Но нередко высокий слог в сравнениях М.И.Цветаевой перемешан с просторечием, книжная архаика с разговорной лексикой. На этом основывается особый эффект цветаевского стиля - та "высокая простота" (39;33), когда слово самое обиходное обретает высокое звучание в ряду слов иного лексического слоя и в соответственном интонационном ключе:
Отвечают Князю Света - Темный князь:
-То не я хожу-брожу, пресветлый - нет!
То сама она в твой светлый Божий день
По пятам моим гоняет, словно тень. (70, т.1; 361)
-
Я дитятко свое восславить
Пришла, как древле - пастухи. (70, т.2; 70)
-
А с краю, на тучах, которыми другой от нас умчался гений, немножко задевая око луны - лиловым чернилом, кудрявыми, как собственные волосы, буквами: "Приезжайте скорее. Здесь чудесно". (70, т.5; 87)
Как видно из примеров, наряду с высокой лексикой ( "пресветлый", "сама она", "Божий день", "восславить", "как древле", “ока”) в сравнениях присутствует и сниженная ( "хожу-брожу", "по пятам моим гоняет словно тень", "дитятко", “немножко”).
Отметим в сравнениях М.И.Цветаевой крупный пласт библейской лексики, к которой поэтессу привели поиски монументальности речи:
Я эту книгу...
Кидаю в вихрь войн.
Пусть странствует она - свечой под праздник -
Вот так: из длани в длань. (70, т.1; 507)
-
Игра не взять хотящая, а отдать. В этой игре, по ее бесплотности и страшности, действительно было что-то адово, аидово. Убегание рук от врага. Так друг другу в аду, смеясь и трясясь, сбывают горящий уголь. (70, т.5; 41)
-
И яблони - что ангелы - белы. (70, т.1; 265)
В последнем примере употребляется и усеченная форма имени прилагательного "белый", что встречалось в примерах уже не раз и характерно только для фольклора.
В лирике библейская лексика часто соединяется с возвышенной или устаревшей:
Что ни ночь, чудится мне: под камнем
Я, и камень сей на сердце - как длань. (70, т.1; 324)
-
Но рот напряжен и суров.
Умру, - а восторга не выдам!
Так с неба Господь Саваоф
Внимал молодому Давиду. (70, т.1; 313)
Здесь необходимо также отметить частое употребление имен собственных, отсылающих читателя к библейской тематике:
...женою Лота
Насыпью застывшие столбы. (70, т.2; 208)
На этот же библейский сюжет намекает и другое сравнение:
А мой друг дорогой -
Часовой на часах.
Он под ветром холодным,
Под холодной луной,
У палатки походной -
Что столб соляной. (70, т.1; 442)
По библейскому преданию, жена праведника Лота была превращена в соляной столб за то, что, покидая родной город, нарушила запрет и оглянулась на его стены. Этот сюжет расширяет образ сравнения и становится как бы его вторым дном, вторым толкованием, значительно оживляя его.
А вот сравнение, которое неискушенный читатель причислит к двум, указанным выше, но в нём дается аллюзия на другое библейское событие:
Тем был мне, что морю толп
Еврейских - горящий столп! (70, т.2; 310).
По Библии, при исходе евреев из Египта Бог в образе огненного столпа указывал им путь.
Обращение к библейским сюжетам наблюдается и в прозаических сравнениях. Они воспроизводятся нередко не в повествовании автора, а в речи лирической героини М.И.Цветаевой, маленькой девочки, которая в обыденных, бытовых ситуациях проводит параллели с библейскими историями, например:
"Христос - воскрес, а черт взял да и лопнул!" - торжественно сказала Асина няня, стоя пасхальным утром над моей кроватью. "Неправда! - орала я, сжимая в кулаке драгоценные останки и бия ногами в туго натянутый свод одеяла. - Он лопнул совсем не потому, что Христос воскрес, а потому, что я на него легла... Я его просто заспала, как на суде Соломона". (70, т.5; 53)
В этом сравнении речь идет об эпизоде из Библии ("Третья книга Царств"), где говорится о суде царя Соломона над грешницей, задушившей во сне своим телом ребенка.
М.И.Цветаева, как всякий крупный художник, творила в русле мировой культуры, перенося великие создания человеческого духа в свою поэтическую "страну", переосмысляя их на свой лад:
Все так же, так же в морскую синь -
Глаза трагических героинь.
В сей зал, бесплатен и неоглядн,
Глазами заспанных Ариадн
Обманутых, очесами Федр
Отвергнутых, из последних недр
Вотще взывающими к ножу... (70, т.2; 213)
-
Дом у Старого Пимена благополучно кончиться не мог. Потому он так надо мною и властен, что он был не менее чистокровно-трагичен, чем дом Приама. (70, т.5; 118)
-
Так разминулися: сын Фетиды
С дщерью Аресовой: Ахиллес
С Пенфезилеей. (70, т.2; 237)
М.И.Цветаева облекает в мифологические одежды свое лирическое содержание - душевную драму человека и поэта трагического двадцатого столетия. Поэтому в античности ее привлекают по преимуществу трагедийные коллизии и конфликты, идея рока, ощущение предопределенности человеческой судьбы.
