Примечания
1. Роман Достоевского “Идиот” был впервые частями опубликован в 1868 году в журнале “Русский вестник”. Это второй из четырех великих романов Достоевского, написанный сразу после “Преступления и наказания”. Как это обычно для Достоевского, время действия совпадает со временем публикации.
2. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1972—1990. Т. 8. С. 25—27. В дальнейшем цитаты из “Идиота” приводятся по этому изданию, номера страниц будут указываться в основном тексте статьи.
3. Аналогичную стратегию применил Лермонтов в “Герое нашего времени”. Главный герой этой книги сначала вводится в описании Максима Максимовича, затем появляется лично, и довершает знакомство с ним его дневник.
4. Ouspensky L., Lossky V. The Meaning of Icons. Boston, 1969. P. 40. Более того, для русского уха слово “светопись” звучит очень похоже на несуществующее, но вполне понятное слово “святопись”, означающее “священное письмо”.
5. О связи между лицом Настасьи Филипповны и иконой говорит Виктор Террас в книге: Terras V. The Idiot: An Interpretation. Boston, 1990. P. 82. “Православное верование в то, что человеческое лицо сохранило черты Божественного лика, верование, на котором основано поклонение иконам, делает более понятной реакцию князя Мышкина на портрет Настасьи Филипповны”. Однако Террас никак не комментирует тот факт, что Мышкин целует именно фотографию, и не задается вопросом о том, за какую икону Мышкин ее принимает.
6. Князь снова упоминает фотографию в разговоре с Настасьей Филипповной (с. 142) и позже вспоминает о ней (см. с. 289, 484).
7. Об истории российских дагерротипов см.: Морозов С. Русская художественная фотография. М., 1955. С. 5—19.
8. Более подробно о сохранившихся фотографиях Достоевского см.: Иванов-Натов А. Иконография Ф.М. Достоевского. Bayville, N.J.: Творчество зарубежных писателей, 1981.
9. Морозов С. Русская художественная фотография. С. 25—26.
10. Цит. по: Морозов С. Указ. соч. С. 22—23.
11. См.: Nochlin Linda. Realism. L., 1971. P. 44: “Реализм, разумеется, подвергался нападкам из-за того, что он якобы сводил положение человека к ситуации экспериментальной лаборатории. <...> И позднее многие критики осуждали научный аспект реализма за вульгарный материализм, называя его “воспроизведением материального мира в его самых материалистических проявлениях”, тогда как другие, пользуясь более современной терминологией, осуждали сближение реализма с современной наукой, уподобляя процедуры, совершаемые реалистами, “научно-объективному и механически точному методу дагерротиписта или фотографа””.
12. Речь идет об очерках “Г-н -бов и вопрос об искусстве” (1861), “Выставка в Академии художеств за 1860—1861 год” (1861) и “По поводу выставки” (1873). В целом во всех этих статьях Достоевский склонен упрекать художников в чрезмерном увлечении поверхностным уровнем действительности, из-за которого теряется то истинное, что невозможно уловить в одно мгновение. Более подробно о размышлениях Достоевского на эту тему см.: Jackson Robert Louis. Dostoevsky’s Quest for Form: A Study of his Philosophy of Art. Physsardt, 1978. Шанти Эллиот в своей диссертации (The Aesthetics of Folk Religion and “The Brothers Karamasov”. Berkley, 1997) замечает интригующую связь между отрицанием Достоевским натурализма и его увлечением народной религией, воплотившейся в иконе.
13. Williams Susan S. Confounding Images. Photography and Portraiture in Antebellum American Fiction. Philadelphia, 1997. P. 108—109. Обсуждение сходной темы на английском материале можно найти в книге: Armstrong Nancy. Fiction in the Age of Photography: The Legacy of British Realism. Cambridge; MA, 1999. P. 78.
14. Фотография остается в памяти Мышкина и читателя на всем протяжении романа. В начале третьей части, к примеру, Мышкин видит Настасью Филипповну, и повествователь сообщает нам: “Несколько раз припоминал он в эти шесть месяцев то первое ощущение, которое произвело на него лицо этой женщины, еще когда он увидал его только на портрете: но даже во впечатлении от портрета, припоминал он, было слишком много тяжелого” (с. 289).
