Г.И. Успенскому принадлежит еще и мысль об обязанности интеллигенции по отношению к народу, вся беда которого состоит в том, что «народная жизнь после освобождения крестьян не была с должной серьезностью и решимостью организована и что молодое поколение культурного общества не было привлечено к этому большому делу» (С. 116). Л.Е. Оболенский не согласен с такой позицией. Его интересует то, что могло бы внести «культурное общество» в организацию масс, если оно, по словам самого Глеба Ивановича, «благовоспитанно только с внешней стороны», а внутри «не считает даже зло злом». Что же могло это общество внести в народную жизнь, если людей, которые бы «смогли организовать эту жизнь так, чтобы не было «расстройства», не было в 60-е годы. В этом Л.Е. Оболенский убежден. Иначе бы появились бы новые Базаровы, Кирсановы. Подтверждает он это еще и тем фактом, что и у самого Г.И. Успенского почему-то не было таких героев, да и ни у кого из писателей того времени. Были и «вполне преданные народу личности», но их было немного, «вокруг кишели целые стаи врагов». Да и почти не было среди «лучших людей» тех, которые бы «осознавали вполне ясно, чего требует народная жизнь».
Затем Л.Е. Оболенский обращается к более частным проблемам разобщения интеллигенции и народа. Путей его уничтожения нет, т.к. причиной этого, как полагает критик, является то, что «современная действительность дает такую пеструю массу противоречивых мнений, что свести нас, русских, к какому-нибудь согласию нет никакой возможности» (С. 117). «У нас что ни человек, то партия! – восклицает он. – Каждый мнит0 себя реформатором, поэтом, художником, публицистом; чуждое мнение возбуждает досаду и полемику уже потому одному, что оно чужое, а не мое» (С. 118).
На основе всей массы выше сказанного можно утверждать, что Л.Н. Толстой писал на злобу дня, тем самым шокируя людей, вызывая бурю эмоций и порождая различные точки зрения. Авторы их могли быть солидарны с писателем, а могли и вступать в споры. Весь калейдоскоп, по сути, оказался представлен на страницах российских литературных журналов. «Русское богатство» не было исключением среди них.
Философия Л.Н. Толстого в понимании Л.Е. Оболенского
Л.Е. Оболенский один из тех критиков, которым уделяли не заслужено мало внимания. Его деятельность на литературно-критической ниве, бесспорно, значительна и интересна. Свои работы он посвящал рассмотрению творчества И.С. Тургенева, Г.И. Успенского, Н.Н. Некрасова, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Вс.М. Гаршина, А.П. Чехова, М. Горького и многих других русских писателей. Его интересовали вопросы искусства, науки, общественной жизни. По мнению Л.Е. Оболенского, все должно твориться на благо общества. И искусство в этом плане не было для него исключением «Искусство есть предмет общественного спроса и предложения»1. Он всегда воспринимал искусство как «выражение психического характера человека и движений его души»2. Для него искусство – синтез личного и социального. А критика, в том числе и литературная, должна быть прежде всего объективна И, следуя своему главному принципу быть правдивым Л.Е. Оболенский никогда не принадлежал к определенному литературно-критическому направлению. В его творчестве прослеживаются прежде всего традиции народнической критики. Но в своем стремлении к объективности он не ограничивал себя рамками взглядов каких-то литературно-критических течений и направлений, он их синтезировал. И какой метод лежит в основе всех работ Оболенского. В том числе, и посвященных Л.Н. Толстому.
Сразу надо сказать об особом отношении Л.Е. Оболенского к Л.Н. Толстому. Именно ему он посвятил целый цикл статей на страницах своего журнала, материалы которого послужили основой для создания Оболенским книги о Л.Н. Толстом.3 Писал о нем и до, и после «Русского богатства». Способствовало этом и более тесное общение – они состояли в переписке. Палитра оценок художественных произведений и публицистических трактатов Л.Н. Толстого у Оболенского богата: от самых восторженных до резко отрицательных. Довольно красноречиво об этом говорит его письмо к автору великой книги под названием «Война и мир»: «…Одно время (было такое время) я начинал разлюблять Вас, мое сердце отматнулось от Вас. И это от того, что Вы показались мне inconcaeto ниже того образа, который у меня когда-то сложился о Вас. Так дети, узнав, что сказки, которым они верили не существуют реально, мучатся этим и сперва начинают бранить действительность. Каждый из людей (вероятно, каждый?) создает себе сказку из любимых людей, философов, поэтов и потом на них же сердится, что они люди, а не сказка.