Как видно из примеров, имена собственные в соединении с возвышенной и библейской лексикой играют большую роль в цветаевских сравнениях, снабжая их глубоким подтекстом и особой индивидуальной трактовкой различных коллизий.
Последнее, что хочется отметить в группе экспрессивной лексики, - это столкновение в тексте сравнения лексических антонимов:
-Мир окончился потопом,
-Мир окончился пожаром,
Так вода с огнем, так дочерь
С матерью схватились в полночь. (70, т.2; 440)
-
Четвертый рояль:... Почему он такой глубокий и такой твердый? Такая вода и такой лед? Такой да и такой нет? (70, т.5; 28)
-
Уравнены: как да и нет.
Как черный цвет - и белый цвет.
Как в творческий громовый час:
С громадою Кремля - Кавказ. (70, т.2; 557)
Употребление сразу нескольких антонимов усиливает яркость и выразительность сравнений, делает их более свежими и неожиданными.
§4. Сравнения - фразеологизмы в творчестве М.И.Цветаевой
Очень интересно и своеобразно поэтесса использует в сравнениях различные фразеологизмы:
(А что говорю - не слушай!
Все мелет - бабье!)
Сама поутру разрушу
Творенье свое.
Хоромы - как сноп соломы - ничего!
Мой путь не лежит мимо дому - твоего. (70, т.1; 525)
-
Разлатое здание, поданное как на ладони болотистой равниной. (70, т.5; 121)
-
А денег, как на грех, не было. (70, т.5; 189)
-
И мертвые встают как по команде(70, т.1; 243)
Использование фразеологизмов позволяет автору добиться афористической четкости и завершенности высказывания. Но нередко привычный фразеологический оборот по-разному обыгрывается в различных контекстах, обновляя свою форму и освежая содержание:
....каменным, а затем и дерущимся столбом стоять среди беснующихся "победителей". (70, т.5; 41)
-
Что если б знамя мне доверил полк,
И вдруг бы ты предстал перед глазами -
С другим в руке - окаменев как столб,
Моя рука бы выпустила знамя. (70, т.1; 532)
-
И по дороге столбом
Пыль от сердец и серсо. (70, т.1; 433)
-
Папиросой горит и гаснет,
И долго-долго дрожит на ее краю
Серым коротким столбиком - пепел... (70, т.1; *929)
Особой экспрессии достигают такие случаи употребления фразеологических оборотов в лирике, когда фразеологизм особо выделяется на фоне остального текста, как бы ставится над ним - при помощи пауз или повторения:
Она же над вашим ложем,
Она же над вашим троном
-Как вкопанная - стояла
Без малого - целый год. (70, т.1; 266)
-
Как вкопанная - глянь - над домом
Как вкопанная - глянь - звезда! (70, т.2; *58)
В приведенных выше примерах один и тот же фразеологизм помещен в контексты с разной стилистической окраской. Так как сам этот фразеологический оборот несет на себе оттенок разговорности, то во втором примере он находится в "созвучном" ему контексте, повтором сопровождается и оборот, и разговорно-обиходная форма глагола "глядеть" - "глянь". В первом примере фразеологизм соседствует с высокой лексикой ("над ложем", "над троном") и в стилистическом отношении вступает с ней в антонимические связи, что значительно усиливает экспрессию сравнения.
§ 5. Средства усиления экспрессии сравнений на синтаксическом уровне.
Своеобразную выразительность придают сравнениям вопросительные конструкции:
-"Слова твои - струи, вскипают и льются,
Но нежные губы в тоске."
-"Не правда ли, милый, так дети смеются
Пред львами на красном песке?" (70, т.1; 92)
-
-М.И., почему вы даете руку так, точно подкидываете мертвого младенца? (70, т.4; 194)
-
Кто уцелел - умрет, кто мертв - воспрянет.
И вот потомки, вспомнив старину:
-Где были вы? - Вопрос как громом грянет,
Ответ как громом грянет - на Дону!". (70, т.1; 391)
При помощи сравнения подчеркивается внезапность вопроса ("как громом грянет"), и вопрос этот предполагается как риторический, то есть без ответа, но в противовес ему М.И.Цветаева вдруг неожиданно вводит "обратную" внезапность ("ответ как громом грянет") и этим усиливает в стихотворении чувство гордости, уверенности лирического героя в свой незапятнанной совести, благородстве и прямоте.
Большинство сравнений, заключенных в вопросительные конструкции, представлены в форме диалога героев, но в прозе М.И.Цветаевой вопросительные конструкции нередко являются результатом внутреннего монолога лирической героини, ее рассуждений, например:
Четвертый рояль: ...почему он такой глубокий и такой твердый? Такая вода и такой лед? Такой да и такой нет? (70, т.5; 28)