Другой влиятельный человек, принимающий участие в судьбе Глумова, — Крутицкий. Он тоже общественный деятель. Только в отличие от Городулина, сейчас он формально не у власти. Ему остается писать прожекты и трактаты о вреде реформ и об улучшении нравственности. Тем не менее, в отличие от Мамаева, потерявшего уверенность, растерянного перед лицом нововведений Крутицкий полон уверенности, что все происходящие перемены — ненадолго, «городулинскиеместа» скоро закроются. Да он и сейчас еще достаточно влиятелен, чтобы дать Глумову рекомендательные письма в Петербург, где «служить виднее» Он явно чувствует за собой немаловажную общественную силу, от лица которой и говорит («ведь ты наш?», «нам такие люди нужны»). И эта сила конечно, его класс — богатые землевладельцы помещики. Было бы ошибкой считать Крутицкого глупым. Он, например, замечает о Глумове, что тот «как-будто немного подленек», весьма трезво судит о Турусиной. Но разум его затемнен классовой корыстью. Он не дурак, но ум и проницательность ему ни к чему.
На первый взгляд, Городулин и Крутицкий -полные антиподы. Один — преуспевающий молодой чиновник «нового времени», другой — «старик, очень важный господин», судя по некоторым репликам, генерал в отставке («Поди вот сбабами! Хуже, чем дивизией командовать»), не у дел. Однако Островский наделяет их и явными чертам сходства: оба они общественные деятели (только Городулин «практический», а Крутицкий — «кабинетный») и оба нуждаются в Глумове, так как неспособны выразить свои мысли.
Итак, каждый из трех «покровителей» Глумова оказывается не таким уж глупым по натуре они только прячут свой здравый смысл за ненадобностью, так как нуждаются в обмане. Глупость не черта их характера, не их индивидуальное свойство, а как бы необходимое условие их жизни. Островский не просто высмеял глупыхлюдей. Он продемонстрировал нам глупость как социальное свойство, как механизм их общевенного бытия. Глумов «прячет свой ум в карман», и в этом смысле дневник, где сосредоточена его умственная жизнь, становится символом, некоей материализованной метафорой. А его партнеры давно уже отказались от ума, живут с закрытыми глазами. Они возмущены, когда разоблаченный Глумов бросает им правду в глаза, но они понимают, что и впредь будут нуждаться в его обмане.
[1]Хронологическое приурочение действия комедии на. основе анализа ее текста дается в статье В. Я. Лакшина «Мудрецы» Островского — в истории и на сцене» («Новый мир», 1969, № 12), где содержится богатый исторический комментарий к пьесе. См. также: Лакшин В. Островский (1868—1871). — В кн.! Островский А. Н. Поли. Собр. соч. в 12-ти т., т. 3. М., 1974.
[2]Дурылин С. «На всякого мудреца довольно простоты» на сцене московского Малого театра. М.—Л„ 1940, с. 18.
[3]Герцен А. И, Поли. собр. соч., т. 2. М, 1954, с 33.
[4]Дурылин С. Указ. соч., с. 21.
[5]Кашин Н. П. Этюды об Островском, т. 1. М., 1912. 142
[6]Это традиционное для народного театра построение. Ср.: Русская народная драма XVII—XX веков. Тексты пьес и описания представлений. М., 1953.
[7]14 Никитенко А. В. Дневник, т. III. М., 1956, с. 19—20.
[8]15 Филиппов Вл. Язык персонажей Островского. — В кн.: А. Н. Островский-драматург. М., 1946, с. 108.