Некоторые из заимствованных слов живут в русском языке с некоторыми свойствами, ему чуждыми. К ним можно отнести: из фонетических — произношение твердых звуков д, тидругих перед е(ср. ателье, модель, шоссе, мер и т. п.), из морфологических — свойство не склоняться (ср. пальто, бюро, какаду, досье и т. д.).
Помимо целостных номинативных единиц неисконного происхождения в русском языке существует некоторое количество, как правило, малопродуктивных, заимствованных словообразовательных морфем (например, суффиксы -изм, -ист, -аж, -ер, -ацияи т. п., приставки а-, анти-, ре-, де-, архи-и пр.). Они изучаются, как и исконно русские словообразовательные элементы, в морфологии. Следует отметить, что словообразовательные аффиксы, как таковые, не заимствуются. Перенимаются слова, содержащие эти морфемы. Выделение того или иного словообразовательного элемента происходит уже потом, когда образуется хотя бы небольшая группа одноструктурных слов, пришедших в русский язык вместе с родственными словами (ср. суффикс -ажв словах массаж, пилотаж, тоннаж и т. п., бытующих у нас рядом со словами массировать, пилот, тонна и пр.).
При изучении вопроса об иноязычной лексике всегда надо помнить, что развитие каждого языка носит самобытный и самостоятельный характер.
В составе заимствованной лексики можно выделить, с одной стороны, слова, использование которых не обязательно, так как их вполне можно заменить русскими словами, а с другой — слова, использование которых целесообразно.
Рассмотрим первую категорию слов. Эти слова не долго остаются в языке. Они быстро переходят в пассивный лексический запас, а чаще всего вообще исчезают, поскольку не находят применения в речевой практике общества. Ничем не мотивированное использование иноязычных слов связано прежде всего с жаргонным словоупотреблением. Л.Л. Аюпова подчеркивает, что иноязычные слова жаргонного характера имеют весьма узкую сферу распространения, ограниченную социальными рамками. Они предназначены или для такого обозначения понятий, явлений, которое противопоставлено обозначению тех же понятий и явлений в литературном языке, или для обозначения понятий, явлений, распространенных в узком социальном кругу (таковы, например, слова редингот, офраншировать, сюркуп и т. п.) [Аюпова, 1991].
Из заимствованных слов остаются в языке те, которые обозначают понятия и явления, жизненно важные для народа, представляющие общественную ценность. При этом сохраняются слова, обозначающие какое-либо понятие, явление, вещь, какой-либо оттенок смысла, эмоциональный оттенок, для которых в русском языке нет особого наименования, или русское слово, обозначающее что-либо из перечисленного, имеет иное распространение и применение, сложившееся в речевой практике общества.