Нечто вроде этого было со мной относительно Вас. О деталях говорить не стоит, т.е. о деталях этого полудетского разочарования в сказке под заглавием «Лев Толстой». Но теперь, в новом Вашем «Откровении», я опять нашел не только мою «прежнюю сказку о Вас, но сказку гораздо более чудную, глубокую, милую, светлую…Я не могу подыскать слова!..» Я знаю, я чувствую, что тот, кто писал «Воскресенье» это тот, кто был в моей душевной сказке о нем: иначе он не мог бы написать этого. Но только этот новый несравненно, бесконечно лучшее того прежнего во всех отношениях…»
(16 декабря 1899г.)
Также предельно честен и искренен Л.Е. Оболенский и со своим читателем. Все его статьи написаны в особой манере непосредственного обращения к адресату. Точка зрения самого критика уже сложилась, теперь осталось только убедить в ее правильности читателей. И он занимается разъяснением, доказательством своего понимания вопроса, он никак не его навязыванием. Читатель для Оболенского был всегда другом.
В том же ключе писал Оболенский и о Л.Н. Толстом.
Но есть и своя особенность статей, посвященных толстовскому творчеству. Все они являются ответом тому или иному критику, затронувшему проблему трактовки мировоззренческой стороны творчества Л. Толстого. В самой первой своей статье "Идеалы нашей жизни и литературы"5, посвященной этому великому художнику-мыслителю, Оболенский делает предупреждение: "каждая новая его работа освещает с новых и новых сторон его воззрения, поражая критика, готового уже напасть на какую-либо сторону, таким неожиданным освещением или дополнением прежнего, что приготовленное возражение оказывается ненужным"6. В своих дальнейших работах Л.Е. Оболенский продолжает полемику с критиками, нападавшими на Л.Н. Толстого, особенно с А.М. Скабичевским. Постепенно критик пришел к решению написать крупномасштабное исследование, посвященное идеям Л. Толстого, постараться помочь читателю не ошибиться или исправить ошибку в понимание такого общественно-культурного явления, как Л.Н. Толстой. Но сначала целью Оболенского становится обобщение и опровержение всех нападок прессы на писателя-философа. А потом уже занятие непосредственным разбором его идей. О том, что это становится делом его жизни, он объявляет в статье "Русская мыслебоязнь и критики Л.Н. Толстого"7, хотя несколько статей, посвященных идейным поискам Л. Толстого, он уже опубликовал к тому времени.
В ранее упомянутой статье " Идеалы современной жизни и литературы"8 Оболенский пишет о том, что нельзя считать учение Толстого какой-то схемой, системой по задуманному плану, он называет его "лирической поэмой собственного духа, лирической историей этого духа с его постепенными переходами от сомнений к отчаянию и от отчаяния к синтетической истине". (С. ) По Оболенскому, Толстой нашел источник своих духовных мытарств и из-за этого не отвернулся от души, познать которую он и стремится, но это для него станет возможным через осознание смысла жизни. Тем самым критик затрагивает вопрос о морали Л. Толстого, о которой говорит как о вере, состоящей из чувства "истины жизни из самой жизни, своей и чужой". (С. ) А для этого, по мнению Оболенского, нужно быть не только художником, но и мыслителем, нужно суметь свести все элементы человеческой жизни воедино, объединить "в одну общую точку все части громадного храма жизни". (С. ) Далее он излагает принципы этой морали: истинность народной жизни, необходимость осознания того, что человеку не следует делать, а природа сама подскажет, что нужно делать, христианские формулы поведения. Толстовское понимание смысла жизни Оболенский называет "чуждым всякого мистицизма и метафизики", (С. 230), говоря, что оно полностью приложимо к жизни, что "его моральные правила тем более поразительны, что они легки, просты, понятны и обращаются как будто только лично к каждому". (С. 231) Оболенский отвергает достаточно популярную точку зрения связанную с тем, что "Толстой хочет только личного совершенства, не заботясь о других", (С. 230) утверждал, что в понимании писателя человек не может сделать ничего хорошего другим, "если сам не знает этого хорошего, а как же можно ему знать хорошее, если ведет сам нехорошую жизнь". (С. 231) А именно за углубление в анализировании собственной жизни критики порицали Л.Н. Толстого. На это Оболенский замечает, что "таким путем по Л. Толстому мы избежим и общественного зла, которое коренится в нас самих." (С. ) Иллюстрацией для такого понимания идей Л. Толстого Оболенский избирает "Анну Каренину". Он пишет: "Идея "Анны Карениной", очевидно, состоит в том, что "мораль и есть закон самой жизни, т.е. сама жизнь в ее нормальном течении". (С. 226) А концентрацию этой морали видит в эпиграфе .