СI. Введение:
1. постановка проблемы; 3
2. феномен юродства; 4
3. историография. 7
II. Употребление слов семантического поля «юродство» в творчестве Достоевского. 14
III. Юродивые у Достоевского:
1. юродивые «во Христе»; 20
2. шуты; 27
3. хранители «высшей истины»; 32
4. юродивые «Христа ради». 36
IV. «Высшая истина» в художественном мире Достоевского. 41
V. Заключение. 45
Список использованной литературы. 47
I. ВВЕДЕНИЕ
1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Цель данной работы – исследование темы юродства в творчестве Ф.М.Достоевского. Юродство, т.е. следование земному пути Христа[1], особенно актуально в творчестве писателя, которому принадлежат следующие слова: «Нравственный образец и идеал есть у меня – Христос» (XX, 45). Наше исследование будет проводиться на уровне персонажей, т.е. мы будем рассматривать связь героев Достоевского с традициями юродства: как использовал автор эти традиции в своем творчестве и с какой целью.
В исследовательской литературе часто тот или иной герой Достоевского называется «юродивым», но специальных работ, поясняющих связь данного героя с феноменом юродства, очень мало. И в существующих работах нет чётких критериев для обозначения того, каких героев мы считаем «юродивыми» и каковы их основные признаки и функции в текстах Достоевского. На эти вопросы мы собираемся ответить в данной работе.
Тему юродства в творчестве Достоевского рассматривают в своих статьях В.В. Иванов[2] и Р.Я. Клейман[3]. Р.Я. Клейман на примере мотивов шутовства и юродства исследует сквозные мотивы в творчестве Достоевского, их связь с предыдущей и последующей литературной традицией. В.В. Иванов исследует мотив юродства с точки зрения создания нравственной иерархии художественного мира Достоевского. Юродивый – высшая ступень в этой иерархии, и в то же время юродство – это разрушение социальной иерархии и переход к непосредственным человеческим отношениям. Иванов говорит о близости идеологии юродства к любимой идее Достоевского о русском человеке типа «всемирного боления за всех».
В этих работах нет единства: Р.Я. Клейман ставит знак равенства между мотивами юродства и шутовства в художественном мире Достоевского, а Иванов видит между ними существенное различие.
В своей работе, прежде чем перейти непосредственно к анализу системы персонажей романов Достоевского, мы опишем основные черты древнерусского юродства, пользуясь исследовательской литературой по этому вопросу. Также нам кажется важным рассмотреть, как и в каком контексте употреблял Достоевский слова семантического поля «юродство» в своих публицистических работах и черновых записях. Это приблизит нас к пониманию того, что для писателя значила тема юродства, и поможет нам понять функции юродивых персонажей в его творчестве.
Исследование персонажей будет проводиться на материале 5 романов Достоевского («Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы»). Мы также будем использовать и другие произведения писателя этого периода, чтобы лучше понять авторскую точку зрения .
2. ФЕНОМЕН ЮРОДСТВА
Эта глава будет посвящена описанию некоторых основных феноменов юродства как социально маркированного поведения, выделенных современными учёными на основе изучения древнерусской литературы. Знание составляющих феномена юродства поможет нам понять, какие черты этого явления использовал в своём творчестве Достоевский, какие изменения претерпели они в его произведениях.
Юродство – это особый чин мирской святости, добровольный христианский подвиг из разряда так называемых сверхзаконных, не предусмотренных церковными уставами. Юродивый повторяет жертвенный подвиг Христа. «Подражание крестному пути и делает подвиг юродства «cверхзаконным» в представлении агиографов – труднейшим и славнейшим, венчающим лествицу христианского подвижничества: «...выше естества нашего подвизася»»,[4] - объясняет А.М. Панченко в книге «Смех Древней Руси», одна из глав которой посвящена изучению феномена древнерусского юродства.
Юродство – православное явление. Шесть святых юродивых известны в греческой православной церкви. Первый русский юродивый – Исаакий Печерский (XI век). Затем юродивые появляются на Руси только в XIV веке. XV-XVI века – время расцвета юродства на Руси, далее оно идёт на убыль в связи с наступлением на него государства. На католическом и протестантском Западе юродство не известно. Единственное близкое к православному юродству католическое явление – святой Франциск Ассизский. Зато среди русских юродивых подвизалось немало иностранцев (например, «немцами» называют агиографы ростовских юродивых Исидора и Иоанна Волосатого и др.). Надо сказать, что отказ от родины, семьи, близких людей – одна из составляющих подвига юродства.
