1.Обобщение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить эту последовательность на пропозицию, выводимую из каждой пропозиции данной последовательности.
2.Построение: при наличии последовательности пропозиций необходимо заменить ее пропозицией, выведенной из всего репертуара пропозиций, входящих в эту последовательность.
3.Опущение: при наличии последовательности пропозиций необходимо опустить те пропозиции, которые не служат условиями интерпретации ( напр., пресуппозицией для другой пропозиции в данной последовательности) (ван Дейк 1989: 42).
Продолжая исследовать понятие семантической макроструктуры дискурса, Т.ван Дейк пришел к выводу о том, что в основе когерентности дискурса лежит человеческий фактор, объединяющий намерение говорящего и последовательность речевых актов в смысловое целое (Dijk 1997). Таким образом, он предлагает рассматривать когерентность в прагматическом аспекте. Прагматической когерентности дискурса посвящен следующий параграф.
2.3.2. Роль ФИ в формировании прагматической когерентности дискурса
Прагматическая когерентность дискурса зависит от нашей способности вывести из цепочки речевых актов, совершаемых в каждом предложении текста, макропрагматическое содержание (т.е. один или более макроречевых актов). Поскольку наличие и сила связи между речевыми актами, составляющими дискурс функционирования ФИ, создают прагматическую когерентность дискурса, то представляется возможным исследовать участие ФИ в обеспечении силы связи между речевыми актами, т.е. в обеспечении прагматической когерентности. Мы выделяем два вида прагматической когерентности: иллокутивную и интенциональную.
Для выявления иллокутивной когерентности дискурса необходимым является установление иллокутивной силы высказываний, входящих в дискурс, с опорой на общие прагматические принципы, на понимание контекстообусловленных ожиданий в описываемой деятельности. Наиболее общее условие иллокутивной когерентности на локальном уровне состоит в том, что предшествующий речевой акт задает контекст, в котором происходит иллокутивная оценка последующего речевого акта. “Не может быть изолированного высказывания. Оно всегда предполагает предшествующие ему и следующие за ним высказывания. Ни одно высказывание не может быть ни первым, ни последним, оно только звено в цепи и вне этой цепи не может быть изучено” (Бахтин 1979: 340). Известно, что восприятие дискурса как последовательности связанных и согласованных предложений требует интерпретации этих связей, например, различных видов отношений обусловленности между фактами. Аналогично и восприятие последовательности речевых актов основано на интерпретации связи между идущими друг за другом речевыми актами.
Свой вариант интерпретации связи между сочетанием идущих друг за другом простых речевых актов предложил А. Феррейра (Ferrara 1985). Он выделяет следующие типы функциональных отношений между речевыми актами: подтверждение (justificatory relation), расширение (expansion relation), пояснение (explanatory relation), повтор (repetition), комментирование (comment relation), поправка (correction), добавление (addition), согласие (agreement), одобрение (approval),возражение (objection), заключение, вывод (conclusion) и др. (Ferrara 1985: 146-148). Составляющие последовательность речевые акты не обязательно должны быть одного и того же “уровня”. Исследуя сложные речевые акты, т.е. не-минимальные единицы речи, представляющие собой сочетание простых речевых актов как минимальных речевых единиц, В.И.Карабан пришел к выводу о том, что в между речевыми актами можно найти отношения субординации, например, когда некоторый речевой акт является вспомогательным по отношению к другому (Карабан 1989). Исследования, проведенные ученым, показали, что в построении последовательности речевых актов важную роль играют иллокутивные цели, согласованность которых и обеспечивает связанность речевых актов в последовательности. Как оказалось, на уровне иллокутивных целей между простыми речевыми актами помимо отношения субординации могут существовать дискурсивные отношения еще двух типов: координации и способствования. Последний тип отношения представляет собой наиболее общий случай, определяемый “наличием у деятельности мотива как побуждающего и определяющего выбор направленности деятельности предмета/ материального или идеального/, ради которого эта деятельность осуществляется” (Карабан 1989:12). По мнению А.М.Каплуненко, ссылка на предмет деятельности придает выше приведенному определению некоторую тяжеловесность, поэтому целесообразнее использовать, как считает ученый, понятие приоритета, т.е. “ценностного ориентира, как побуждающего коммуникантов к началу сотрудничества, так и определяющего характер его завершения” (Каплуненко 1992:118).
