Гремит сатана батогами
И в пляске над грудой гробов,
Кровавой звездой и рогами
Своих награждает рабов.
И воинство с «красной звездою»
Приняв роковую печать,
К кресту пригвождает хулою
Несчастную Родину-мать!
(«Русская Голгофа», Белый Крым, 6 сентября 1920)
Однако окончательно и безоговорочно враги Христовы все же не могут чувствовать себя спокойно, пока жив еще символ России, оплот ее могущества и веры — Белый Православный Государь. И вот в ночь на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге свершается страшное преступление, которое справедливо нарекут позже преступлением ХХ века – ритуальное злодейское цареубийство. Почти два года после того голос поэта словно бы не в силах выговорить эту страшную правду о случившемся. И только в апреле 1921 года, после прочтения книги Пьера Жильяра, чудом спасшегося и поведавшего всему миру печальнейшую весть о гибели Царственных мучеников и их верных слуг, Бехтеев напишет свое пронзительное стихотворение «Цареубийцы», где багровое пламя костра, озаряющего во мраке палачей, предваряет само повествование жутчайшей трагедии.
Был темен, мрачен бор сосновый,
Трещал костер, огонь пылал,
И в мраке свет его багровый
Злодеев лица озарял.
Так, огонь, зажженный безумцами на Руси, сжигает последние надежды на спасение русских людей от красного всепоглощающего плена, и над несчастной страной сгущается мрачная непроглядная мгла. Однако даже в этом безысходно-трагическом повествовании Бехтеев находит в себе силы, чтобы сказать с непоколебимой верой такие вещие слова:
Пройдут века, ночные тени
Разгонит светлая заря,
И мы склонимся на колени
К ногам Державного Царя.
Уже в 1920 году, осознавая необратимость случившегося со страной и обреченность на неуспех сопротивления красной сатанинской стихии, Бехтеев пытается выявить причины трагедии, произошедшей с Россией, которая, сменив свои белые святые ризы на красные одежды, становится совсем иной: жалкой, «обнищавшей и бесславной». Он словно бы никак еще не может понять, куда подевалась та православная Белая Русь, что испокон веков пленяла его любящее сыновье сердце и из его души вырывается вопрос:
Где ты, кроткая, православная,
Наша матушка Русь широкая,
Меж сестер славян сестра главная,
Светлокудрая, синеокая?
(«Святая Русь»)
И вот поэту слышится живой ответ на свой вопрос матери-Родины, которая ведает ему, что свершила страшный грех, изменила Царю-Батюшке, продалась врагу России, который «истерзал … тело белое, опоганил… родной очаг, загубил …войско смелое… в дни кровавые, непогожие». В стихотворении «Моей Родине» (1941г) Бехтеев уже от своего лица делает предельно точные и конкретно-резкие выводы о причинах трагедии России, которая « в своем безумии и яростной гордыне, отдавшись «вихрю губительных страстей» совлекла с себя священный белый покров Святой Руси, что привело к тому, что «обесчестила духовные святыни», «перебила лучших сыновей» и стала обагренно-красной, «без божества, без веры, без любви», создав себе «рабство худшее», чем когда-либо прежде… Страшные слова обличения звучат, между тем, не осуждением, но точным диагнозом болезни. В конце стихотворения поэт признается матери-Родине в своей неизменной любви, ибо страны, «такой как ты, другой на свете нет!»
Кроваво-красным краскам в поэзии Бехтеева часто сопутствуют черные тона, характеризующие мглу, мрак, сгущение зла, темной стихии. К примеру:
В кровавом зареве закат,
Клубится черный дым столбом
(«Набат»,1920);
***
Сбылось предсказанье Мессии,
И «тьма» пересилила «свет»!
Явился антихрист в России,
Кровавый тиран Бафомет.
("Русская Голгофа")
Всеобщий красный угар в России поэт оценивает как массовое беснование, своего рода всеобщее сумасшествие, умопомешательство. Оставаясь до конца своих дней верным святым заветам предков, он обращается в одном из своих стихотворений к тем немногим, кто остался верен Царю и России:
Блажен, кто в дни борьбы мятежной,
В дни общей мерзости людской
Остался с чистой, белоснежной,
Неопороченной душой
(«Немногим», Ст. Футог, май 1921 )
Русскую действительность он видит как «кровавую даль», где «гибнут святыни родных очагов в яростном стане кровавых врагов» («К рыцарям без страха и упрека», август 1922).
Красная тема предельно ярко отражена и в правдивом высокохудожественном стихотворении Бехтеева «Венец Богоматери» (30 апреля 1922), где поэт с горечью повествует об актах вандализма и святотатства, совершенных большевиками, дерзнувшими снять старинную ризу с драгоценными камнями с чудотворной иконы Иверской Божией Матери:
Но врагу, казалось, было мало
Униженье Белого Царя.
Красный змий, вздымая дерзко жало,
Двинул чернь к святыням алтаря.
Кровавым пиром свободы называет поэт торжество победителей, заливших Русь «кровавыми ручьями». Да и сам ХХ век Бехтеев справедливо именует «кровавым»:
А в глуши, далекой и мятежной,
Где скорбит распятый человек,
Богоматерь с благостью безбрежной
Смотрит скорбно на кровавый век.
Однако поэт-патриот твердо верит в победу света над тьмой, белого над красным (кстати, красный цвет в Библии еще с ветхозаветных времен обычно символизировал… грех. В силу целого ряда причин, я сознательно не включил в настоящую работу анализ двух наиболее резких произведений поэта, направленных против красной экспансии в России: «Красное знамя» и «Жидовин» -В.Н.):
«Пройдет пора кровавых смут…И вновь воскреснет жизнь былая в лучах блистательного дня» («Я твердо верю». Новый Футог,1922).
Сам Бехтеев остался верен белой Святой идее и так же, как и его поэтический герой-русский офицер, ведомый красными на расстрел, «не сменил честного лица на красную разбойничью личину».
И все же будущую Россию поэт-пророк видит не в разделении цветов, а в едином слиянии красного и белого. Понимая искусственность деления русского народа на белых и красных, придуманного врагами России, в стихотворении «Две Армии», написанном еще в 1920 году, Бехтеев убежденно возглашает о грядущем торжестве на Православной Руси Царской объединительной идеи:
Скроется в вечность година злосчастная,
Снова в единую рать-
Армия белая, армия красная
Дружно сольются опять.
Снова воскреснут заветы старинные
Славных, великих времен,
Грозно расправятся крылья орлиные,
Вздыбятся древки знамен.
И возвратив свою честь и достоинство,
Будет в России, как встарь –
Христолюбивое славное воинство
И его Вождь – Государь.
Эта непоколебимая вера в грядущее возрождение Святой Православной Руси в Державном Царском одеянии передается читателю и наполняет его сердце надеждой на светлое, святое будущее страны.