Идеологическая база юродства – Евангелие и Послания апостола Павла. В своём Первом Послании Коринфянам апостол пишет: «Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас спасаемых – сила Божия. Ибо написано: погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну. Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость века сего в безумие? Ибо, когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих» (I Коринф., 18-21). Смысл этих строк нам видится в том, что Бог разумом непостижим, вера противоречит разуму и с точки зрения житейской логики является безумием. «Разумные» обречены на гибель. Спасены будут верующие, т.е. безумные. Поэтому желающие спастись отказываются от разума, становятся юродивыми.
Здесь уместно заметить, что следует различать юродство природное («во Христе»), т.е. непритворное душевное или физическое убожество, и юродство добровольное («Христа ради»),т.е. сознательное принятие на себя этого подвига. Это безумие – напускное. Такие юродивые, как пишет А.М. Панченко, часто сочетали в себе, как это ни странно, «черты юродства и интеллигентности»[5], сохранились тексты, даже стихотворные, созданные некоторыми юродивыми до или после свершения их подвига. Непосредственно автор-юродивый в древнерусском рукописном наследии известен только один – Парфений Уродивый. Принято считать, что это литературный псевдоним Ивана Грозного. А.М. Панченко утверждает, что выбор подобного псевдонима воспринимался «как кощунство», ведь юродивые не имели права писать: юродство – это уход из культуры[6].
Г.П. Федотов одну из глав своей книги «Святые Древней Руси»[7] посвятил анализу житий древнерусских юродивых. Он отмечает, что юродство захватывало не только разумную, но и моральную сферы личности. Святость прикрывалась безумием и имморализмом. Однако в древнерусских житиях мотив безнравственности отсутствует, и только народные легенды и некоторые замечания в летописях подтверждают, что насмешка над общественной моралью присутствовала и в поведении русских юродивых.
Федотов выделил следующие составляющие подвига юродства:
«1. Аскетическое попрание тщеславия, всегда опасного для монашеской аскезы. В этом смысле юродство есть притворное безумие или безнравственность с целью поношения от людей.
2. Выявление противоречия между глубинной христианской правдой и поверхностным здравым смыслом и моральным законом с целью посмеяния миру.
3. Служение миру в своеобразной проповеди, которая совершается не словом и не делом, а силой Духа, духовной властью личности, нередко облеченной пророчеством».[8]
Таким образом, поведение юродивого двунаправлено: на себя (спасение своей души) и на мир (приведение мира в соответствие христианским нормам). Спасая свою душу, юродивый отказывается от обычного житейского разума и морали, принимая «поношение от людей». Издеваясь над разумом и моралью этого мира, юродивый показывает их отпадение от христианской правды и выполняет функцию «посмеяния миру».
Федотов указывает на противоречия между различными сторонами юродства. Во-первых, попрание собственного тщеславия с целью «поношения от мира» означает введение людей в грех поношения, осмеяния и даже жестокости по отношению к юродивому. (Св. Андрей Цареградский молил Бога о прощении людей, которым он своим поведением дал повод преследовать его.) С другой стороны, сознание своей власти над миром, «посмеяние миру», могло приводить к непомерному возрастанию тщеславия у юродивого. Приниженный юродивый начинает ощущать свою власть над людьми, и это уже является искажением подвига юродства. Истинный юродивый, «смеясь миру», должен был в то же время попирать свое тщеславие, соблюдать равновесие между этими двумя сторонами своего подвига.
Д.С. Лихачёв в предисловии к книге «Смех Древней Руси»[9] отмечает театрализованность поведения древнерусского юродивого и шута, обоим требовался зритель. Их смех был направлен смеющимся на самого себя, смеющийся изображал себя неудачником и дураком. В то же время в скрытой или открытой форме в этом «валянии дурака» присутствовала критика действительности. Но у юродивого критика была основана на разоблачении несоответствия действительности христианским заповедям жизни. Поведение юродивого казалось нелогичным и нелепым, потому что он вёл себя в этом мире по законам мира высшего. Юродивый видит и слышит нечто истинное за предметами реального мира. Его поведение часто похоже на поведение шута, но если над шутом позволено смеяться (шут «лечит» пороки мира смехом), то над поведением юродивого смеяться не принято. Поведение юродивого для понимающих людей значимо и даже страшно. В качестве примера приведем следующий повторяющийся во многих житиях юродивых эпизод: юродивый швыряет камни в церкви и целует стены кабаков. Дело в том, что юродивому дано увидать бесов, изгнанных из церкви и висящих на ее стенах, и ангелов, плачущих на стенах кабаков.