15. Minto Marilyn. Windows into Heaven: An Introduction to the Russian Icon. Cardiff, 1996. P. 5: “В иконописи прототипы, которым нужно было следовать, передавались из поколения в поколение, сначала изустно, затем на бересте, позже — в печатных пособиях. Так получилось, потому что на иконах изображались сцены и фигуры из библейских времен, что означало, что живых моделей для копирования не существовало. Было немыслимо придумать, вообразить фигуры и события, поскольку это привело бы к сознательному разрыву с прототипом. Дионисий в своем учебнике доходит до того, что предупреждает: “Всякий, кто напишет икону, руководствуясь своей фантазией, обречен на вечные муки””.
16. Williams S. Op. cit. P. 108—109. О сходной теме на английском материале см.: Armstrong N. Op. cit. P. 78.
17. Согласно Успенскому и Лосскому (op. cit. P. 69), “в начале пятого века эта традиция приобрела форму легенды о Авгаре, царе Эдесском, у которого якобы имелось живописное изображение Христа. Согласно византийской версии, эдесское изображение представляло собой отпечаток лика Спасителя на льняном холсте, который Христос прижал к лицу, а затем отправил послу Авгаря. Итак, первые изображения Христа <...> были нерукотоворными свидетельствами”.
18. Позже в романе эта сцена повторяется: “Ему опять приснился тяжелый сон, и опять приходила к нему та же “преступница”. Она опять смотрела на него со сверкавшими слезами на длинных ресницах, опять звала его за собой, и опять он пробудился, как давеча, с мучением припоминая ее лицо” (с. 377). Возможно, это совпадение, но Ипполит тоже описывает сцену, где появляется лицо Рогожина, и он не может с точностью сказать, сам это Рогожин или видение (с. 340).
19. Морозов C. Русская художественная фотография. С. 24.
20. Trachtenberg Alan. Likeness as Identity: Reflections on the Daguerrean Mystique // The Portrait in Photography. L., 1992. P. 188.
21. Armstrong N. Fiction. P. 126—127. “Определяя решающий сдвиг в основании идентификации личности от сходства к различию, произошедший в 1850-е годы, я приписываю фотографии эффекты, имевшие место примерно за десять лет до того, как в обращение поступило большое количество фотографических изображений. Однако, как показано в предыдущих главах, история фотографии имплицитно противостоит теориям культуры “с перевесом предложения”, то есть теориям, которые предполагают, что сначала появляется культурная продукция, затем она вызывает отклик и таким образом создает спрос на продукцию того же рода. Напротив, есть многочисленные свидетельства тому, что авторы и, предположительно, их читатели были склонны думать фотографически еще до того, как появилось большое число фотографий, придавших конкретную форму тем визуальным описаниям, которые теперь ассоциируются у нас с реализмом в литературе”.
22. На самом деле ему достаточно было поговорить с фотографами, снимавшими его, поскольку ожидание, что скоро фотография сможет запечатлеть “даже движущиеся предметы”, было широко распространено. См., например, первый выпуск петербургского журнала “Фотограф” (15 марта 1864 года), где редактор, А. Фрибес, обсуждает эту тему.
23. Morson Gary Saul. Narrative and Freedom. The Shadows of Time. New Haven, 1994. P. 166.
24. См.: Armstrong N. Fiction. P. 128—129.
25. Williams S. Confounding Images. P. 50—51.
26. Armstrong N. Op. cit. P. 216.
27. Эту фотографию одни хвалили за “изысканное чувство”, а другие порицали как патологию. См.: Rosenblum Naomi. A World History of Photography. N.Y., 1984. P. 229.
28. Green-Lewis Jennifer. Framing the Victorians: Photography and the Culture of Realism. Ithaca, 1996. P. 194. Использование фотографии в судебной практике обсуждал редактор и издатель “Фотографа” А. Фрибес в выпуске от 15—30 сентября 1864 года (с. 296—297).
