Тема вольности в произведениях А.С. Пушкина (стр. 7 из 7)
Согласно одной из версий, возможно легендарной, когда Пушкин предстал перед Николаем, в его кармане лежал листок со стихотворением «Пророк». В нем были такие строки окончания:
Восстань, восстань, пророк России,
В позорны ризы облекись,
Иди, и с вервием на выи
К У. Г. явись.
«У. Г. , по догадке М.А. Цявловского, расшифровывается как «убийце гнусному». Гнусным убийцей был Николай для поэта. Таковым и остался.
Но теперь, когда император вдоволь насладился местью декабристам, теперь он может быть, наконец, смягчится? Если государь милостлив с ним, с Пушкиным, несмотря на все его «возмутительные» (то есть возмущающие спокойствие стихи, то почему бы ему не проявить свою милость и к сосланным декабристам? Можно ли пропускать такой шанс, как бы мал он ни был!
Да и откуда было ждать «перемены судьбы» в николаевской России, где все замерло в страхе и ужасе! Где вся свобода сконцентрировалась в свободе действий одного человека, где он один творил суд?
Подлинная цена этих царских «милостей» открылась перед Пушкиным позже. Обращаться к царю по поводу каждого стихотворения было, конечно, невозможно, и фактически лица, от которого отныне зависело судьба пушкинского творчества и его личная судьба, сделался полновластный начальник III отделения канцелярии его императорского величества А. Бенкендорф.
Шли годы, «холодность и невнимание» обывательских масс читателей к Пушкину усиливались. Реакционно-обывательская критика насмешливо и недружелюбно относилась ко всему, что Пушкин печатал, и многие произведения он оставлял в рукописи, в ящиках письменного стола.
В русском обществе уже народился новый читатель – требовательный, жадный к знаниям, но Пушкин не знал такого читателя Николай и Бенкендорф цепко держали Пушкина, следя за каждым его шагом.
В стихотворении «Арион», особенно дорогом и значительном для него, написанном в связи с первой годовщиной исполнения приговора над декабристами, он точно сказал о себе до восстания: «пловцам я пел». «Я гимны прежние пою», - повторит он после восстания, подчеркивая, что в соответствии со сложившейся ситуацией, на ином пути, иными методами служит тому освободительному делу, за которое погибли декабристы. И если не привносить в историческую обстановку и условия того времени понятия и критерии последующих эпох, а судить обо всем этом в контексте пушкинской современности и вместе с тем оценивать поведение Пушкина по большому историческому счету, он был полностью прав. Выбранный им путь поэта – гражданина действительно являлся высоким сверхличным служением. И служение это было тем героичнее, что происходило в еще неизмеримо большем одиночестве, чем в преддекабрьские годы (там была соответствующая среда).
И в конце жизни Пушкин ставил себе в заслугу то же самое – что в свой жестокий век восславил он Свободу. («Я памятник себе воздвиг нерукотворный…», 1836).
И как поэт и как человек, с самого детства, с пробуждения сознания и до самой смерти Пушкин был стихийно, естественно свободен.
III. Заключение
Подведем итоги. Пушкин внес огромный вклад в развитие русского освободительного движения не только преддекабрьских лет, но и далее (в частности «разбудил», как и сами декабристы, Герцена) и не только непосредственно политическими произведениями, но и лучшими созданиями всего своего мирообъемлющего творчества. А тесное и на всю жизнь – очное и заочное – дружеское, братское, товарищеское общение его с декабристами не только разжигало гражданский пламень поэта, но и помогало ему преодолевать тяжелейшие политические, философские, нравственные кризисы, которыми в условиях того времени так изобиловала его жизнь; открывало возможность превращать эти мучительные кризисы в могучие толчки творческого подъема – выхода из узкого круга далеких от народа зачинателей русского освободительного движения на безграничные народные просторы – и на этом все более и более высоком уровне дальнейшего художественного развития.
А кровная связь начала всех начал русской классической литературы с декабризмом и декабристами не только обогатила, не говоря уже о его политических стихах до и после восстания, такими величайшими творениями его гения, как «Цыган», «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Полтава», 2Медный всадник», сокровищницу русской литературы, но и оказала глубокое влияние на весь ход и характер ее последующего развития. Несмотря на все многообразие, на «схождения» и «расхождения» (все это было, как я мог убедиться, и в отношениях между Пушкиным и декабристами); несмотря на различия, и порой весьма существенные, в общественной позиции и литературных взглядах величайших ее творцов, - эта кровная связь русской литературы с русским и мировым освободительным движением (в широком понимании этих двух последних слов) – связь то прямая, а то косвенная, глубинная, не только продолжалась, но и стала отличительнейшей ее чертой, определившей ее всемирное значение, а с конца XIX века и мировое признание.
В этом смысле мы имеем полное право сказать: следовавшим Радищеву и разбудившим Герцена Пушкиным русская классическая литература и русское освободительное движение как бы начались друг в друге.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1) Б. Томашевский «Пушкин»
(изд. Москва «Художественная литература», 1990).
2) Ю.М. Лотман «Биография писателя. А.С. Пушкин»
(изд. Ленинград «Просвещение», 1983).
3) П.Е. Щеголев «Дуэль и смерть Пушкина»
(изд. Москва «Книга», 1987).
4) Д.Д. Благой «Душа в заветной лире». Очерки жизни и творчества Пушкина.
(изд. Москва «Советский писатель», 1977).
5) «Сто стихотворений и десять писем»
(изд. «Молодая гвардия», 1963).
6) Генрих Волков «Мир Пушкина»
( изд. Москва «Молодая гвардия», 1989).
7) В. Вересаев «Пушкин в жизни»
(изд. «Московский рабочий», 1987).
8) Б. Бурсов «Судьба Пушкина»
( изд. Ленинградское отделение «Советский писатель», 1986).
9) «Пушкинист». Выпуск первый
(изд. Москва «Современник», 1989).
10)И.И. Пущин «Записки о Пушкине. Письма»
(изд. Москва «Правда», 1989).
11)Т.Г. Цявловская «Рисунки Пушкина»
(изд. Москва «Искусство», 1983).
PS. Реферат сдавался в 2001 году. Сдан на «отлично»