Таким образом, отношение субординации между речевыми актами заключается в том, что осуществление иллокутивной цели одного акта (зависимого) подчинено осуществлению иллокутивной цели другого (главного) акта. В случае тождества иллокутивных целей между речевыми актами устанавливается отношение координации. Отношение способствования между речевыми актами возникает в том случае, если осуществление иллокутивной цели одного акта делает возможным осуществление иллокутивной цели другого. В.И.Карабан также обнаружил, что на основании этих отношений простые иллокутивные силы могут объединяться в сложные иллокутивные силы трех типов: комплексные, композитные и составные (Карабан 1989). Существование этих иллокуций обусловлено, с одной стороны, потребностями в выражении составного пропозиционального содержания и, с другой стороны, желанием коммуниканта обеспечить большую вероятность достижения конкретной перлокутивной цели. В соотвествии с разработанной классификацией иллокутивных сил В.И.Карабаном была осуществлена структурная классификация сложных речевых актов. С точки зрения внутренней структуры, определяемой типом дискурсивного акта (акта связывания простых речевых актов) и типами компонентных речевых актов – функций, сложные речевые акты подразделяются на три типа: комплексные, композитные и составные.
Комплексный речевой акт – это такой тип сложного речевого акта, в котором компоненты, находясь в субординативном отношении, представляют собой соответственно главный и вспомогательный речевые акты(Карабан1989). Например,в примере, представленном ниже, осуществление ассертивной иллокутивной цели подчинено осуществлению директивной иллокутивной цели, которую усиливает ФИ like hell:
“Turn the car quickly, dear, and drive like hell, I don’t want to see you go” (G.Green “The Heart of the Matter”, part II, ch.I, цит. по АРФС).
Под композитным речевым актом В.И.Карабан понимает тип сложного речевого акта, в котором компоненты состоят в координативных отношениях и представляют собой координированные речевые акты (Карабан 1989). Например:
My heart was beating like mad. I could scarcely speak (A.J.Cronin “Shannon’s Way”, p.205).
Составной речевой акт можно определить как такой сложный речевой акт, в котором между компонентами наблюдаются отношения способствования и эти компоненты являются способствующим и способствуемым речевыми актами соответственно ( Карабан 1989).Например:
“Tell me and I’ll come like one o’clock” (A.Drury “Decision”, p.43).
Согласованию установленных А.Феррейра и В.И.Карабаном отношений между иллокутивными актами на локальном уровне способствует иллокутивная когерентность, в качестве формальной экспликации которой А.Н. Баранов и Г.Е.Крейдлин предлагают понятия иллокутивного вынуждения и иллокутивного самовынуждения (Баранов1992). Изучая речевые взаимодействия в структуре диалога, они приходят к выводу о том, что “иллокутивное вынуждение – это одно из проявлений законов сцепления, действующих на пространстве диалога” (Баранов 1992: 87).
Итак, речевые акты, связанные в некотором речевом контексте отношением иллокутивного вынуждения, мы вслед за Барановым А.Н. и Крейдлиным Г.Е. будем называть, соответственно, иллокутивно независимым и иллокутивно зависимым. Другими словами, “иллокутивно независимый речевой акт – это речевой акт, иллокутивное назначение которого определяется исключительно интенциями самого говорящего, а иллокутивно зависимый РА –это речевой акт, иллокутивное назначение которого всецело определяется иллокутивным назначением какой-либо предшествующей реплики” (Баранов 1992:87). Связь между независимым и зависимым речевыми актами и особенности ее проявления определяются разнообразными факторами. Прежде всего, это конструктивные характеристики диалога. Таким образом, на локальном уровне иллокутивная когерентность создается прагматическими отношениями между иллокутивными актами на уровне иллокутивных целей. И, наконец, последовательность речевых актов может анализироваться и на глобальном уровне. В этом случае она рассматривается как единое целое – как один глобальный речевой акт или макроречевой акт. Последовательность макроречевых актов образуют прагматическую макроструктуру.
В качестве примера прагматической макроструктуры приведем последовательность директивных высказываний, которая, взятая в единстве всех своих частей, выполняет в разговоре, представленном ниже, роль инструкции.
“Now, go home, take a drink, tell your wife about the raise, and go to bed. Then tomorrow, come in here and let me know how soon we can get the lab cleaned out so that the overflow from the accounting department can get in there. We’re tight as hell for space. Come over here, you; shake hands and forget everything we’ve said and thought about each other (M.Wilson “Live with Lightning”, p. 461).
По отношению к составляющим последовательность частным речевым актам такая прагматическая макроструктура возможна вследствие “редукции”: она определяет “результат” высказывания в терминах общего намерения или цели. Следовательно, конкретные речевые акты могут быть или относительно “самостоятельными” единицами коммуникации, или рассматриваться как компоненты или элементы последовательностей, образующие глобальный речевой акт.