29. Подробнее об этом фотографе см.: Jones Edgar Yoxall. Father of Art Photography. O.G. Rejlander, 1813—1875. Newton Abbot, 1973. Репродукции 3, 4, 5 взяты из этого издания, с. 83, 84, 53.
30. Ibid. P. 23.
31. Это уже отмечала Лайза Нэпп, назвавшая эту сцену “карнавализированной Пиетой”: Knapp Liza. The Annihilation of Inertia: Dostoevsky and Metaphysics. Evanston, IL, 1996. P. 99.
32. Этот мотив обсуждается у Джеффри Мейерса: Meyers Jerffrey. Holbein and “The Idiot” // Painting and the Novel. Manchester, 1975. P. 136—147.
33. Frank Joseph. Dostoevsky: The Miraculous Years 1865—1971. Princeton, 1995. P. 327.
34. Репродукция в книге: Shiller Gertrude. Iconography of Christian Art. L., 1972. Vol. 2. Fig. 566.
35. У нас нет свидетельств, что Достоевский видел эту картину, которая выставлена в галерее Брера в Милане, но он провел около двух месяцев в Милане как раз в разгар работы над романом. Из писем того периода известно, что он интересовался архитектурой города и что, когда позже переехал во Флоренцию, он посещал художественные галереи. (См.: Frank J. Dostoevsky: The Miraculous Years 1865—1871. P. 303). Если Достоевский видел картину Мантеньи, его обязательно должно было поразить ее сходство с Гольбейном, уже упомянутым в опубликованной части романа.
36. Обсуждая картину Гольбейна, Юлия Кристева сравнивает ее с работами итальянского Ренессанса и говорит (отчасти вторя Иполлиту): “Итальянская иконография приукрашивает или, по крайней мере, придает благородный вид лицу Христа во время Страстей, но, главное, она окружает Христа фигурами, не просто скорбящими, но уверенными в Воскресении”. Kristeva Julia. Holbein’s Dead Christ // Zone. 1989. P. 241. Очевидно, исследовательница не помнит о картине Мантеньи, поскольку трудно предположить, что две скорбящие женщины с этой картины могут показаться уверенными в возможности Воскресения.
37. Исключение составляет Нина Пеликан Страус, указавшая на то, что “последняя сцена — это пиета, гендерно инвертированная” (Pelican Straus Nina. Flights from “The Idiot”’s Womanhood // Dostoevsky’s The Idiot: A Critical Companion. Evanston, 1998. P. 110).
38. Выражение “acheiropoietos” (греческий термин для “нерукотворного”) наполняется истинным смыслом в контексте Писания (Мк. 15, 58): образ нерукотворного — прежде всего воплощенное слово, явленное в “храме тела Своего” (Ин. 2, 21). С тех пор закон Моисеев, запрещавший изображать Бога (Исх. 20, 4), более не имел силы и иконы Христа стали неопровержимым доказательством воплощения Бога. Вместо того чтобы творить нечто по собственному усмотрению, “своими руками”, иконописцы должны были следовать традиции, прикреплявшей их к исходному “нерукотворному образу” (Ouspensky, Lossky. Op. cit. P. 69)
39. Это цитата из братьев Гонкур, приведенная в вышеупомянутой книге Линды Ночлин на с. 60. Ночлин дает превосходный обзор западноевропейских образов смерти и умирания и точек зрения на них (см. р. 57—101). Одна из картин, на которой она сосредоточивает свое внимание, — “Мертвый Христос с Ангелами” Мане 1864 года, — хотя и далеко не столь радикальная, как работы Гольбейна или Мантеньи, вызвала у современников ожесточенные дебаты и должна была напомнить эти ранние картины Достоевскому, если он был с ней знаком.
40. Более полное обсуждение иконической образности и идеологии в “Братьях Карамазовых” см. в вышеупомянутой книге Эллиота. Подробнее об иконических визуальных образах в более раннем произведении Достоевского см.: Anderson Roger. The optics of Narration. Visual Composition in Crime and Punishment // Russian Narrative and Visual Art. Varieties of Seeing. Gainesville, 1994. P. 78—100.